Всегда твоя мать, Глория Чендлер.

Настоящее время

Чендлер вытер мокрые от слёз щеки и, натянув широкую улыбку, вышел из комнаты. Дом был почти пуст. Все разбрелись по своим делам, ведь по идеальному и отточенному плану, чтобы выполнить вторую фазу, нужно немного подождать. В просторной гостиной лишь одиноко сидел Озборн, рассматривая фотографию в своих руках.

Чендлер почти бесшумно прошёлся по полу, на котором покоился, может и старый, но достаточно дорогой персидский ковёр. Стоило лишь догадываться, настоящим ли он был.

— На что смотришь? — Кристиан взглянул через плечо молодого человека и увидел старую и потрёпанную фотографию молодого мужчины.

Габриель вздёрнул плечами от испуга и резко обернулся. Увидев расслабленное утреннее лицо своего содеятеля, Озборн озирающе огляделся по сторонам и поспешил спрятать фотографию в карман своих чёрных брюк.

— Почему ты прячешь от меня эту фотографию? — Чендлер присел на спинку дорогого дивана, где сидел Габриель, и посмотрел на грустное лицо англичанина.

— Лучше спроси у себя, зачем мне её тебе показывать?

— Потому что я знаю, какого это сидеть и ходить с каменным лицом, когда внутри ты медленно и мучительно умираешь.

Озборн не нашёл, что ответить, поэтому он развернулся, впитывая в себя всю эту правду, но намереваясь закончить этот бессмысленный разговор. Но Чендлер так не считал, он развернулся к окну и оглядел спокойную улицу Нью-Йорка.

— Ты потерял отца, а виноват в этом совершенно не человек, а то, что лежит глубже него. Ты думаешь, ты один такой?

— Думаю, что да.

— Возможно, — тихо рассмеялся Кристиан и вновь повернулся к Габриелю, — но у нас у всех есть секреты, что таятся в ящике за семью печатями. А знаешь, что ещё лежит на дне такого ящика? Надежда.

— Ты всегда так странно говоришь?

Чендлер развёл руками и весело улыбнулся.

«Почему этот человек мне совершенно не напоминает мошенника? Почему он говорит так, словно бы всегда есть выход в безвыходной ситуации? Почему он сам не прислушивается к своим словам? Почему он здесь с нами? Словно он действительно падший? Что же действительно его связывает с нами? Или он просто очень хороший актёр, как всем нам говорит?» — Озборн оглядел светлое и мягкое лицо своего собеседника.

— О каком ящике может идти речь? — прервал череду своих мыслей Габриель, — ты знал, что все ошибочно считают, что надежда лежала на дне ящика Пандоры, но письмена были переведены неправильно? В оригинале был древнегреческий кувшин.

— Кувшин? — Чендлер изобразил удивление, — это же лучше. В кувшин можно налить вино и просто его выпить. Или лучше чай, мы же англичане, — Кристиан встал с дивана и поспешил к двери на выход.

— Ты знаешь, что ещё было переведено неправильно? — Озборн своим спокойным голосом остановил высокую фигуру Чендлера.- «обманчивое ожидание», возможно, было неправильно переведено как «надежда».

Чендлер глубоко выдохнул и поспешил скрыть своё волнение.

— Ты знаешь, где все остальные? — поинтересовался Кристиан, даже не поворачиваясь от входной двери к Габриелю, словно бы он застывшая статуя.

— Эдмунд уже ушёл, когда я встал. А эти двое, Барлоу и Гудвин, ушли, как только я проснулся. Они очень подозрительны, ты так не считаешь?

— Возможно, мы ведь не знаем, что их связывает.

***

— Ты уверен, что это — то место? — Английский бульдог быстрыми движениями выкапывал землю, пока Джейкоб смотрел на сложенный лист бумаги.

— По карте получается, что да, — Барлоу оглядел место и вновь вернулся к сложенному листу бумаги.

— Зачем тебе вообще этот кусок бумаги нужен, так что ли место не помнишь? — Арнольд бросил лопату и посмотрел на товарища.

— Я закапывал быстро и я не уверен, что был трезв, — Барлоу перевёл свои голубые глаза на низкого Гудвина, что был по щиколотку в мягкой земле, — что стоишь, продолжай копать!

Гудвин, замахнувшись рукой, сплюнул вязкую слюну, и всё же продолжил своё грязное дело.

