— Нет, не это.

У меня кружится голова. Что он такое говорит? Что он не хочет, чтобы я с ним соглашалась? Что из этого может что-то выйти?

— Ты меня запутал, — произношу, наверное, самые честные слова в моей жизни.

Трей смеётся и отступает на шаг.

— Прости. Я только хотел проверить, всё ли хорошо между нами.

— Да, — уверяю его. — Спасибо за всё, что ты делаешь. Прости, я вела себя как избалованный ребёнок. Если бы я знала… Я бы дала тебе больше времени.

— Вместо ультиматума? — ухмыляется он.

— Конечно.

Наступает тишина. Мои глаза скользят по его комнате, которая намного приятнее моей. По крайней мере, она не похожа на обитель пациента в смирительной рубашке. Матрас упирается в гладкую деревянную спинку кровати. Стены из шлакоблоков окрашены в холодный синий оттенок, который совсем не похож на ярко-белый цвет моей комнаты. У Трея есть несколько картин, на одной из них изображён город, пышущий благополучием, на другой — поле с огромным деревом.

— У тебя здесь мило.

Он поднимает голову и смотрит на меня так, будто подозревает, что я безумна.

— Пардон?

— Твоя комната. Здесь уютно. В своей я чувствую себя как в психушке.

Трей усмехается.

— Тогда как насчёт этого: мы вернём твою маму, ты постараешься не умереть на задании, а я помогу тебе покрасить стены в комнате.

Я сужаю глаза.

— Почему ты так добр ко мне? У тебя есть скрытый мотив?

— Например? — поднимает бровь.

— Тебе лучше знать.

Он моргает.

— Видимо, тебе придётся подождать и узнать самой, — он пересекает комнату и открывает дверь. — Увидимся ночью. И не забудь одеться в чёрное.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Мы с Триной пришли в туннель вместе в двадцать два часа. На мне позаимствованные чёрные штаны и чёрная непромокаемая майка, любезно предоставленная Триной. Жаль, что я не закинула в рюкзак, перед тем как покинуть дом, свой чёрный наряд. Потому что сейчас бы он пригодился.

Я натянула штаны так высоко, как только могла, и закатала штанины, чтобы не волочились по земле. Трина обещает сводить меня завтра в павильон, где я смогу запастись одеждой. Это своеобразный магазинчик в лагере, куда люди приносят свои старые вещи, чтобы обменять на новые. Когда я указываю Трине на тот факт, что мне нечего туда отнести, она заверяет меня, что первый раз бесплатно.

Трей и Кудряш уже ждут нас в тоннеле. На плече Трея висит большая спортивная сумка. Он ведёт нас к своему чёрному пикапу, закидывает сумку назад и передаёт ключи Трине.

— Вы двое, берите Серебряную Пулю. Сиенна и я поедем на грузовике впереди. Не отставайте.

Я смотрю, как Трина плавной походкой направляется к такой узкой и низкой машине, что оба пассажира в ней должны сидеть, втянув шею и плечи. На Трине красные «шлюшные» шорты, как она их сама назвала, которые едва прикрывают её задницу, а так же чёрные сапоги на десятисантиметровых каблуках, которые поднимаются выше колена. Её чёрный топ без бретелек открывает плечи и тонкую талию с бронзовой кожей. Она хорошо выглядит, и так и было задумано. Одним из важнейших элементов нашего плана будет отвлечение внимания, которое она возьмёт на себя. Я подавляю улыбку, когда представляю мужчин, которые не смогут устоять.

Я замечаю, что Трей тоже следит за тем, как Трина идёт к машине, и мой живот сжимается. Мне не нравится этот его взгляд — одобрение и…

Желание?

— Может, хватит уже таращиться? — ворчу я, занимая пассажирское сиденье грузовика.

Трей забирается рядом и смеётся:

— Она отлично справилась. Очень даже.

Глядя вперёд, я скрещиваю руки на груди. Меня не должно парить, что он там думает о Трине. Он знает её намного дольше, чем меня. И всё же ревность сжигает меня изнутри, доводя до точки кипения.

Трей ничего больше не говорит, пока мы не останавливаемся на дороге в четверти мили от предполагаемого местонахождения бункера. Он глушит двигатель и оглядывается назад, чтобы убедиться, что Пуля стоит прямо за нами. Затем смотрит мне в глаза.

— Готова?

