— Как я понимаю, вы старший сын — Рейнольд, — Голдман учтиво поклонился и пожал руку одного из Браунов.

— Рад, что такой человек как вы, знает моего имени, — отозвался Габриель и посмотрел на округлившиеся глаза мужчины.

— Что вы, я просто обязан про вас знать, про вас говорит вся Америка.

— Вы нам льстите, мы лишь сыновья Питера Брауна, не больше. Что нельзя сказать про вас, — проговорил Чендлер, привлекая внимание мужчины к себе, — многие говорили нам про вас. Так скажем, мы были обязаны с вами познакомиться.

В маленьких глазах Голдмана сначала взыграло удивление, что переросло в нескрываемую гордость. Братья незаметно переглянулись, именно такие неподдельные эмоции им и нужны.

***

— Так что там с твоим этим… Голдманом? — поинтересовался Гудвин, чей голос эхом разнёсся по гостиной.

— С ним всё просто, — ответил Чендлер и посмотрел на Озборна, — он будет нашим специальным гостем.

— Гостем? — глупо повторил вопрос бульдог и тоже посмотрел на Озборна.

— Клиффорд Голдман лишь недавно переехал в Америку, его нефтебизнес ещё не такой крупный, но украденных денег хватило, чтобы неплохо его поднять, — проговорил Габриель, в каждом отдельном слове чувствовалась доля горечи и ярого презрения.

— Так как он новенький здесь, он ещё не так уверен среди американских богатеев, — продолжил Барлоу.

— Так что приглашение на небольшой чаепитие от таких титанов, как братья Брауны, польстит самолюбие этого Клиффорда, — проговорил Чендлер, подставляя под точенный подбородок руку.

— Здесь то мы и заставим его вложить украденные деньги в наши картины, — лёгкая ухмылка тронуло всегда серьёзное лицо Габриеля.

— У воров воры не воруют, лишь берут на временное пользование, — ехидно проговорил Чендлер.

***

Гудвин в какой-то непонятной форме принёс горячий чай и поставил его на деревянный стол.

— Билли, можешь быть свободным, — Эдриан в лице Кристиана махнул рукой и попросил Арнольда покинуть гостиную.

Английский бульдог скривил недовольную гримасу и покинул компанию братьев Браун и Голдмана. Позже Чендлер получит за свою самодеятельность.

— Это вы с мистером Брауном? — поинтересовался Клиффорд, рассматривая фотографию, что стояла на соседнем столике и что была сделана неделю назад. В голосе мужчины больше не было страха или неуверенности, почувствовав свою мощь, Голдман чуть поднял подбородок, хоть и на имени Брауна голос мужчины чуть дрогнул. Он — не они. Голдман — не Брауны. Не так велик, и это его по праву пугает.

— Ах, вы про фотографию? — Чендлер взял в свою руку раму и сразу же поставил её на место, — мы сделали её с отцом восемнадцать лет назад, перед отъездом, жаль, что он так и не увидел нас вновь.

— Извините, — перебив Кристиана, Клиффорд взглянул на Габриеля, — вы кажитесь мне таким знакомым, мог ли я вас где-то видеть?

Этот вопрос был таким ожидаемым, как хорошо, что ответ был уже заранее прописан.

— Ах, возможно мы виделись в Англии, вы бывали в Лондоне? — Габриель взглянул в глаза мужчине, что в секунду испугались и забегали по комнате.

— Нет, я так не думаю. То есть, я никогда не был в Англии, — слова слетают с уст, как очень плохая ложь. Конечно же, для новой жизни в штатах Голдману нужно не дать узнать всем своё прошлое, прошлое, где он преступник. И проблема заключается в том, что Клиффорд врёт людям, что с самого начала знают правду. Знают грязные секреты, что таит в себе этот тощий мужчина, что сейчас чуть нервно попивает горячий чай, что так привычен для его уст.

— Тогда может нам предложить вам кофе? Вы уж простите нам нашу английскую привычку, — Чендлер сделал маленький глоток чёрного чая и посмотрел на Голдмана, что в секунду отставил чашку от своего лица.

— Да, буду очень признателен, — как ошпаренный, выдает мужчина и возвращает чашку на стол.

