Да, были скептические, даже издевательские оценки. Но тут ничего не поделаешь: среди наших деятелей культуры есть странно устроенные люди: если Обама справит в Конгрессе нужду, они начнут вдохновенно рассуждать о новом витке американской демократии, а если Путин навестит лепрозорий, зашипят о том, что он популист. Отмечу, по охвату различных категорий специалистов, так или иначе причастных к литературе и издательскому делу, подобных мероприятий в нашей стране, пожалуй, не проводилось. Но идея посадить в президиум потомков и вдову литературных классиков была, по-моему, ошибочна. Во-первых, живые классики, а они у нас ещё есть, имеют к литературному процессу всё-таки большее отношение, нежели правнук Достоевского или вдова Солженицына. Почему нельзя было пригласить в президиум Гранина, Бондарева, Евтушенко, Зорина, Рейна? Во-вторых, если следовать такой логике, то всероссийское совещание офицеров должны открывать потомки Кутузова и Жукова, а съезд астрономов – правнуки Циолковского и Чижевского? Может, просто завести Всемирный конгресс благородных потомков и на этом успокоиться? Думаю, идея принадлежала советнику президента в сфере культуры – Владимиру Толстому. Конечно, принадлежность к роду великого писателя – дело хорошее, но ума эта причастность, как видно, не добавляет… Да и жёнам половым путём талант тоже не передаётся.

– Ваши впечатления о том, как президент воспринимал выступления и предложения участников форума, с чем не соглашался.

– На совещании Путин напомнил: у нас уже была эпоха, когда государство активно вмешивалось в творческий процесс. Кстати, часто вмешивалось, между прочим, по просьбе писателей. В конце двадцатых годов прошлого века стало очевидно: само собой литературное пространство организоваться не может. Литературная борьба шла на самоуничтожение. Союз писателей, созданный в 1934-м, спас многих замечательных писателей, если не от смерти, то от серьёзных проблем. Что хуже – лишнее вмешательство власти в литературу или полное невмешательство? Отвечу словами вождя: и то и другое плохо! Некоторое время назад на заседании Совета по культуре при Президенте я спросил: «Почему власть не поможет литературному сообществу выйти из кризиса?» Обычно нам отвечают так: «Вы хотели свободы, вот сами и выпутывайтесь!» Минуточку! Банкиры тоже хотели рынка и свободы предпринимательства, но, как только банки просели, в 2008-м, власть поспешила к ним на помощь с деньгами. И с какими! А могла бы сказать: «Ну, лопнут и лопнут. Другие надуются. Рынок!» Ан нет! Спасли. А что, писатели хуже банкиров? Лучше!

– И для писателей, и для журналистов не одно десятилетие актуален вопрос о творческих союзах. Не секрет, что при сломе прежней политической системы они незаметно из профессионально-творческих объединений тихой сапой превращались просто в творческие компании без всяких обязательств перед «творцами». Иначе говоря, по статусу они приравнивались к бесправным, финансово нищим общественным организациям, а то и вовсе к клубам по интересам, что-то вроде пчеловодов-любителей или кружков кройки и шитья. Об обеспечении достигших пожилого возраста литераторов пенсиями, страховками и прочих житейских надобностях применительно к «реформированным» союзам смешно было и заикнуться.

– Сегодня с точки зрения закона, сочинение книг – это что-то среднее между самодеятельностью и экзотическим досугом. Объединения же писателей – что-то вроде кружков любителей морских свинок. Я не шучу! Но тогда почему же, если надо поддержать возвращение Крыма в лоно русской державы, обращаются к писателям, а не к морским свиноводам? Значит, журналисты, писатели – всё-таки особая, социально и интеллектуально значимая категория трудящихся, как говорили в советские годы? Тогда почему этот факт не отражён в законодательстве? С 1991-го никак не примут закон о творческий деятельности. Важнейшая задача литературного собрания заключалась в том, чтобы договориться о воссоздании полноценного литературного сообщества. Соответствующий Закон был разработан и прошёл через чтения в Государственной думе ещё во времена Ельцина, который, при всей своей любви к работе с документами, отказался его подписать. Почему? Ему объяснили швыдкие советчики: писателей, учитывая их роль в перестройке и свержении Советской власти, лучше держать в ничтожестве. А если уж вам так писатели понадобятся, то вот – Гайдар, Чубайс с Кохом тоже на досуге пописывают. А гонорары у них, что твоя Нобелевка!

– Насколько проблемы языковой культуры решаются, на ваш взгляд, в качественной прессе?

– Если сравнить с 90-ми годами, то теперь об этом пишут больше. Да и настоящих писателей стало в эфире и в газетах побольше. А то прежде, как включишь «ящик» или развернёшь газету, сразу: Маринина, Донцова, Гришковец… Это смешно, особенно – Гришковец! Сейчас, например, уже никому не придёт в голову всерьёз говорить об Акунине как об известном прозаике. Он раскрученный издательский проект, о чём, надо отдать должное, и сам говорит с иронической прямотой. Теперь вот пишет свою версию русской истории. Думаю, если бы он в таком ключе написал историю Грузии или Израиля, его бы шампурами закололи! Писатель – это прежде всего язык. Вы же сразу узнаете по абзацу Платонова, Белого, Катаева, Булгакова, Олешу, Шолохова, Распутина, Белова, Искандера… Читая «писателя акунинской школы», не сразу поймёшь: то ли это детектив, то ли путеводитель по ресторанам, то ли инструкция по применению белой ленточки.

– И читающих, и пишущих людей в последнее время очень беспокоит почти массовое сворачивание книжной торговли в стране, под одну гребёнку «зачищают» и мелкорозничную торговлю периодическими изданиями…

– «Литературная газета» неоднократно поднимала этот вопрос, наши публикации под рубрикой «Куда уходит книга?» вызвали резонанс. Проблема обсуждалась на Совете по культуре при Президенте, в Совете Федерации, в Думе. Не заботит это только профильное Агентство по печати Минсвязи. «Агенпоп» давно в отношении литературы ведёт себя как ликвидационный комитет. Неужели власть не понимает, что современный книжный магазин – это скорее просветительская организация, нежели торговая. Особенно теперь, когда стала очевидна степень гуманитарной дезориентации общества. Но процессы в культуре инерционны. К примеру, когда власти ясно, что армии срочно нужна новая пушка, государство ставит задачу, отпускает «оборонке» деньги – и обстреляйся. Но как только дело касается духовной сферы, начинается какое-то «томление мозгов», причём на всех уровнях. Вроде никто не спорит, что те же книжные магазины должны быть приравнены к учреждениям культуры, что господдержкой должны пользоваться и газетно-журнальные киоски, которые в некоторых городах исчезли, как девственницы после прохождения гусарского полка. А ведь в советские времена у нас было единое ведомство – Государственный комитет по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, и тогда подобные проблемы не возникали. А теперь никто не спорит, но никто ничего и не делает. Вот если бы чиновнику, ответственному за данную сферу, надо было бы свои собственные средства перебросить из евро-корзины в долларовую, мы бы глазом не успели моргнуть.

…Сегодня только отечественным «соросятам» не понятно, что мы втянуты в новую мировую войну – не атомную, а информационную. Информационная война – это война идеологий. Наша конституция вообще никакой идеологии не предполагает. Уже смешно! В информационной войне побеждает та страна, где люди, владеющие даром убеждать словом, приравнены к элитным войскам, к гвардии. А наша вербальная гвардия пока в обозе…