– Посмотри, вон, туда, – показал он пальцем. – Что видишь?

– Вроде как подъём и опускание воды, – неуверенно ответил Артём.

– И как часто здесь такое наблюдается, а, Тимофей Егорыч? – вновь обратил своё внимание на вогула Алексей.

– Только тогда, как сейчас, звенит в ушах и болит голова… Да вата на камушках сгорает, – добавил Тимофей. – В другое время проход на ту сторону по Косе открыт… Чувствуете, как лицо начинает гореть? – прикрыл он рукавицами щеки; ребята тоже отчётливо почувствовали на лице жжение.

– Всё ясно, – подытожил Алексей. – Это вулканическая активность. Из-за неё здесь возникает инфразвук…

– Ты что, сдурел? – широкими от удивления глазами уставился на него Стас. – Какая вулканическая активность на Урале? Это тебе не Камчатка и не Курилы… Урал сформировался ещё во время распада материка Пангеи на континенты Лавразию и Гондвану. Его вулканическая активность прекратилась сотни миллионов лет назад.

– А что это тогда такое? – обиделся Алексей на оскорбительный выпад. – Ты что?.. Сам не видишь? Или глазам не веришь?

– Перестаньте спорить, – осадил их Артём. – Стас прав: вулканическая активность прекратилась на Урале сотни миллионов лет назад и у нас, у всех, есть глаза, Алексей! И ты не обижайся на Стаса. Тебе ли не знать, что при вулканической активности выделяется сера? Ты видишь её на Поверхности Мёртвой Пади? Чувствуешь её запах?

– Нет, – понуро покачал головой Алексей.

– К тому же сера окрашивает воду в особый цвет…

– Но тогда, почему вода в болоте не замерзает в морозы? Ведь я так понимаю, Тимофей Егорыч, – обратился Алексей к вогулу, – что Мёртвая падь не замерзает всю зиму даже в лютые морозы?

– Когда я был помоложе, то ещё видел, как она замерзала. Но последние лет семнадцать – восемнадцать вот так парит, как сейчас, укутывая горы вокруг облаками, и не замерзает, – ответил Тимофей.

– Странно, – пробубнил Артём.

– Смотрите! – раздался сдавленный возглас Ани, оборвавший их словесную перепалку.

Все устремили взоры на неё. Она рукой показывала вверх, туда, где на противоположном берегу мёртвой Пади в скалистом кряже, на высоте около двухсот метров, виднелась брешь, уходящая далеко в ущелья хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра. В этой бреши появилась очень крупная птица с огромным размахом крыльев, похожими на крылья нетопыря. Плавно паря, она кружила по ущелью, приближаясь к Мёртвой Пади. Из-за большого расстояния нельзя было понять к какому виду она принадлежит, но все сошлись на том, что вид её необычен. Артём приставил к глазам бинокль и замер.

– Что, Артём? – первой не выдержала Женя.

– На, посмотри! – передал ей бинокль Артём.

Женя приставила его к глазам и тоже замерла на месте.

– Чудовище! – чуть слышно прошептала она.

– И я того же мнения, – поддакнул ей Артём.

– Да что там? – потеряли терпение остальные ребята.

– Нате, взгляните, – тихо произнесла Женя. – Это нечто…

– Что-о? – одновременно вырвалось у ребят и они бросились к ней, чтобы самим взглянуть в бинокль.

Бинокль пошёл по рукам и каждый замирал от увиденного. В расщелине между скал, приближаясь к Мёртвой Пади, действительно парило чудовище. Оно выглядело как гигантский чёрный скат с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей, только отсвечивало крупной серебристо-чёрной чешуёй. Голова была втянута в плечи так, что между крыльев виднелась только открытая пасть полная страшных изогнутых зубов, похожих на ядовитые змеиные зубы . Пролетая над вороньей стаей, её голова внезапно выстрелила из плеч, как язык хамелеона, на несколько десятков метров вперёд и, схватив птицу, мгновенно вернулась в плечи и проглотила её. Ребята стояли заворожённые, не в состоянии шелохнуться и отвести взгляда от этого парящего чудовища. Они смотрели за ним до тех пор, пока поравнявшись с кромкой болота, оно внезапно как-то неуклюже и коряво замахало крыльями, несколько раз повернулось в воздухе и камнем полетело вниз. Ударившись о поверхность Мёртвой Пади, оно запарилось, задымилось и исчезло в чёрной трясине, выбросив в предсмертной агонии высоко над водой свою змеиную голову. До слуха ребят долетел предсмертный крик чудовища. Они стояли в оцепенении и заворожено смотрели на то место, где оно исчезло.