В ближайший час ребята мило и непринуждённо общаются с мистером Голдманом, что уже более уверен в себе, хоть и держит дистанцию. Но в каждом его слове, выражении голосе есть желание быть здесь. Здесь — это там, где на данный момент находятся братья Брауны. На самом верху. Там дует свежий ветер, и видно всё, как на ладони. Ради места на верхушке Голдман сделает всё, что сможет. Деньги украсть для него не проблема, но сможет ли он выдержать сам тот обман, что покроет его с головой. Для этого он здесь. Чтобы сломаться, сломаться навсегда.

— Не знаю, слышали ли вы про наш аукцион? — невзначай интересуется Озборн, когда чувствует послабление в мужчине.

Голдман допивает такой ненавистный ему кофе и переводит взгляд на Габриеля, что расслабленно сидит в дорогом кресле.

— В последнее время я только про него и слышу, — ответил мужчина и пригладил свои волосы.

— Мы надеемся вас там увидеть, — бросил Чендлер и посмотрел на Клиффорда, что задумался, погружаясь в себя.

— Не думаю, что это будет уместно, — аккуратно выдал мужчина, замечая изменения в лицах братьев.

— Вы не интересуетесь искусством? — продолжал спрашивать Кристиан.

— Можно сказать и так, я в нём не разбираюсь.

— Ах, как жаль, — поддельно огорчился Габриель и откинулся на спинку кресла, — столько уважаемых людей будет на аукционе, нам бы так хотелось и вас увидеть.

— Вы знаете Анжелу и Скотта Кларк? — быстро, как пуля, интересуется Чендлер, заглядывая в маленькие глаза мужчины.

— Очень много слышал о них, очень уважаемые люди, — также быстро ответил мужчина, — лично пока что не знаком.

— Мы бы вас с ними обязательно познакомили, — скорбно выдавил из себя Озборн, — может быть, вы тогда знаете мистера и мисс Сандерс?

— Владельцы «Сандерс Билдинг»? Что вы, — отмахнулся мужчина, — вы и с ними знакомы?

— Очень приятные люди, — чуть расслабленно выдал Кристиан.

— Они очень сильно заинтересованы в отцовской коллекции, — проговорил Озборн, прекращая глубокие раздумья Голдмана.

— Сильно заинтересованы? И почему же? — заинтересованно поинтересовался Клиффорд.

— Ну вы же знаете, картины с каждым годом становятся только ценнее. Сейчас они стоят столько то, а через пять лет уже в два, если не в три раза дороже. Например, наш отец покупал картины за одну цены, но мы то продадим на порядок дороже, — проговорил Озборн, — Эдмунд, ты помнишь ту картину, что отец купил в Италии десять лет назад?

— Та, что за десять тысяч евро? — Чендлер задумался, а затем ответил, но ответ заставил Клиффорда изумлённо открыть глаза.

— Как вы, мистер Голдман, думаете, сколько сейчас она будет стоить? — Озборн перевёл свои карие глаза на мужчину. Клиффорд почесал подбородок и показал три пальца, на что Габриель рассмеялся и показал пять пальцев.

— Пятьдесят тысяч? — Голдман не смог скрыл скрыть своё удивление, отлично, рыбка захватила наживку.

— И это только начальная цена за лот, — Чендлер встал из-за стола и оглядел всех присутствующих, — пойдёмте на второй этаж, мы покажем несколько картин из отцовской коллекции.

Голдман, сопровождаемый Чендлером и Озборном поднялся на второй этаж, и его сразу же привлёкла картина, что висела на кремовой стене. Здесь был изображён натюрморт с гранатом и бокалом вина.

— Это одна из моих любимейших картин, — Чендлер указал на холст, что покоился в багетной раме, — художник не известен, на этой его работе стоят лишь инициалы «А.К.» Это делает её намного ценней. Иногда неизвестность порождает в людях азарт, вам так не кажется?

Голдман вблизи рассмотрел картину и, отодвинувшись, переключился на молодых людей.

— Очень прекрасная работа, — проговорил мужчина. Но его внимание привлёк длинный коридор за спинами двух братьев Браун. Там показалась высокая фигура, что вся была перепачкана в краске. Она появилась в одной комнате и скрылась в другой.

— Мистер Голдман, вы что-то увидели? — поинтересовался Озборн и посмотрел за свою спину.

— Я, кажется, кого-то видел, — через секунду отозвался Клиффорд.

— В доме только мы и наш слуга, Билли, возможно, вы видели его? — Чендлер посмотрел на чуть испуганную фигуру мужчины.