23

июня

Сегодня погода наладилась, и я снова вышла на работу. Это кошмар. После вчерашнего в бассейне все вверх тормашками. В воде масса мусора, насекомых и других созданий. Всюду вода. Столы и стулья разбросаны по всей территории. Весь этот беспорядок пришлось довольно долго убирать. Затем пришли три девочки, с опаской спросили, можно ли купаться. Когда я разрешила (на тот момент все уже было приведено в норму), они с визгом попрыгали в воду. Затем, искупавшись и заскучав, они стали задавать мне разные вопросы об Украине. А потом спросили, нравится ли мне моя страна, люблю ли я ее? Когда я ответила, что да, они спросили, тогда почему я здесь? Хороший вопрос. Даже не знала, что ответить. Вроде бы все и просто, но в тоже время не совсем. После них приходил еще один американский дедушка. Рассказывал, что он до пенсии был архитектором и в восторге от Печерской Лавры в Киеве.

Кружится голова. Наверно, от голода. Я сейчас питаюсь добрым словом. После работы зашла в LandMall, присмотрела босоножки за сорок семь долларов. Мои, кажется, скоро не выдержат постоянной сырости бассейна. Затем села в автобус и поехала к Джону. Его русский, наверно, не так уж и хорош. Потому что он потребовал, чтобы я после работы приехала к ним. Я и приехала, но никого не застала дома. Я увидела такую картину: машины ребят на месте, двери открыты, по дому горит свет, в зале работает телевизор, но никого! Словно жильцов похитили, честное слово. Как-то сложно на такое адекватно реагировать. Вы когда-нибудь уходили из дому, не выключив свет, телевизор и не закрыв дверь на ключ? То-то же. Почему-то, эта ситуация вызвала во мне тихую истерику. Я зашла в зал, просто легла на пол и стала смотреть в потолок. На улице пошел дождь. А я так и лежала, пытаясь успокоить хаос в своей голове. Потом вспомнила, как ко мне в бассейне подошел маленький мальчик, показал пальцем на носилки, стоящие в углу, и спросил, зачем мне доска для серфинга в бассейне, здесь же нет волн. Это воспоминание вызвало во мне дикий смех. Я хохотала до слез, затем слезы переросли в неуемный плач. Я смеялась и рыдала одновременно. Ну и что? В этот момент меня никто не видел, значит, могла делать, что хотела, пусть даже плакать. С этими слезами вышло все накопившееся напряжение и невыплаканное ранее, страх, печаль и слабость. Затем я успокоилась. Я сама в двухэтажном доме. Что я хочу делать? Ведь что-то же делать нужно. На улице ливень. Джона нет. Не знаю, куда он снова собирался ехать и кому меня демонстрировать. Видимо, передумал и забыл меня предупредить. Чувствую себя домашним питомцем или арендованной вещью с оплатой наперед. Может ли он отобрать все, что дал, так же легко? Снова остаться на улице? Не хочу. Он обещал, что мне нужно потерпеть еще совсем немного. Значит, буду терпеть. В конце концов, притворяться девушкой, это не самый плохой вариант оплаты оказанных услуг. Могло быть куда хуже. Стала бы я терпеть тогда? Мне этого не узнать. Надеюсь, что так и не узнать.

Сделала себе кофе, покурила на балконе, обшарила холодильник, нашла бутерброд с индейкой и слопала его. Надеюсь, он был свежим. Приняла душ и завалилась спать. Ночью пришел Джон. Очень пьяный. Завалился спать не раздеваясь сверху на одеяло. Спихнула его на пол. Наверно, поступила низко. Но и он не мать-Тереза. Пусть храпит на полу. Ужасный запах перегара. Открыла окно.

Утром тихонько вышла на балкон, выпила со всеми кофе и попросила подкинуть меня до бассейна. Сегодня снова пришлось все убирать после дождя. Еще веселили дети. Они пришли с упаковкой M&M's, бросали конфеты в бассейн и прыгали за ними наперегонки. Кто первый доплыл, тот и съел. Когда я увидела эту картину, то ужаснулась. Только дети могли такое придумать. А куда смотрят родители? Пришлось объяснять им принципы антисанитарии данного мероприятия. Не уверена, что они меня поняли. Потом объясняла девочке с котом, что ей нельзя вместе с ним купаться в бассейне, что ей стоит отнести его назад домой. Она упрямилась, что такого нигде не написано. Пришлось взять ручку и прямо от руки дописать снизу правил поведения в бассейне «animals forbidden». Ничего умнее я не придумала.