— А не подозрительно ли то, что мы тут средь бела дня копаем землю? — Арнольд в который раз отвлёкся.

— Подозрительно: средь бела дня разгуливать по центру Нью-Йорка с лопатой, вот что подозрительно. А тут никто не ходит. Так что не отвлекайся.

Гудвин уже хотел было выругаться на своего товарища, но и свою долю от этих денег, что спрятал Барлоу, получить хотелось. Поэтому пришлось молчать, затаив все гнусные слова, и продолжать работать.

Месяц назад

Низкий молодой человек стоял у фонарного столба в Центральном парке и курил дешёвую сигарету. Как только он, в который раз, выпустил густой табачный дым, он пригладил свои длинные чёрные волосы, что были собраны в хвост, и обратился к мужчине, что сидел на скамье вдоль тропинки.

— Всё в силе, Барлоу? — тихо бросил Гудвин и искоса посмотрел на высокого парня, что читал утреннюю газету, аккуратно закинув ногу на ногу.

— Я своё слово держу, Нольди, — довольно протянул Джейкоб, складывая газету пополам.

— Какова моя доля?

— Как и договаривались, тридцать процентов.

— Хоть скажи, сколько ты «заработал», — всё также тихо продолжал разговаривать Гудвин, туша сигарету.

Барлоу довольно улыбнулся и раскрыл ладонь с пятью пальцами, что были покрыты чёрной перчаткой.

— Что? Пятьдесят тысяч баксов, только за то, что ты продавал фальшивые акции? — Гудвин подавился собственной слюной и, вытерев рот, удовлетворённо, но всё ещё удивлённо, уставился на товарища, — ты гений, друг мой.

— Может быть немного, но я просто правильно воспользовался нынешней ситуацией. Ах, как она нам помогла, — после этого Барлоу выбросил нью-йоркскую газету в ближайшую урну и, они с Арнольдом разошлись в разные стороны.

Ближе к вечеру, когда алкоголь в крови был превышен, а настроение было также навеселе, Джекоб прогуливался по Нью-Йорку, недеясь уже завтра сесть на паром и вернуться в свой Лондон. Увидев через пелену алкоголя, что через дорогу патрулировала полицейская машина, Барлоу закрыл лицо своей чёрной шляпой и, покрепче сжимая пакет с награбленными деньгами, завернул в переулок. От туда молодой человек вышел в неизвестный его уму двор, где шло строительство. Заметив, что стройка была уже давно заброшена, Джейкоб пробрался через арматуру и стал копать сухую землю. Помогая каким-то остатком старой лопаты, Джейкоб запрятал свои деньги и, пометив в записной книжке, где находится это место, покинул стройку, намереваясь вернуться сюда через какое-то время.

Настоящее время

— Я здесь уже всё перерыл, здесь нет твоих денег, — резко проговорил Гудвин, отбрасывая лопату в сторону товарища, что даже не замарал свои руки, — это не то место. Вспоминай, где ты спрятал деньги, — поравнявшись с Барлоу, Арнольд уставился на своего высокого друга и угрожающе поджал губы.

— Тогда ничего не понимаю, я не мог их далеко спрятать, — Барлоу безнадёжно растрепал свои волосы и напряг свои извилины.

Через некоторое время молодого человека осенило, и он развернулся к Английскому бульдогу.

— Там была стройка, — быстро проговорил Джейкоб.

— Ну всё, пропали наши денежки, — Арнольд сел на землю и отчаянно запустил пальцы в свои длинные волосы, — их по любому бы уже нашли.

— Нет, там была заброшенная стройка.

— Тут недалеко, рядом с Академией искусств, есть стройка, — Гудвин указал на выход со двора на оживлённую улицу.

— Что мы тогда стоим, пойдём.

Поторопившись, двое молодых людей поспешили выйти на оживлённую улицу.

— Что вы вдвоём здесь делаете с лопатой? — за спинами Барлоу и Гудвина послышался тихий интересующийся голос. Развернувшись, они заметили, что перед ними стояла высокая фигура Эдмунда Кроуфорда, что как всегда был в обнимку со своим стареньким портфельчиком. Молодой человек поправил свою короткую чёлку и посмотрел на ребят.

— Не твоё дело, малец, — бросил Гудвин и собирался продолжить путь до «заначки» Барлоу.

— Мы просто гуляем, — мягко проговорил Джейкоб, изображая невинную улыбку.