За те несколько дней до эксгумации у Ксении Александровны, Артёма и Жени не выходила из головы связь между сновидением Ксении Александровны и явью, с которой пришлось столкнуться молодым людям. Что они не думали, как они не гадали, но ответа на этот загадочный вопрос они так и не нашли. И чем больше они размышляли об этом явлении, тем больше оно удивляло и поражало их. Они рассказали о сновидении Ксении Александровны, повторяющееся из ночи в ночь, Алексею и все вместе каждый вечер выходили к кафе "Призрачная эра" прогуляться по бульвару, но тот человек, похожий один в один на отца Артёма, больше не появлялся. Тогда эту загадку молодые люди решили разгадать с помощью экстрасенсов, но не удовлетворившись ответом одного парапсихолога, что это было воздействие на подсознание друзей и матери массового гипноза от Артёма, сильно переживающего за эксгумацию покойного отца, они отправились к другим магам. И, в конце концов, наслушавшись десятки версий, у них всё перемешалось в голове, и они отвергли всё услышанное, как бредовый информационный мусор. Последней инстанцией стала церковь, где священник сказал им, что сны – это ересь, хотя и оговорился, что святым людям божественный промысел нередко приходил во снах, приносимый архангелами Бога. Но так как молодые люди не святые, то и нечего полагать, что существует какая-то связь между их сновидением и реальностью. С тем Артём, Женя и Алексей, и ушли от священнослужителя.

Наступил день эксгумации. Кладбище, находившееся в черте города, оцепили солдаты спецподразделений и отряды милиции. Зевак просили разойтись с помощью громкоговорителей, но только усугубили ситуацию. Народа собралось ещё больше, и чем громче звучали призывы разойтись, тем больше прибывало людей. Комиссия, состоявшая из представителей городских властей, милиции, членов судебно-медицинской экспертизы, и представителей по ядерной безопасности из министерства обороны были экипированы в общевойсковой защитный комплект – ОЗК, что затрудняло Ксении Александровне присоединиться к комиссии. Такого она никак не ожидала. Однако, увидев, что комплект ОЗК на членах эксгумационной комиссии выглядит точно так же как медицинское противочумное обмундирование, она тут же нашла выход из положения. «Пока, – как подумала она, – солдаты будут заниматься раскопкой могил, я успею съездить в больницу и у коллег из инфекционного отделения взять противочумную форму…» Так она и сделала. И через час с небольшим она присоединилась к комиссии, где её восприняли как свою, а точнее, как своего опоздавшего представителя, потому что за маской противогаза всё равно не разберёшь, кто есть кто. Ксения Александровна подоспела вовремя. Солдаты, сменяющие друг друга, уже докопались до цинковых саркофагов всех могил и стали поднимать их на поверхность. И вот тут эта решительная женщина взяла свою инициативу командования на себя, поставив в тупик всех членов эксгумационной комиссии. Она скомандовала нескольким солдатам и офицерам вскрыть саркофаги и сама приступила к вскрытию цинкового панциря, в котором был похоронен её муж, с помощью топора, лежавшего в общей куче инструментов, привезённых для вскрытия могил. Представители комиссии, растерявшись в такой ситуации и восприняв командный голос женщины, доносившийся из противогаза, как приказ «верховной особы», поспешили ей на выручку, приказав солдатам вскрыть и остальные саркофаги. Через двадцать минут и «цинки», и гробы в них были открыты. То, что предстало взору Ксении Александровны и другим представителям эксгумационной комиссии, повергло всех в ужас: в гробах лежали полуистлевшие полулюди – полуживотные, обросшие чёрно-бурой шерстью с изувеченными конечностями, будто перед смертью их кто-то пытал. Лишь в двух гробах лежали люди, но и то не те, кого предполагала увидеть Ксения Александровна. Вместо мужа и академика Рединой она увидела двух обнажённых изуродованных мужчин в татуировках от головы до пят. Только она успела закончить осмотр содержимого последнего саркофага, как раздался громогласный рёв громкоговорителя, объявивший грозным мужским баритоном: «Кто посмел отдать приказ о вскрытии саркофагов?! Под суд отдам!» Немедленно закрыть!..» Этого было достаточно для того, чтобы находчивая и решительная Ксения Александровна ретировалась. Кладбище утопало в деревьях, зелени кустов сирени, вишни и других кустарников. Ей ничего не стоило спрятаться среди этой зелени, незаметно добраться до края кладбища, сбросить с себя противочумный костюм и предстать перед ожидающими её детьми и родственниками погибших членов экспедиции в обычном для себя виде.