После работы поехала к себе домой. Застала Дарину всю в слезах. Я так поняла, что она провела с Владеном ночь со всеми вытекающими, а теперь он ее игнорирует. Сначала ухаживал, в любви признавался, а на деле «поматросил и бросил». А затем она добавила:

– Почему у меня не так, как у вас с Джоном!

Тут я почувствовала, будто гадость какую съела. Мне бы сказать ей правду, утешить, а не могу. Нет никакой гарантии, что секрет останется секретом. Да и как я смогу требовать от нее хранить тайну, если сама ее не сберегу? При первом же случае, когда Владен поманит ее пальцем, она, окрыленная, выложит ему все. И вот я вижу картину, как снова сижу на остановке с чемоданом. Ну, уж нет! Поэтому я ласково погладила ее по плечу и сказала:

– Не бывает идеальных отношений. У нас с Джоном тоже не так все сладко, поверь. А твой Владен – мерзавец, не верь ему и постарайся выкинуть из головы.

– Как? – тихо спросила она, – Он мой супервайзер, я вижу его каждый день.

Потом пришел Винни. Довольно холодно поздоровался и сказал:

– Игор попросил предупреждать, где ты ночуешь.

– А то он не знает, – огрызнулась я.

Затем приехал Джон, извинился за вчерашнее и пригласил меня на ужин. От такого я не могла отказаться. И приняла вкусные извинения. Вернулись мы поздно. Пили пиво у них на балконе, курили и болтали. Потом решили, что проголодались, нашли в холодильнике чизкейк – ребята принесли его со своего ресторана. Сидели на кухне прямо на столе, болтали ногами и лопали этот чизкейк. Было даже весело. До того момента, пока Джон не попытался меня поцеловать. Это было весьма неожиданно. Сижу, ничего не подозреваю, и тут он наклоняется и целует меня в губы. Я отстранилась:

– Какого черта, Джон!

– Давай все-таки переспим? – с улыбкой предлагает он, словно еще кусочек торта.

– Пива больше не пей, – ответила я, – И пошли спать, пока тебе еще не пришла в голову какая-нибудь гениальная мысль. Спать, а не переспать, Джон, – уточнила я, сползая со стола, – Надеюсь, ты понимаешь разницу.

Сегодня лил дождь и бассейны закрыты. Джон вел себя, как ни в чем не бывало. А вот я снова стала чувствовать, будто села попой на пороховую бочку. Кроме того, я обнаружила, что моих москвичек перевезли в другие апартаменты. Дарина оставила у Винни для меня записку. Написала, что Владен сказал, что любит ее и у них снова все хорошо. Какое-то дежавю, разве такого уже не было? Но пусть разбирается сама, у меня теперь своя проблема нарисовалась. Боюсь, что Джон меня теперь не отпустит, пока не получит, что хочет. Замерзла, но сижу на месте на балконе и курю. Вышел Винни, накинул мне на плечи полотенце. Уже неплохо. Поблагодарила. Он пожал плечами, сел рядом, закурил и говорит:

– С Дариной все ясно. А ты, вроде, не глупая. Долго будешь у Джона как собачка?

– Не лезь туда, где ничего не понимаешь, – ответила я.

– Так объясни, – он откинулся в кресле. Ребята выставили на балкон кресла. В одном сижу я, а во втором Винни.

– Не могу, – вздохнула я, – Все сложно.

– Нет, все как раз просто, – говорит он, – Просто вы, девочки, любите все усложнять.

Сегодня меня отправили в очень запущенный бассейн. Здесь ни души. Развлекалась наведением порядков. Затем приехали сербы. Все – супервайзеры из нашей компании, кроме Игора. Заводилой был Милаш. Смазливый черноволосый парень. В этой команде он самый молодой. Также был Владен. Попыталась спросить у него про Дарину, он отмахнулся от меня как от назойливой мухи. Я так поняла, что у Милаша сегодня день рождения, и они закатывают у себя вечеринку. Спросили, приеду ли я, приглашают всех лайфгардов. Вот и увижу Дарину, хоть на русском поговорю с кем-то, а то меня наши болгары очень злят. Разговаривают на своем. Только Винни переходит на английский, когда я рядом.