- В этот раз ты не уйдешь от ответа. И не думай, что я отстану!

Такого наглого допроса я не ожидала, тем более, что он ворвётся ко мне в спальню. Нужно было закрыть двери на замок, но откуда я знала?

- Так почему ты оставила свою дочь? Или тебя лишили родительских прав? Молчишь? Я всё равно рано или поздно узнаю правду, -нагло проговорил Максим, подойдя ко мне вплотную.

Меня всю затрясло, дышать стало так трудно, что, казалось, я задыхаюсь.

- Волнуешься? Даже слов нет? Дар речи потеряла?

Пытаюсь тихо и спокойно произнести:

- Уйди отсюда, - но мой голос просто хрипел от волнения.

Как он смеет говорить о том, о чём ничего не знает? Вступать туда, куда никому нельзя?

- Я не уйду, пока ты не признаешься во всём, - твёрдо ответил Максим.

Больше не могу, слёзы хлынули ручьём, руки сами собой грубо оттолкнули его от себя. Моё тело дрожит, и я кричу, что есть мочи:

- В чём признаваться? В том, что моя дочь умерла? Иди, вынюхивай! Ищи доказательства на кладбище! Ненавижу тебя!

Как во сне, вижу, Станислав Николаевич выводит Максима. Слышу их спор, но у меня от переживания и воспоминаний закружилась голова и просто падаю на кровать. Позже ощущаю, как Станислав Николаевич гладит мне плечи и руки, проговаривая:

- Не переживай, больше он тебя не будет доставать. Я рассказал ему о трагедии.

- Максим думал, что я от вас это скрываю, - шепчу в ответ.

- Знаю, не суди его строго. Он во всех женщинах видит подвох.

- Не понимаю, что я ему сделала, почему он меня так ненавидит?

- К сожалению скорее, наоборот. Если бы ненавидел, то давно соблазнил.

Мы долго лежали вдвоем на кровати, прижавшись к друг другу. Станислав Николаевич рассказывал о своем сыне в детстве, какой он был любознательный, смышлёный. Меня давно мучал вопрос, поэтому решаюсь спросить в этот доверительный момент:

- Скажите, как получилось, что у вас сын появился в семнадцать лет?

- Очень просто, гормоны, - весело ответил Станислав Николаевич, - Молодые и глупые были с Маринкой, неопытные, вот и результат – Максим. Пришлось сразу жениться, так как сама понимаешь, могли посадить.

- Вы сожалеете об этом?

- Как сказать? Сначала нет, молодость, гормоны бушуют, влюбленность. Потом столкнулись с новорожденным, вот тут розовые очки и спали. Мы сами были ещё детьми, а тут младенец. Меня забрали позже в армию на два года, а Марина не смогла одна справиться с сыном и уехала к родителям. Когда я вернулся, то долго не получалась находиться под одной крышей с её роднёй, поэтому уезжал часто в командировки.

- Вы строителем были?

- Да, вместе с Игорем брались за всё. Поступил на заочное отделение в институт, потом понял, что могу сам находить заказчиков и строить, делать ремонт. Вот так в принципе начался мой бизнес.

Позже мы со Станиславом Николаевичем спустились ужинать, где ещё я долго слушала его историю карьерного роста. Постепенно успокоилась, даже стало немного жаль Максима, так как отцу было некогда с ним видеться, а Марина ещё была не готова к роли матери. А ночью, так приятно после стольких дней засыпать на плече Станислава Николаевича.

15 августа

Накануне, всю ночь не могла уснуть, так как сегодня у меня первый рабочий день. А я ещё не сказала об этом Станиславу Николаевичу. Мы так хорошо прожили эту неделю, каждый вечер лежали у камина, смотрели телевизор или плавали в бассейне, а однажды даже играли в теннис.

Приезжаю в школу, где меня с распростертыми объятиями встретили и завуч, и директриса. Оказывается, фирма Станислава Николаевича делала в этой школе ремонт. Мне показали мой кабинет, всеми силами выдавливали улыбки, так было неприятно! Не люблю лицемеров! Но мне нужна работа, поэтому терплю. Дали много документов, которые необходимо сделать к первому сентября. Я уже прекрасно в них разбиралась, поэтому быстро приступила к работе. К двум закончился мой рабочий день, поехала домой, где сразу приступила к приготовлению вкусного ужина, за которым попытаюсь рассказать о своей работе Станиславу Николаевичу.

