Сейчас запрещенное Лапуаское движение сменило вывеску на Патриотическое, но идеи, люди и цели никуда не исчезли. У правых голова идет кругом. Они думают, что дубинками можно решить проблемы, создававшиеся десятилетиями. Возможно, силу нужно применять, но против кого? Дубинки хороши для хулиганов с улицы. Большинство социал-демократов и коммунистов – отнюдь не ограниченные идиоты, многие из них люди принципиальные, порядочные, да еще и смелые.

В дверь постучали. Эско отвлекся от своих мыслей. Вошел один из заместителей.

– Пауль, по своим каналам мне стало известно, что в Управлении военной разведки действительно содержат какого-то странного «посетителя». Может быть, это и есть тот, кого мы ищем.

– Хорошо, только никак не пойму, что в результате это нам даст. Мы же не собираемся конфликтовать с военной разведкой? – спросил Пауль.

Эско Риекки взглянул на своего зама – сегодня его второй раз спрашивают, зачем этот русский. Эско решил не отвечать сразу на вопрос и вслух продолжил свои размышления.

– Как думаете, наши правые, на счету которых полный набор – от хулиганских выходок до похищения экс-президента Стольберга – представляют угрозу национальной безопасности?

– Как сказать, – растерянно ответил зам, – Лапуаское движение радикальное, их руководство и те, кто за ним стоит, не без головы, но…

– Вот это «но» – самое опасное, – Эско перебил Пауля. – Приход к власти радикалов – это полбеды. У нас не Италия, не Испания, не Польша – у нас значительные территории и общая граница на тысячу километров с государством «рабочих и крестьян».

– И что? Сейчас, насколько мне известно, они тоже не очень жалуют наше «буржуазное» правительство.

– Но если в Хельсинки правые придут к власти и попробуют установить диктат, где-нибудь в Оулу несколько команд левых организуют сопротивление, не исключено, что даже вооруженное.

– Может быть, только промышленники и правительство отправят туда «ручных» штурмовиков, и вместе с полицией быстро успокоят социалистов, коммунистов и всех остальных, – возразил заместитель.

– Успокоят. Только боюсь, что все эти правые, лавочники, крестьяне, клерки вместе с их полоумными бабами, боготворящими фюрера, будут бежать до самого Стокгольма, когда начнется вооруженный конфликт.

– Вы так уверены в отрядах коммунистов?

– В отрядах коммунистов – нет, а вот в силе Красной Армии – да. Нападать с дубинками на левых деятелей, стоять против танков и артиллерии не одно и то же.

– Так говорите, Эско, как будто ваши симпатии на стороне левых и коммунистов.

– Ничего подобного, симпатии у меня на стороне Финляндии. Сейчас в нашей стране не так много коммунистов, еще меньше тех, кто симпатизирует Советам. Но если к власти, не дай Бог, придут поклонники Гитлера и Муссолини, наше общество разделится, и оплотом всех противников фашистов станут как раз таки левые. Живой пример – Испания.

– Да, в Испании сейчас жарко.

– Еще как жарко. В Испании сотни, если не тысячи, советских военных. И знаете, упрекать их не за что – они сражаются с фашистами.

– То есть, если где-то близ границ с Россией будет очаг сопротивления, Советы вступят в игру?

– Совершенно верно, тогда уже мало не покажется ни тем ни другим. Можно говорить о слабости СССР, но недостатка в оружии и добровольцах не будет.

– С другой стороны, у нас есть союзники.

– Вот именно, – громко сказал Эско, – с другой стороны, есть еще «союзники», которые подбросят дров, когда заполыхает.

– Угораздило нас оказаться между молотом и наковальней. В Финляндии хватает и ультраправых, и коммунистов, при этом мы как-то ухитряемся оставаться демократической страной.

– Поэтому приходится лавировать. Когда я смотрю на восток, понимаю, что здесь слишком много левых – и не мешало бы часть из них выслать из страны. Когда смотрю на запад, мне кажется, что добрую половину лапуасцев с их друзьями из Генштаба нужно засадить в тюрьму, хотя бы на время.

– Эско, вы циник и проходимец, – рассмеялся Пауль.