К горлу подкатывает тошнота, когда я внезапно осознаю, что мы сейчас будем делать. Я наклоняюсь вперёд, опуская голову между коленей. Если что-то пойдёт не так, если что-нибудь случится…

Это будет моя вина.

Трей кладёт руку мне на спину.

— Мы справимся. Если будем придерживаться плана, никто не пострадает.

Образ Гарретта всплывает перед глазами, его улыбка, его веснушки. Я резко выпрямляюсь.

— А что если кто-то всё же пострадает? — моё дыхание отрывистое. — Я должна сделать это в одиночку. Я не могу допустить, чтобы кто-то из-за меня…

Он берёт пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Его глаза сияют в свете луны.

— Это будет не твоя ответственность, а моя, — развернувшись, он выходит из грузовика.

Дверцы кузова открываются со скрипом, и я соскальзываю со своего сиденья. Походные штаны Трины достают мне почти до подмышек. Я присоединяюсь к остальным, собравшимся за грузовиком. Трей расстёгивает спортивную сумку и передаёт каждому оружие. Маленькое, чёрное, похожее на пистолет, но явно не он.

— Что это? — спрашиваю я.

— Лазерный шокер. Наше основное оружие. Мы не хотим никому навредить.

— А если он не сработает? — спрашивает Кудряш.

— На этот случай у нас будет в запасе это, — Трей вынимает два пистолета и передаёт один Трине, а другой Кудряшу. Они заряжают их пулями из сумки Трея.

Трей поворачивается ко мне.

— Ты же уже стреляла раньше, верно?

Я киваю, вспоминая, как отец брал меня с собой в пустыню, чтобы пострелять. Он всегда говорил, что мы охотимся на птиц-бекасов, но я-то знала правду. Поскольку у него не было сына, он хотел научить стрелять хотя бы дочь.

Трей передаёт мне пистолет, задерживая прикосновение дольше, чем это необходимо. Он смотрит, как я заряжаю патроны в барабан. Это оружие ощущается тяжёлым в руке, особенно по сравнению с шокером. Я надеюсь, что мне не нужно будет в самом деле использовать пистолет, но если придётся, я это сделаю. Когда он полностью заряжен, а заправляю его за пояс и молюсь, чтобы он случайно в меня не выстрелил.

Используя линк с координатами для ориентирования, Трей, Кудряш и я проходим четыреста метров к месту, где, как мы думаем, находится подземный бункер. Мы приседаем за рядом не очень густых кустов. Трей набирает номер Чеза, пока мы ждём Трину, которая должна поехать по дороге.

— Окей, мы на месте, — тихо говорит Трей. — Сколько времени тебе нужно, чтобы деактивировать их сигнализацию и камеры?

Голос Чеза доносится из линка.

— Несколько минут. Но помни, что у вас будет только десять минут, прежде чем их система восстановится. Туда и обратно. Быстро.

— Понял.

В этот момент я замечаю фары, движущиеся к нам. Мы наблюдаем за Триной, едущей по дороге в Серебряной Пуле. Машина замедляется и постепенно останавливается, но Трина успевает вывернуть руль так, что её фары освещают открытое пространство перед нами.

Матерясь, она выбирается из машины, пинает колесо своей красивой ножкой в высоком сапоге, затем подходит к капоту, открывая его, и склоняется над ним в соблазнительной позе. Я прижимаю ладонь ко рту, заглушая смешок. Фары освещают её ноги, отчего они кажутся бесконечно длинными. Выпятив задницу, она касается грудью двигателя и прочих внутренностей машины.

Я перевожу взгляд на открытое пространство. Ну, давайте же, клюйте на наживку.

Но ничего не происходит.

— Что если это не сработает? — тихо спрашиваю я.

— Тогда ей придётся постараться, — шепчет в ответ Трей.

— Что ты от неё хочешь? Чтобы она разделать и станцевала на машине?

— Я бы на это посмотрел, — признаёт Кудряш. Трей ничего не отвечает.

Я бью Кудряша локтем.

— Это за Трину, — и затем сильно хлопаю по руке. — А это от меня.

— Ай, больно же, — хнычет он.

— Прекращайте этот детский сад, — резко бросает Трей.

Я вновь перевожу внимание на Трину, которая уже должна была понять, что пора поднимать ставки. Она бросает взгляд в нашу сторону, её лицо исказил страх.