Ужин прошел, как обычно, в тишине, с тщательным пережевыванием пищи. За зеленым чаем Станислав Николаевич первым начал разговор:

- И когда ты решишь мне рассказать о своей работе?

У меня даже ложка выпала из рук от шока, оказывается, он всё знает, а молчит. Медленно поворачиваюсь к нему, пытаюсь связно проговорить, но почему – то мой голос меня не слушался:

- Станислав Николаевич, понимаете, я не могу сидеть одна дома. И решила поработать.

- Точнее решила опозорить меня, да? Тебе денег не хватает, так ты ещё не все на карточке израсходовала! Ладно бы ещё устроилась в гимназию, но в школу! За эту зарплату, о которой узнают все мои друзья! Ты хоть понимаешь, что опозорила меня? Общения тебе не хватает, так езди к своим легкомысленным подружкам и общайтесь!

Станислав Николаевич закончил свою речь на высоких тонах, встал и сухо проговорил:

- Спасибо за ужин, - удалился в кабинет.

Я не успела ни оправдаться, ни извиниться, как обычно, последнее слово за ним. Мой желудок решил выплеснуть весь ужин, не выдержав нервного расстройства.

Бледная, плетусь в спальню, выпиваю четыре таблетки валерианы и проваливаюсь в спасительный сон.

Весь август прошел в виде холодной войны на территории дома. Встречаемся со Станиславом Николаевичем только за ужином, да и то, если он дома. Несколько раз пыталась пригласить его смс посмотреть у камина телевизор вдвоем, но ответ, что ему некогда. Ольга успокоила, сказала, что мой муж просто обиделся – задета его гордость, необходимо подождать. Но мне от этого совсем не легче, так как теперь я совсем одна в этих холодных стенах. Только с первых чисел сентября у меня закипела жизнь, а именно началась учебная деятельность. Всё моё время в школе занимали семнадцать школьников, а вечером дома куча тетрадей на проверку каждый день да написание планов. Поэтому моё одиночество свелось почти к нулю. Правда в школу приезжал без моего ведома Станислав Николаевич, и теперь в школе на осенних каникулах будет косметический ремонт. Моё руководство на педагогическом собрании просто расхвалило Станислава Николаевича, явно, чтобы я это слышала. В фитнес зал я езжу теперь после работы, так как самой теперь чего- то не хватает, если не позаниматься. Там же иногда встречаю на занятиях Максима, который всячески пытается меня задобрить, после последнего скандала. Но я специально приезжаю в разное время, чтобы он не мог подстроиться под меня. Так как Станиславу Николаевичу это явно понравилось. Однажды, кроме корпоративных вечеров, на которых я должна присутствовать, Станислав Николаевич был мил и дружелюбен ко мне. Это приезд впервые к нам домой с ночёвкой моих родителей. Было и мясо на углях, и купание в бассейне, и посиделки у камина. Просто образцовый муж! Даже взбесила меня эта показуха, умеет он пустить пыль в глаза, ничего не скажешь! И как обычно, на его фоне я проигрываю своей недовольной физиономией. Ну, что поделать, если я не умею притворяться?

Тем более, наши отношения со Станиславом Николаевичем стали носить характер явно фиктивный, все знаки внимания и комплименты в мой адрес я слышу только на его деловых встречах, на которых я обязана быть. И как после этого не плакать ночью в подушку? Как не впадать в депрессию?

28 сентября.

Весь день шел дождь, утром в придачу попала в пробку и опоздала почти на час на работу. Но будь я в обычном статусе и в обычной школе, то последовало бы наказание, выговор, да еще пришлось бы писать объяснительную. А тут просто спокойно поинтересовались о причине задержки. Мои семнадцать малышей были, конечно же, рады задержке, их детские лица не смогли вовремя скрыть разочарование от моего прихода. За что я люблю малышей, так в их еще не способности лгать и притворятся, так легко читаются все чувства и мысли на детских лицах. Весь материала я успела дать после уроков, немного задержав учеников. К трем я свободна, на телефоне вижу смс от Станислава Николаевича: «Сегодня вечером у нас дома деловой ужин». Вот и всё. Ни привет, ни как ты себя чувствуешь, совсем никаких эмоций. Меня это ужасно напрягает, это уже продолжается так долго. Холодное отношение появилось после того, как я устроилась на работу. Но какая разница, что я не дома? Всё равно его нет, приезжает поздно, уходит рано, да еще и дома постоянно у себя в кабинете, с кем-то ругается, что-то доказывает или печатает.