Ника Петровна продолжила рассказ об истории города, а Виталина погрузилась в свои мысли изучая пейзажи за окном:
– Какой хороший мартовский день и солнце уже греет и небо выше. И как-то по-новому смотришь на мир весной. Жить хочется. Дышать хочется. Перемен хочется.
Автобус кружил по городу выныривая из-за углов обшарпанных пятиэтажных домов, построенных лет пятьдесят назад, и с разных сторон объезжая простенькие достопримечательности провинциального городка. Бронзовый памятник мужчины с киркой раскалывающий огромную гранитную глыбу, внутри которой сияет горсть самоцветов. Каменная дева в окружении лесных зверей с поднятыми вверх руками, овитыми колючей плетью бронзовых роз. Большой змей с человеческой головой, заключивший в круг своего чешуйчатого тела макет города, величественно возлегал на груде мраморных остроугольных камней. Несколько покосившихся старинных домов с маленькими окнами, обрамлёнными кружевными наличниками. Ещё жилых, судя по пёстрым шторам и цветочным горшкам с красной геранью на подоконниках.
Вот и музей драгоценных камней. Здание музея – небольшой двухэтажный особнячок с высоким крыльцом и башенкой с острой крышей в викторианском стиле. Это, пожалуй, единственная интересная и по-настоящему красивая постройка в этом городишке, окруженная небольшим парком с можжевеловыми аллеями и высокими соснами. На фоне советских многоэтажек музей больше походил на средневековый европейский дом с привидениями. Серые стены с облупившейся когда-то белой штукатуркой пестрили оголенным старинным красным кирпичом. На острие невысокой башенки крутился и поскрипывал серебряный флюгер в форме ползущей змеи. Сквозь высокие сводчатые окна, занавешенные белой тюлью, маячили витрины с экспонатами.
Внутри музея было тепло и уютно. В подсвеченных витринах красовались разнообразные по форме, цвету и размеру драгоценные и полудрагоценные камни. Мелкие осколки переливались радужными бликами, куски драгоценной друзы вбирали в себя дневной свет и мерцали мелкими искрами в своей глубине. Удивительно, что в сердце далёкого невзрачного города хранится такая большая коллекция восхитительных экспонатов, представленная работами старых и современных мастеров-камнерезов. В залы с блестящими витринами откуда-то просочился запах горячей еды. Не смотря на восторг, вызванный холодным сияющим камнем, посетители, растревоженные приятными ароматами, призадумались и вскоре стали мечтать о плотном обеде.
Приятным удивлением для путешественников оказалось подвальное помещение музея. Просторное, теплое с небольшими прямоугольными окошками под самым потолком, наполненное ароматом русской кухни. Горячий по-домашнему вкусный борщ, заправленный жирной белоснежной сметаной, поданный с пышными, ещё тёплыми чесночными пампушками, взбодрил путешественников. С не меньшим наслаждением было съедено и второе блюдо: картофель, запеченный в глиняных горшочках с индейкой, зеленью и грибами под сырной корочкой. К чаю подали сладкое: пряники в глазури, горячие ватрушки и пироги с вишней. От чашек поднимался густой пар, окутывая обедающих травяным ароматом свежей мяты и терпкого чабреца. Разомлевшие от горячего обеда путешественники, продолжили путь в деревню Скоропеевка. Ника Петровна начала рассказ о старинном поселении в которое направлялся экскурсионный автобус.
– «Было это давно, но, как говорят, правда. На горках, сейчас называют Скоропеева горка. Решили крестьяне счастье попытать камень драгоценный поискать. День породу рубили, другой, а всё пусто. Уже и задумку бросить хотели, но вот как-то летней звёздной ночью на одном из холмов что- то засияло, да так ярко, будто полуденное солнце опустилось на скалы. Мужики похрабрились и медленно пошли к источнику таинственного света. Стараясь не дышать, они осторожно пробирались сквозь высокую мокрую от россы траву, обогнули холм. Глаза им заслепил золотой свет. Мужики глаза протерли, попривыкли и видят промеж холмов лежит, овившись громадными кольцами змей. Чешуя золотая, по телу сияют пятна из драгоценных каменьев, а голова человеческая. Старый бородатый дед подставил своё змеиное тело полной луне – греется. Вдруг между золотых колец ещё ярче засияло.
