Тогда я просто не понимала, что со мной не так. Почему я умираю и вновь возвращаюсь обратно. Почему смерть не хочет принять меня и раз за разом дарит мне жизнь. Но теперь я могла посмотреть фактам в глаза и сказать, почему это происходит. Потому что за всё нужно платить. Мама отдала свою жизнь в обмен на мою, это была её расплата. Моя же — вечное существование.

Как сказал ранее этот псих, я была бессмертной. И не принадлежала ни к одному из этих миров: ни миру мертвых, ни миру живых. Я дрейфовала где-то посередине. Как только я пыталась попасть в нижний или верхний миры, меня всегда возвращали обратно. И нападение оборотней на меня… это никогда не было ошибкой. Они просто пытались избавиться от того, что не принадлежало этому миру, от того, что ему угрожало. Ведь моё существование — это ошибка. Мёртвые не должны возвращаться к жизни. Они должны лежать в своих могилах и не нарушать покой живых. А сейчас нас таких было двое. И если ранее никто не чувствовал, что что-то не так, то теперь… мир стал из-за этого сходить с ума. Оборотни были первой волной этого сумасшествия.

— Зачем же ещё раз. Думаю, одной дырки в твоём сердце будет достаточно для полного подтверждения.

— Разве аварии было недостаточно? — я давно уже поняла, кем она была подстроена. Даже гадать не нужно было.

— Возможно, ты просто родилась в рубашке. Счастливчик, вот и выжила. А это полностью рассеяло все сомнения. А теперь давай продолжим наш разговор.

— А смысла нет его продолжать, — я повернула голову в сторону туалета и увидела, как в коридоре открывается портал. — За тобой идут, удачи, — я отодвинула стул от столика и встала. Из портала высунулись головы цербера. Я поспешила покинуть это место, прежде чем цербер полностью покажет себя и начнётся кровопролитие.

Когда я выходила из кафе, то услышала звук флейты. Похоже, у «вернувшегося» были свои способы, как уйти от цербера живым. Я не стала возвращаться обратно и проверять это. Мне сейчас просто хотелось побыть одной. Забыть то, что я вспомнила. Все свои смерти до единой.

Если я правильно помню, то это было самым последним событием, перед тем как меня укусил Грей. Был вечер. Мы с отцом находились у меня на кухне. После того, как он нашёл мой разбитый автомобиль на обочине дороги, мы созвонились и договорились встретиться у меня. И, как обычно, поссорились.

Я сидела на подоконнике и смотрела в окно. Отец стоял сзади и что-то говорил, но я практически не слушала. Голова моя была занята другим. Я думала, как мне теперь жить с этим и что делать дальше. Пыталась понять, как избавиться от этого «проклятия». В какой-то момент я услышала, что отец говорит о прошлом.

— Хватит, папа. Если у тебя есть решение этой проблемы, то говори. Если нет… — я не выдержала и остановила его.

— Ты жива, разве это не главное? — я повернула голову и серьёзно посмотрела на отца. Он это в шутку?

— Ты называешь ЭТО жизнью? Ты знаешь, сколько раз я за прошлый год умерла? Семнадцать раз! И это, когда в году всего лишь двенадцать месяцев, — мои слова совсем не были шуткой.

— Семнадцать? Почему ты мне раньше об этом не рассказала. Почему молчала?

— А ты почему молчал? Не по той ли причине, что не хотел меня беспокоить? — я усмехнулась. Всё же не удержалась от небольшого сарказма.

— Да… — отец потёр переносицу. — Наверное, ты права, раньше нужно было всё рассказать. Я не знаю, что теперь тебе делать. Если бы был жив Ален, он, возможно, нашёл бы решение. Но ты же понимаешь: я больше по охоте, чем по ритуалам. Что он тебе ещё сказал? — я уже немного успела рассказать ему о встрече с «восставшим из мёртвых». Не сказать, что отец был этому рад, но и не опечалился. Он просто примирился с данным фактом.

— Сказал, что скоро с тобой встретится. Хочет узнать о ритуале, — я даже не пыталась скрыть, о чём с тем типом разговаривала. Зачем? Делать очередную тайну? Разве их уже недостаточно? Уже существует одна большая яма, и в ней: тайны, тайны, тайны. Которые ни к чему хорошему не привели. Они практически уничтожили наши с отцом отношения. Когда в последний раз мы спокойно разговаривали? Никто из нас этого не помнил.

— Ну-ну, удачи ему, — папа усмехнулся.