– Не отрицаю, но именно так мы обеспечиваем политическую стабильность и безопасность.

– Не стану спорить, но при чем здесь русский?

Эско, видимо, ждал этого вопроса, и вовсе не потому, что хотел быть лидером в данной полемике. Все гораздо проще – он уже несколько раз задавал себе вопрос, стоит ли игра свеч. Дело не только в русском – Эско видел проблему гораздо шире.

– Русский здесь ни при чем, но он нам очень нужен.

– Очень интересный ответ, все сразу стало на свои места, – улыбнулся заместитель.

– Вам известно, что мы не очень ладим с военной разведкой, по причине здоровой, и не очень, конкуренции между двумя, так сказать…

– Предприятиями?

– Точно подмечено, – подхватил Эско. – Но помимо этого военные, Генштаб и разведка меня сильно настораживают, порой даже пугают.

– Хотите нанести предупреждающий удар?

– Слишком громко сказано, однако после истории с лапуасцами эта борьба вышла на новый уровень. Мы стремимся взять под контроль правых.

– Вы делаете ставку на русского?

– Не совсем. В первую очередь я боюсь, что «вояки» могут использовать русского и провернуть что-нибудь вместе с правыми. Мы были свидетелями весьма смелых попыток среди правых прийти к власти. Они уже использовали метод политического шантажа и запугивания, доходило до убийств, верно?

– Развивайте свою мысль далее, – Пауль начинал уставать от Эско.

– А история со Стольбергом. Куда шли следы? Правильно – в Генштаб и военную разведку. Причем все участники отделались, прямо сказать, легким испугом. Затем на какое-то время эти «рыцари» успокоились. Уже через пару лет состоялся марш на Хельсинки. Правых вовремя остановили. Вихтори Косола37 умер, но патриотическое движение живет.

– Эско, вы идете от частного к общему или наоборот, я уже не понимаю.

– А зачем понимать, если нам известны факты? Гитлер поджег Рейхстаг – свалили вину на коммунистов. Помните, чем все закончилось? Гитлер получил чрезвычайные полномочия.

– Но у нас нет ни Гитлера, ни Рейхстага.

– Зато у нас достаточно лапуасцев и радикалов.

– Эско! Раскрывайте карты, – не выдержал Пауль.

– Раскрывать нечего. Я не знаю еще, что там за русский. Не исключаю, что его могут использовать для создания якобы «левой» организации, в которую втянут других русских, в том числе перебежчиков. С их помощью устроят провокации, дальше обществу представят страшных «коммунистов» с востока, изобличенных какими-нибудь нашими «патриотами» – и кто-то вновь устроит второе Мянтсяля. Толпа будет рукоплескать.

– В теории звучит неплохо, но у нас хватает своих горячих парней.

– Хватает! Только повторю, мы не знаем, что там за русский. Может быть, им нужна серьезная конструкция, а не банда штурмовиков-хулиганов. Допускаю, что большая часть наших социалистов – люди мирные и первыми в драку не полезут, тем более они все же финны. А русский коммунист, из Советского Союза, с боевой дружиной, действующей подпольно в Хельсинки – согласитесь, сильный ход. Тем более русского можно представить кем угодно – лидером большевиков, офицером «красной» разведки, сотрудником НКВД.

– Все же звучит не очень убедительно, Эско.

– Конечно, как и то, что похищение Стольберга – это невинная шутка хмельных офицеров. Русского могут использовать для совершения преступлений и провокаций против членов правительства, парламента и президента.

– Вы кругом видите только негатив.

– Такова профессия. А что мешает под руководством русского устроить какие-то беспорядки в Хельсинки, вплоть до уличных боев, а потом вывести «наших-своих» штурмовиков, навести порядок, попутно взяв власть в свои руки. Дуче Муссолини действовал примерно так.

– А если не получится?

– Вот вы сами и ответили на свой вопрос. А если не получится, ни штурмовики, ни военные, ни лапуасцы, ни промышленные бонзы, ни политики ни при чем. Всех собак навесят на русского коммуниста. Далее, в зависимости от сценария, его предадут суду здесь, дадут возможность бежать из страны или… У нас громадные лесные просторы, где запросто может затеряться любой человек.