К концу занятия все были вымотаны. Сказывалась общая усталость. Она навалилась на плечи и сильно тяготила. Но до отдыха было еще рано. На сегодня в лагерной жизни было запланировано еще одно мероприятие.

      Все собрались на плацу. Сегодня день особый – День Почести. Такие праздники проходили с разной периодичностью, обычно раз в несколько месяцев. Они были созданы для памяти героев войны, памяти освобождения городов или памяти каких-либо крупных битв.

      После того, как все построились в изящные линии, началось чествование. Для предания празднику помпезности играла громкая музыка в исполнении оркестра. Символично подняли флаг. Царило торжественное настроение. Несмотря на усталость, на лицах сияли улыбки.

      После прослушивания гимна на импровизированную сцену, установленную на время чествования, поднялся капитан лагеря. По традиции он должен был держать речь.

      «Дорогие жители Червены, – начал он. – Мы собрались здесь не просто так, мы собрались здесь, чтобы отметить этот светлый праздник – День Почести. Как вы все знаете, он создан для того, чтобы почтить память всех, кто погиб во время войны. Данный праздник не обошел никого стороной. Здесь собрались учителя и ученики, люди разных возрастов и поколений, но нас объединяет одно – все мы потеряли кого-то на войне. Отца, деда, брата, дядю… Но мы должны помнить, что их жертва не была напрасной. Они подарили нам страну, в которой мы сейчас живем, наше замечательную Червену. Мы этого не забудем. Мы встанем на ее защиту, мы продолжим дело наших предков. Настанет день, и мы отправимся на фронт. Многие из нас боятся этого, но не стоит. Наша жертва тоже не будет напрасной. Наши потомки будут так же помнить о нас, как и мы сейчас о своих предках. Почтим же их память. Хвала Героям! Хвала Червене!»

      Над рядами проносились торжественные возгласы. Все вторили капитану. Дружное эхо.

      После конца чествования и ужина день был окончен. Ученики были свободны в своих действиях. Большинство решили принять душ.

      Брэзен был слишком слаб, чтобы пошевелиться. Он ничком лежал на кровати. Даже малейшее действие казалось непосильным. Непосильным было даже думать. В голове царила пустота. Но то и дело в этой пустоте всплывала речь капитана. Вот о ней думать Брэзен перестать не мог. Что-то в словах капитана его смущало и даже злило, но он никак не мог облечь свои чувства в мысли. Так и лежал, пытаясь разобраться.

      Возможно, его смущало то, что все считали этот праздник светлым. Какой же это праздник? Столько людей погибло. Не подошли бы людям больше скорбные лица? Или его смущало то, что капитан говорил о войне, как о неизбежном? Словно они туда пойдут и обязательно погибнут. Или, вероятнее всего, он просто скучал по отцу. Он никогда не видел его, не знал, каким тот был. Единственное, что о нем сохранилось, так это рассказы матери. Этого было мало. Неизмеримо мало. Но ведь почти у всех его знакомых отцы на фронте или уже погибли. Тогда почему они не грустят? Почему улыбаются? Неужели они не скучают? А что будет с ними? Они тоже уйдут на фронт и оставят своих детей так же, как и отец оставил Брэзена? Но ведь отец Брэзена – герой, он воевал и защищал страну. Много мыслей сплелись воедино. Брэзен не знал, что он чувствует: гнев на отца за то, что тот бросил их? Или гордость за него? Обиду или одиночество? Все это казалось таким сложным. Пытаясь разобраться в своих мыслях, Брэзен все глубже падал в сон. Он даже не заметил, как сознание его покинуло.

– Может, еще передумаешь?

      Повалэч посмотрел на Брэзена с мольбой в глазах.

– Нет, я уже все решил.

– Да сдалось оно тебе. Вот пойдем со мной в солдаты. Попадем на фронт, может, в роте одной будем.

– Нет. Я же уже говорил. Солдатом – это не моё.

– Ну ты, конечно, не такой силач, как я, – Повалэч шутливо ударил себя в грудь, – но солдаты разные бывают. Будем защищать Червену, авось и героями станем.

– Героями, говоришь… Не переубедишь меня. Во врачи пойду, и всё тут. Мое решение окончательное.

      Повалэч вздохнул, не скрывая расстройства.

– Может, ты наоборот во врачи пойдешь? Сдашь экзамены, время еще есть.

– Я? И во врачи? Ты ж сам знаешь, что по части учебы я плох. Ни один экзамен не сдам. Да я ж с детства солдатом стать хотел.

      Брэзен только кивнул. Дальше они продолжили идти молча.

      На улице было немноголюдно. Тишину резал только голос диктора из динамиков. Под ногами иногда шуршали сухие листья. Был всего сентябрь, но они уже начали опадать. Несмотря на тепло, в воздухе стоял особенный запах начинающих преть листьев, который выдавал осень. В молчаливой тишине парни не заметили, как дошли о места назначения.

      Войдя в здание, они оказались в просторном зале. Тот был заполнен подростками, которые нервно прохаживались из стороны в сторону или стояли с кипами бумаг, пытаясь что-то зазубрить. В воздухе чувствовалось напряжение. Оно было почти осязаемым.

      Брэзен и Повалэч заняли место в углу, подальше от остальных. Брэзену предстояло сдать один из самых важных экзаменов в своей жизни, и, хоть он и готовился к нему месяцами, нервы все равно не выдерживали. Повалэч на правах лучшего друга вызвался выступить в качестве моральной поддержки. К тому же у него было свободное время – он экзамен не сдавал.

      В зале было много учеников, но, по сравнению с тем, сколько учеников выпускалось вообще, это был малый процент. Подавляющее большинство предпочитало экзамены не сдавать. Для того, чтобы пойти в солдаты, никакие экзамены были не нужны. Ученику нужно было только закончить школу и обратиться в специальное ведомство. После этого его приписывали к определенной роте. Так поступали почти все парни, многие, как и Повалэч, мечтали пойти на фронт с детства. Девушек в солдаты не брали. Считалось, что женщине лучше находиться подальше от войн, однако они отнюдь не сидели без дела. Женщины работали на заводах. Так они поддерживали своих мужей и отцов. Парням тоже оставляли право выбора. Те, кто не хотел, или по тем или иным причинам не мог пойти в солдаты, были обязаны сдать экзамен. При высоких результатах им дозволялось поступить в один из немногочисленных вузов. Выбор профессий был ограничен, в основном это были медики, инженеры и политики. И, хоть выбор и был, все же большинство предпочитало судьбу солдата.

      Брэзен был не из их числа.

– Ну что, определился, в какой вуз пойдешь?

– Не думал. Главное – сначала сдать.

– Да ну, с твоими знаниями точно сдашь.

      Брэзен не был так уверен, но Повалэч не переставал любопытствовать.

– В Простый или в Обтижнэ, или в другой какой?

– Если баллы будут низкие, то в Простый, а если все сложится хорошо, то в Обтижнэ.

– Ну вот и порешили, ты, главное, расслабься, верь в себя.

      Друг участливо похлопал Брэзена по плечу. Тот хотел еще что-то сказать, но в зале раздался металлический, безэмоциональный голос, доносившийся из громкоговорителя. «Все, сдающие экзамен, пройдите в свои аудитории. Повторяю. Все, сдающие экзамен, пройдите в свои аудитории».