— Ты не боишься встречи с ним? Ты же понимаешь, что его нельзя убить: он уже мёртв. Папа, а вдруг ты не переживёшь эту встречу? — я не могла понять, почему мой отец так легкомысленно об этом говорит. Это я бессмертная, для меня встреча с этим человеком — пустяк. Но отец… этот псих может его запросто убить. Но папа серьезно его не воспринимал.

— Если бы я боялся таких, как он, то не работал бы там, где работаю. Психов везде хватает.

— Я надеюсь, ты таким образом не пытаешься со мной попрощаться? — в моём голосе прозвучал упрек. Хотя у нас с отцом в последнее время отношения натянутые, но он всё же мой единственный оставшийся в живых родственник.

— А почему я собственно должен с тобой прощаться? Если его нельзя убить, то можно попытаться поймать. Он ведь человек, пусть и мёртвый. Трюков в рукаве у него никаких нет, — похоже, отец всё же не так легкомысленно отнесся к моим словам. Я была этому рада, но показывать не стала.

— Я бы так не сказала. У него есть несколько артефактов Богов, — наоборот, я его снова предупредила. Уж лучше бы он лишний раз не расслаблялся.

— Артефакты Богов, говоришь? В таком случае у меня есть что им противопоставить, — но он по-прежнему был глух к моим тревогам. Быть может, хотел показать мне, насколько он храбр, тем самым говоря, что защитит меня от любой опасности.

— Ты уверен, что есть? — оказалась ли я права в своём предположении насчёт его храбрости? Я не знала, но точно была уверена, что ни одного артефакта Богов у папы нет. В таком случае, что он собирался предпринять против «восставшего»? Используя всего лишь одну монету, тот парень запросто мог подкрасться к отцу сзади и ударить его по голове, после чего связать и начать пытать.

— Даже если нет, я знаю, где это достать, — внезапно зазвонил телефон. Как ни странно, это был мой, хотя обычно в таких случаях трезвонил телефон отца. Он всё время у него не вовремя звонил.

Я не хотела отвечать, но это была Клер. И обычно она просто так не звонит. Я ответила.

— Валери, ты ещё не нашла решение? Слышала, на днях в новостях передали, что в двух городах восстали мертвецы. Нет, я ни на что не намекаю, ты не подумай. Просто советую тебе поторопиться, — я выслушала Клер и не сразу ответила, приводя мысли в порядок и обдумывая, что ей следует сказать.

Правда, что решения нет? Даже если «восставшего из мёртвых» вернуть обратно, эти странности будут происходить, потому что я всё ещё здесь. Не очень-то такая правда звучит. Тогда придется говорить, что со мной не так, а этого я даже не знаю. Но сказать что-то нужно было. Я решила, что полуправда лучше, чем ничего.

— Ты понимаешь, Клер. Здесь небольшая проблема. Появился человек, вернуть его обратно в мир мёртвых нельзя. Даже если ты его убиваешь, он обратно возвращается к жизни.

— А мир живых его при этом всё равно пытается вытолкнуть, да? — кто-то ответил вместо Клер.

— Фараон, ты знаешь решение этой проблемы? Я включу громкую, говори.

— Да, решить это проблему не так сложно. Нужно просто найти Аида и попросить его снять печать, установленную на душу. Это технически. Видишь ли, те, кто попадает в подземное царство… как это попроще сказать? — человек на той стороне замялся, как будто не знал, как правильно это сказать, чтобы его поняли.

— Так и говори, становится собственностью Аида. Читали мы эту историю и всё прекрасно знаем, — подруга продолжила за него мысль. Хоть кто-то в данной ситуации хорошо соображал.

— Ну, можно и так. В целом, я надеюсь, ты мысль поняла?

— Ты ведь это несерьёзно? Ты и правда предлагаешь мне отыскать Бога подземного царства? Ха… Ребята, это не смешно, — я поспешила ответить, всё ещё переваривая полученную информацию. «То есть, чтобы мне теперь жить без всяких смертей, нужно отыскать Аида? Для того, чтобы этот мир не сходил с ума, а подземным мир закрылся, нужно всего лишь встретиться с хозяином подземного царства?» — Хм… а вы сами не можете с ним встретиться? Клер, твой ведь знакомый — трёхтысячелетняя мумия, да? Ему не проще было бы это сделать? — не то, чтобы мне было страшно встречаться с Богом, просто… я понятия не имела, как это сделать. Да, мне не хотелось быть тем, кем я сейчас являюсь. Ходить с меткой смерти на душе и постоянно умирать, но при этом жить, как будто ничего не случилось. Это было ненормально, я хотела избавиться от этой ненормальности.