– Полоз- царь змей – зашептали мужики. Вроде страшно, а с места не сдвинуться – красота какая. Стоят и не насмотрятся, а из-под золотых колец выползают змейки поменьше в золотую чешую одеты, узоры причудливые из драгоценных каменьев на спинах, а на человеческих девичьих головах – богато украшенные искусные короны. Полозовы дочери – царевны Скоропеи, – шепчут мужики. Вдруг полоз приподнял голову и повернулся. Заметил гостей незваных. Замер. Шумно вздохнул и растаял в дымке рассыпавшихся золотых искр. Исчезли и Скоропеи. Золотое сияние угасло. Сгустилась темнота, как и не было ничего. Ночь как ночь, на небе звёзды. Мужики постояли, озираясь по сторонам. Повздыхали, да направились к костру. Шли молча, пожимая плечами и время от времени оглядываясь. И снова, совсем рядом что-то засияло, зашипело, зазвенело, захохотало. Над травой появилась девичья голова, волосы золотом пылают, глаза – большие изумруды.
– Знаю, что ищите, – то ли прошептала, то ли прошипела Скоропея, – если добрые вы люди покажу где сокровища искать, если нет уведёт их мой батюшка Полоз в глубину горы, – мужики стоят не живы не мертвы и слова молвить не могут, засмеялась змеиная царевна. – За мной смотрите, как поползу, там и искать вам сокровища. – Распустила кольца змеиные, скользнула по краю холма и исчезла, снова появилась уже в центре холма, проползла наискось и снова пропала, теперь уж совсем. Подивились мужики такой встрече и отправились спать. Рано утром, чуть занялась зорька, пошли мужики на холм пытать удачу. В намеченном месте копали лопатой, кололи киркой, ни камня драгоценного, ни песка золотого – обманула видать змейка-то. Решили бросить дело. Расстроились. Стали возвращаться и вдруг один из мужиков на земле искорки золотистые приметил, вроде как чешуйки змеиные. Остановились, копнули – песок золотой-копнули ещё – камень самоцветный. Так и стали работать, каменья и песок золотой добывать, деревню построили и назвали Скоропеевка в честь дочки Полозовой. А потом и город построился – Полозов двор. Много камня и золотого песка дала горка, и в наше время продолжают добычу. Только вот странность какая. Лет пятнадцать назад пригнали на Скоропееву горку технику, хотели завод построить, а песка и камня нет. Рыли, взрывали – ничего не нашли. А как постаринке кто с киркой и лопатой пойдёт, обязательно найдёт сокровище. Не любят змеи шум, вот и уводят клады глубоко в гору. Говорят, в Скоропеевой горке до сих пор встречают змеек с девичьими головами, а Полоза так больше никто и не видел».
За окнами автобуса лес заметно поредел. По обе стороны дороги открылось большое поле, местами оттаявшее и оголившее темную перепрелую траву. Вдалеке появились силуэты старинных деревянных построек. Синяя табличка у дороги приветствовала белой надписью: «Скоропеевка».
Бревенчатые избы и терема, возвышались темными громадинами среди голых садов, укрытых скомканным осевшим снежным одеялом. Из печных труб валил густой серый дым. Резные ставни и наличники, выкрашенные в белый цвет, словно кружево обрамляли окна. Внутри теремов стояли русские печи, на полах лежали самотканые дорожки. На дубовых столах, окруженные крепкими скамьями, закипали начищенные самовары. Недалеко от теремов гуляли лошади, угощаясь сеном из стожков под приземистым навесом. Из-под низкой крыши хлева вышла девушка, одетая в длинное платье и овчинный жилет. В руках она несла корзину полную яиц, через открытую дверь вырвался клуб тёплого пара, послышалось мычание коров, хрюканье поросят и кудахтанье кур. Путешественники удивлялись бесчисленному количеству звуков села и пробуждающейся природы. Было слышно, как с длинных сосулек капала талая вода, как хлопали крылья взлетевшей сороки, как фыркали лошади, как кралась по обледенелой дороге кошка, собака вздыхала и тихо поскуливала, вдалеке на высоком дубе каркала стая ворон. Казалось время здесь остановилось. Казалось, что до изобретения компьютеров и самолётов, телевидения или радио ещё долго-долго. Это место цивилизация не затронула. На крышах изб не маячили антенны. Над улицами не гудели электрические провода. Весеннюю звуковую гармонию не нарушало рычание машин.