– Да на вас лица нет, Ксения Александровна! – услышала она первый возглас, исходивший от Жени.

– Ничего удивительного, если учесть, что довелось увидеть, – угрюмо вторил ей Артём.

– И в самом деле, ничего удивительного, – ещё более угрюмо и вместе с тем как-то таинственно выдохнула Ксения Александровна, упаковывая на ходу противочумный костюм в спортивную сумку.

Её обступили со всех сторон родственники погибших.

– Ну, что там? – задал ей вопрос один из них.

Ксения Александровна исподлобья окинула всех взглядом и по её телу прошла судорожная волна, заставившая окружающих замереть.

– Извините, – снова потупила она взор, стараясь быстрее затолкать противочумную амуницию в сумку, которая из-за громоздких бахил, никак не хотела разместиться в ней. – Я сейчас не в состоянии говорить… Чёрт бы тебя побрал! – в сердцах выругалась она, наконец-таки уместив с помощью Артёма противочумный костюм в спортивную сумку. – Простите, я сейчас должна быстрее попасть в душ и смыть с себя и костюма радиационную пыль. Вам находиться рядом со мной опасно! – заторопилась она покинуть обступивших её людей. – В течении дня я обзвоню всех и вечером встретиться у меня на даче, там я вам всё объясню… – уже на ходу бросила она через плечо, увлекая за собой сына и его девушку.

– Вы нам так ничего и не скажете? – вырвался из толпы ей в вдогонку недовольный голос.

Ксения Александровна неохотно обернулась и ледяным, словно северная морозная ночь, тоном произнесла.

– Они живы!

И толпа застыла в оцепенении…

* * *

Всю дорогу домой Ксения Александровна почти не проронила ни единого слова, за исключением тех слов, что были необходимы при расчёте с таксистом. Артём и Женя, видя её чрезвычайную подавленность, тоже хранили молчание, не смотря на то, что их сводило с ума любопытство от сказанных ею последних слов "Они живы!" И всё-таки они находили в себе силы проявлять терпение, чтобы не быть назойливыми занудами, понимая, что лучший рассказ тот, который повествует человек по собственной инициативе. И вот, выйдя из такси, перед самым домом Ксения Александровна внезапно остановилась будто кто-то её одёрнул, втянула голову в плечи, чуть согнулась, прислушиваясь к чему-то, – Артём сразу понял, что у мамы сработали "подкожные сенсоры", в чём он убедился через несколько минут, – и, повернувшись, к детям, наконец-то, заговорила:

– Сынок, обзвонишь всех родственников погибших коллег папы и вечером собери их у нас на даче…

– Почему я?

– Не перебивай!

– Хорошо.

– Скажешь им, что в саркофагах лежат какие-то большие человекообразные обезьяны, каких нам ещё не доводилось видеть, и пара человеческих трупов в татуировках, причём хорошо сохранившихся.. – осеклась она, увидев, как из подъезда дома вышли несколько полицейских и людей в штатском. – Ну вот, это за мной! – бездыханно произнесла она и стала нервно переминаться с ноги на ногу.

У Артёма и Жени пересохло во рту.

– Снежина?! – издали окликнул её один из людей в штатском.

– Да.

– Ксения Александровна?!

Женщина, молча, кивнула.

– Вы арестованы!

– За что?! – побледнел Артём, поняв, от чего скукожило мать несколько минут назад.

– Мы уже опросили родственников погибших и ваших коллег по работе, у которых вы незаконно взяли противочумное обмундирование… Этого достаточно? – подступил к ней вплотную человек в штатском и предъявил удостоверение сотрудника федеральной службы безопасности.