– Кто-нибудь успел заснять его на телефон? – не двигаясь и не глядя на друзей, спросил Артём.

В ответ лишь раздалось «громкое» молчание.

– А жаль, – тихо выдохнул он.

– Вы сюда взгляните! – вывел всех из оцепенения голос Тимофея.

Все обернулись и посмотрели на него. Он глядел в телескоп и жестом показывал ребятам, чтобы они подошли к нему. Ребята повиновались. Очередное зрелище заставило их замереть ничуть не меньше, чем увиденное ими чудовище: на противоположном берегу болота у Косы под раскидистыми елями в телескоп чётко было видно место кровавого пиршества. На снегу лежали два полусъеденных трупа: человекообразного существа, обросшего серо-бурой шерстью; и человека, чьи уцелевшие кисти рук были в татуировках, какие встречаются только у уголовников.

– Твоя мама, – подавив дыхание, чуть слышно произнесла Женя, – говорила, что в саркофагах находятся какие-то человекообразные обезьяны неизвестного вида и два обнажённых трупа в татуировках…

– А их эксгумация была произведена из-за зашкаливающего от них радиационного излучения, – задумчиво откликнулся на её воспоминание Артём. – Кажется, я понял, почему болото не замерзает зимой. Оно излучает радиацию, а инфразвук – это последствия колебаний в воде… Бежим отсюда! Бежим, пока целы! – крикнул он уже всем, и, схватив телескоп и взвалив его себе на спину, побежал назад к оленьей упряжке.

Ребятам дважды не надо было повторять. Забыв о своей усталости и неудобстве передвижений на снегоступах, они неслись впереди практичного к таким передвижениям бывалого охотника. Тимофей лишь пыхтел от досады, что не может их догнать и плетётся в хвосте, и радовался только тому, что ему не приходится нести на себе телескоп. До оленьей упряжки они добежали за считанные минуты. Побросав на нарты вещи в беспорядке, ребята кучей увалились на них. Тимофей отвязал от дерева оленей, в поводу вывел их на обратный путь и, прыгнув на своё место в нартах, только тогда принялся снимать с унтов снегоступы. Его примеру последовали и ребята. А олени тем временем легко бежали рысцой по знакомой им уже дороге…

Глава 8.

Сумерки застали путешественников, когда они отъехали от Мёртвой Пади на довольно-таки приличное расстояние. С хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра ветерок доносил лёгкий снежок, а туман снова окутал местность непроглядной поволокой. Остановив оленей, Тимофей зажёг фонарь, висевший на прикреплённом к нартам шесте, и устало улыбнулся ребятам:

– После такого бега живот к спине прилип. Может, перекусим немного?

Ребята с радостью поддержали его предложение и откровенно признались, что уже давно голодны. Развернув свёрток с варёной олениной, Тимофей аккуратно нарезал её и несколько головок лука на кусочки. Девушки в отличии от ребят посмотрели на лук с отчуждением и это не укрылось от глаз внимательного охотника. Он достал из кармана несколько зубцов чеснока и, положив рядом с нарезанным луком, пододвинул их ближе к девушкам.

– Здесь без чеснока и лука нельзя, – ласково улыбнулся он, – иначе целоваться с женихами будете беззубым ртом. Цинга ваши зубы себе украдёт! Забудьте, что чеснок и лук плохо пахнут.

– Не стесняйся, – повторил его жест Стас, протянув Ане зубец чеснока вместе с кусочком оленьего мяса.

Девушки кротко приняли от них угощенье, улыбнувшись в ответ. Все за этой первобытной трапезой чувствовали себя легко и по-дружески уютно. Сказывалось спасение в возникшем на их пути испытании и каждый из ребят это чувствовал, тем более, что все мысли у них были о том, что они увидели.

– Ну и что вы скажете? – без труда прочитал их мысли вогул.

– Да то же самое, что и ты, Тимофей Егорыч, – иронично Усмехнулся Артём. – Вопросы легче задавать, чем на них ответить.