От него всегда просто несло оптимизмом, и мы с Митяем всегда заходили к нему к первому и очень любили наши встречи. Не знаю, что ему было за счастье общаться с нами, но мы, как могли, помогали ему, принося ему разнообразие, общение и запах улицы и его любимой дороги, а он каким-то чудом нам не завидовал. Мы же заряжались от него жаждой жизни. Во как! Огромный был мужик – не по размеру, а по душе и силе воли.

Митяй – это мой друг. Как оказалось – друг навсегда. Если бы не наступила уж действительно взрослая жизнь и не произошли все те события, которые произошли, то мы были бы, конечно, до сих пор всё так же бесконечно вместе. Но жизнь шла, а мы взрослели, точнее – учились быть взрослыми, оставаясь на самом деле такими же пацанами, как раньше, но… не будем больше об этом. Мы и сейчас с ним друзья, и он до сих пор Митяй, только мы теперь друзья в каком-то несколько взрослом, а не в том изначальном детском всеобъемлющем смысле, который я всегда вкладывал в это понятие. А вкладывал я, как показала жизнь, слишком много, в результате чего очень много отдавал. Получал я, конечно, тоже очень много, но ждал в ответ еще большего, стараясь при этом ещё больше отдать. Да что греха таить, я и сейчас, по прошествии тридцати лет, болен тем же максимализмом, который, наверное, мешает мне жить. Спасибо Богу за то, что он любит меня и послал мне мою жену, которая понимает, чувствует и прощает мне меня и мое затянувшееся детство!

Но тогда впереди была бесконечная только что начавшаяся жизнь и не было никаких сомнений. Время тогда не имело ценности и поэтому текло медленно, а сейчас наши с Митяем отношения, я уверен, просто решили побыть взрослыми и немного отдохнуть от нашего переполненного событиями детства. Я уверен – они просто ждут своего очередного нового взрывного витка.

Митя Меркулов появился в моей жизни строго в мой день рождения, когда мне исполнялось шесть лет. Он принес мне в подарок маленькую пластмассовую машинку-грузовичок с оранжевым кузовом и желтой кабиной. Я очень остро помню наше знакомство. Он был гораздо менее застенчивый мальчик, чем я, и сразу нашел со мной общий язык, начав объяснять мне, как надо приделать в кузове этого грузовичка на пластилине магнитик, чтобы концом другого магнитика, как я теперь понимаю – однополярным, толкать этот грузовичок вперед. Так мы и подружились.

Был на том моем дне рождения и старший брат Митяя, который подарил мне какой-то невиданный мною доселе конструктор – некий прототип современного «Лего», но с очень мелкими деталями. А потом я узнал, что Костик, так зовут Митяева брата, несколько месяцев мечтал об этом конструкторе и всеми силами мозжил его у родителей, выполняя все драконовские установки на хорошее поведение и оценки в школе, а когда, получив наконец вожделенную сумму, вернулся из магазина с долгожданной выстраданной покупкой, то узнал, что они идут на день рождения к какому-то неизвестному мне, а ему нечего было мне подарить. Костя подарил мне этот конструктор. Просто так: мне – мальчишке, которого он никогда раньше не видел и даже не знал о его существовании. Ну и как я мог не ценить после этого дружбу?! Как я мог не возводить дружеские чувства в ранг святости?!

Таким образом, наши с Митяем родители познакомили нас с ним, и ровно с того момента мы были не разлей вода. В самом лучшем и прямом смысле этого выражения! Мы очень гордились нашей дружбой и шли по жизни вместе. Ну, любой жизненный процесс движется по некой синусоиде, а жизнь, как известно, штука длинная, так что мы с Митяем ещё прогуляемся по ней нашим тренированным тандемом.

«Пазик» запустил мотор, с неповторимым звуком захлопнул двери, с типичным, свойственным только «пазикам» бормотанием включил передачу, тронулся с нашей площади и покатил в сторону Москвы.

В детстве время в пути вообще протекает по-другому, а когда ты не знаешь дорогу, по которой едешь, впереди тебя ждет полет на самолете на Дальний Восток, а потом – месячный вояж на поезде в обратном направлении с остановками в каждом крупном городе, где ты будешь не просто путешественником, а частью важного гуманитарного, как сейчас говорят, проекта… да всё это – в учебное время!.. О чем тут можно говорить?! В груди жило некое такое чувство, которое мне удавалось поймать несколько раз впоследствии, став взрослым. Я называю это чувство – чувством абсолютного счастья. Это какое-то светлое газированное, в меру сладкое лёгкое парящее ощущение свободы, полета, ощущение того, что возможно всё, и того, что всё будет хорошо. Это какое-то качественное полное ощущение времени, ощущение того, что ты на сто процентов живешь, живешь в этом времени здесь и сейчас, что так и надо жить, что ошибок ещё мало, что ты – при любимом деле, а впереди – дороги, встречи, умелое выпутывание из сложных ситуаций, выступления, победы, друзья, любовь…

Мы загрузили багаж, коего было много: личные вещи, театральный реквизит и тому подобный скарб, расселись по мягким скрипуче-удобным, обтянутым вишнево-коричневым дерматином сиденьям и принялись корчить из себя путешественников и жить в ощущении чуда. За окном мелькал октябрьский подмосковный пейзаж, а на сиденье, расположенном через проход от нашего с Митяем, сидел дядя Миша, отец Митяя, и рассказывал в своей вечно-веселой молодцеватой и какой-то защищенно-добро-уверенной манере, как он служил на Дальнем Востоке и видел Байкал, Читу и Улан-Удэ. И мы, развалившись на сиденье и слушая вполуха, понимали, что скоро увидим всё это собственными глазами, так как уже через сравнительно небольшое время самолет доставит нас в Хабаровск…