Эта глава ставит перед нами вопросы о том, как же у людей получается так часто менять психические состояния. Давайте снова посмотрим на наш первый пример:
Когда наш знакомый влюбляется, может показаться, что кто-то щелкнул выключателем – и запустил новую программу.
Наша модель разума, основанная на Критиках и Переключателях, позволяет предположить, что подобная перемена может случиться, когда определенный «переключатель» активирует определенный набор ресурсов. Таким образом влечение Чарльза к Селии становится все сильнее, потому что некий Переключатель подавил большую часть его Критиков, находящих в людях недостатки.
Психолог: В самом деле, влюбленности иногда поражают человека совершенно неожиданно. Но другие эмоции могут нарастать медленно – и, как правило, в более зрелом возрасте наше настроение меняется менее внезапно. Таким образом, взрослый может обидеться не сразу, зато потом целыми месяцами мрачно размышлять над самым незначительным или воображаемым оскорблением.
Наша двадцатилетняя полосатая кошка практически не демонстрирует никаких признаков человеческой зрелости. Вот только что она была ласковой и искала нашего общества, как уже, задрав хвост, равнодушно уходит. С другой стороны, наша двенадцатилетняя собака почти никогда не уходит, не обернувшись, – словно выказывает при этом сожаление. Настроения кошки проявляются по одному за раз, а у собаки эмоции кажутся более смешанными – и менее подвластными щелчку выключателя.
Так или иначе, любое крупное изменение активных ресурсов в итоге приводит к изменению психического состояния. Подобный процесс может начаться, когда один переключатель ресурса напрямую приводит в состояние возбуждения несколько других:
Затем некоторые из этих активизированных ресурсов могут активировать и другие – и, если каждое изменение влечет за собой пробуждение нескольких следующих, все это может привести к крупномасштабному «каскаду».
Чем дальше распространяется этот процесс, тем сильнее меняется ваше психическое состояние, но, конечно, кардинальных перемен не будет. Когда Чарльз начинает использовать новый способ думать, не все его ресурсы будут заменены – и во многих аспектах он останется прежним человеком. Он по-прежнему сможет видеть, слышать и говорить, но станет воспринимать все по-другому – и сможет выбирать другие темы для обсуждений. Его отношение к некоторым вопросам может измениться, но он по-прежнему будет иметь доступ к большей части общего багажа своих знаний. У него останутся прежние планы и цели, но он станет преследовать и другие, ведь у него изменились приоритеты.
И несмотря на все эти изменения, Чарльз будет настаивать на том, что сохранил свою «личность». В какой степени он будет осознавать, насколько изменилось его психическое состояние? Иногда он вообще не будет замечать никаких перемен, но в других случаях, возможно, задаст себе вопрос вроде: «Почему я сейчас так сильно разозлился?» Однако для того, чтобы ему хотя бы пришло в голову задать такой вопрос, он должен быть снабжен умением рефлексировать над недавними событиями – например, умением распознавать распространение определенных каскадов. В главе четвертой мы обсудим, как это соотносится с процессами, которые мы называем самосознанием, а в главе девятой, в конце этой книги, побольше поговорим о концепциях «самости» и «личности».
1.8. Теории чувств, значений и машин
Читатель: Что такое эмоции и зачем они нам? Как взаимосвязаны эмоции и интеллект?
Когда мы говорим о сознании человека, мы обычно используем слово «эмоции» во множественном числе, но всегда в единственном числе говорим об интеллекте. Однако в этой книге будет показано, что у каждого человека есть множество способов думать и то, что мы называем эмоциональными состояниями, всего лишь разные примеры этих способов. Конечно, мы все выросли под влиянием популярной теории о том, что у нас только один способ думать, который называется логическим или рациональным, но наше мышление может быть окрашено или подвержено какому-либо воздействию так называемых эмоциональных факторов.
Однако концепция рационального мышления неполна, так как логика может помочь нам только сделать выводы из каких-то наших допущений, однако она ничего не говорит о том, какие именно нам следует делать допущения. В разделе 7.4 мы говорим о десяти с лишним способах думать, в которых логика играет лишь незначительную роль, в то время как наша мыслительная сила исходит из умения находить нужные аналогии.
В любом случае вопрос Читателя иллюстрирует слишком распространенную тенденцию делить любое сложное явление на две отдельные, дополняющие друг друга части, в данном случае – на эмоции и интеллект.
Однако в разделе 9.2 мы поспорим о том, что подобные теории о двух частях на самом деле почти никогда не описывают два совершенно разных понятия. Вместо этого большая часть подобных теорий просто берет одно понятие, а затем противопоставляет его всем остальным. Чтобы избежать подобной ошибки, в этой книге будет принят следующий подход: каждый раз, рассматривая сложное явление, постарайтесь разделить его более чем на две части или переключайтесь на другой способ думать!
Читатель: Зачем человеку думать о себе как о всего лишь машине?
В устоявшемся обиходе сравнение человека с машиной может иметь два противоположных значения:
1) У этого человека нет никаких планов, целей или эмоций
или
2) Он бесконечно предан какой-то одной цели или принципу.
Каждое из этих значений предполагает отсутствие человечности, а также некоторого рода ограниченность, потому что бесконечная преданность оборачивается косностью, а отсутствие планов ведет к бесцельному существованию. Однако, если идеи этой книги верны, оба эти значения оказываются устаревшими, потому что мы покажем, как можно построить машину, которая будет не только демонстрировать настойчивость, целеустремленность и находчивость, но и иметь систему сдержек и противовесов, а также возможности к росту путем дальнейшего развития способностей.
Читатель: Но машины не могут чувствовать и воображать. Так что, даже если мы научим их думать, им все равно будет не хватать того ощущения переживания, которое придает значение нашим жизням, разве не так?
У нас есть много слов, придуманных в попытках описать, как мы чувствуем, но наша культура не поощряет нас создавать теории о том, как эти чувства работают. Мы знаем, что гнев заставляет быть более воинственным, а умиротворенные люди с меньшей вероятностью полезут в драку. Но эти слова для обозначения эмоций не указывают на то, каким образом эти эмоции влияют на наши психические состояния.
Совсем по-другому дело обстоит с машинами. Представьте, что ваш автомобиль однажды утром не завелся. Вы обратились к механику, но получили такого рода ответ: «Похоже, что ваша машина не хочет ехать. Возможно, она разозлилась на вас, потому что вы плохо с ней обращались». Безусловно, подобное «психологическое» описание не поможет вам понять причину неполадки. Однако нас почему-то не раздражает, когда люди используют те же слова для описания событий общественной жизни.
Однако если мы хотим разобраться в любой сложной вещи, будь то мозг или автомобиль, нужно выработать эффективные теории о том, как взаимодействуют между собой части внутри этой вещи. Чтобы понять, что может быть не так с машиной, нужно знать достаточно, чтобы предположить, что проблемы могут быть со стартером, или в баке мог закончиться бензин, или от чрезмерного напряжения сломалась какая-то ось, или неполадка в электрической цепи полностью разрядила аккумулятор. Точно так же мы не добьемся многого, если будем рассматривать сознание как «единую самость»: чтобы понять целое, нужно изучить части. Поэтому оставшаяся часть этой книги будет посвящена следующему: для того чтобы понять, допустим, почему состояние гнева ощущается именно так, а не иначе, нужно гораздо более детально представлять себе, как взаимодействуют между собой разные части разума.
