Финны приблизились к разведчикам – совсем молодые ребята, лет семнадцать-восемнадцать, добровольцы. Хейкконен и его товарищи интуитивно поняли, что нужно пока вести непринужденный диалог, а дальше действовать по ситуации. Оружие сейчас могло только навредить .
– Есть курить? – спросил Эйнари.
– Да, берите.
– Я Эйнари, это Суси, Калле и Матти.
– Меня зовут Тойво, – ответил, видимо, старший.
– Я Мартин.
– Эмиль, – сказал парень с пулеметом.
Эйнари украдкой посмотрел на Матти и перевел взгляд на свой нож, так чтобы товарищ понял. Завязался разговор.
Какие темы для разговора могут быть между двумя компаниями молодых парней, которые находятся далеко от дома? Бойцы из отряда Антикайнена совсем недавно покинули Финляндию, поэтому даже с каким-то интересом общались с «белофиннами», а Тойво, как оказалось, вообще земляк Матти, оба были из Виипури.
– В боях участвовали с «рются»? – спросил Эйнари.
– Нет, были в нескольких лыжных засадах, но с «рются» так и не сталкивались.
– А сейчас, наверное, Красная Армия замерзла и сидит по теплым берлогам словно карху34, – заметил Калле.
– Да уж, главное – случайно не набрести на этого карху, – сказал Эмиль.
– Так вы, ребята, наверное, успели повоевать? – поинтересовался Тойво.
– Было немного, вот даже трофей есть, – сказал Эйнари, доставая банку с тушенкой.
Никто не заметил, как Матти напрягся.
– Давай, Эйнари, я открою банку.
Все произошло очень быстро. Тойво был ближе к Матти, а Эйнари – к Мартину. Жизнь Эмиля оказалась на несколько десятков секунд дольше, чем у товарищей, благодаря Калле.
– Эйнари, ты сдурел? – спросил Суси, который не участвовал в избиении, – их можно было взять в плен.
– Нам пленные не нужны, тем более сейчас.
– Калле, чего стоишь? Бери оружие! Матти, давай уберем здесь.
– Суси, лыжи и обувь! Суси, оглох, что ли?! – злобно прошипел Хейкконен и тут же осекся.
– Иди ты… – взгляд товарища выражал лютую ненависть.
Эйнари посмотрел на «белофиннов» – совсем юные лица. Ему стало не по себе. Они уже были в боях, брали штурмом поселки, отступали, несли потери, но сейчас…
Хейкконен все-таки взял себя в руки – их ждали в отряде. Скоро станет совсем темно, надо торопиться, чтобы сберечь собственные жизни. Суси по-прежнему отрешенно смотрел на все происходящее. В конце концов Эйнари всучил ему оружие «белофиннов».
Разведчики двинулись в путь. Уже по прибытии в отряд ребята начали осознавать, что произошло. Вот они мирно беседуют с тремя финскими парнями, шутят о карельских девушках. Эйнари, Матти, Суси и Калле – как старшие братья для этих юнцов, которые не совсем представляли, что такое война, а самое паскудное – считали, что в лесу они встретили друзей и братьев-финнов. Эйнари многое отдал бы за то, чтобы эти финны попытались их взять в плен или начали стрелять. Было бы не столь гадко и противно, но вышло иначе. Тойво, Мартин и Эмиль просто общались на родном языке со своими «товарищами». Один шанс из тысячи встретиться в этих карельских лесах… Роковая случайность… Отклонись кто-либо метров на триста-пятьсот – и ничего бы не произошло.
Эйнари участвовал в боях, каждый день рисковал погибнуть – на войне закон простой. Он не убийца. Однако то, что случилось в лесу, иначе как убийством в самом прямом смысле этого слова не назовешь. Суси осознал это сразу.
За несколько лет жизни в Петрограде и учебы в Ленинградской пехотной школе Эйнари почти стал атеистом, но в эту ночь он искренне молился о загубленных ими душах…
***
Вот уже несколько минут Арво и Эйнари молча сидели друг против друга.
– О чем задумались, Эйнари? Жалеете, что вернулись назад в Финляндию?
– Нет, не жалею, – сказал Эйнари и сделал глоток кофе.
– В таком случае давайте вернемся к нашим задачам. Больше всего меня интересует сегодняшнее состояние Красной Армии. Готовы отвечать на вопросы?
– Готов.
Когда вечером Эйнари появился в своем убежище, его ждала Анна. Костик уже спал. Эйнари взглянул на жену.
– Эйнари, что дальше делать? – Анна умоляюще смотрела на мужа.
– Пока ждать. Мне обещают работу, но какое-то время будем находиться под наблюдением.
– А потом? Сколько этот карантин продлится?
– Не знаю. Одно хорошо – назад нас не отправят – остаемся в Финляндии.
– Как же Костик? Ему нужно ходить в школу.
– Меландер говорил, что позаботится об этом, только потребуется время.
Анна вовсе не собиралась «устраивать сцену». Просто она не могла просиживать без дела целыми днями.
– Ты бы спросил у этого своего Ларса, может, у его жены есть пряжа, нитки, спицы. Чего мне без дела сидеть.
Эйнари рассмеялся – у Анны было много достоинств, в том числе простота и непосредственность.
– Конечно, спрошу, только не знаю, есть ли у него жена.
– Так узнай! А может, у второго, который молодой.
– Лейно?
– Да, Лейно.
– Может, у него и есть! Хотя сама знаешь, это жители столицы…
– Ну так и мы не лыком шиты, в Петрозаводске жили, в Ленинграде, а прясть умеем.
– Что было, то было, только здесь нам скоро придется забыть, что мы из СССР.
– Ах, разве забудешь – мы с тобой Родину поменяли.
Эйнари не понравилась эта мысль, звучало как «променяли».
– Анна, ты же знаешь, почему мы убежали, и что могло произойти с нами, останься мы в СССР.
– Что сделано, то сделано, – согласилась Анна с мужем. – Как насчет работы? Кем тебя определят?
У Эйнари екнуло сердце. Он боялся признаться не только Анне, а и самому себе, что командир Красной Армии, пусть и вынужденно, будет сотрудничать с финской разведкой.
– Ларс сказал, что при Управлении много хозяйственных должностей. Физической работы я не боюсь, – соврал Эйнари, говорить правду язык не поворачивался. – Нужно, чтобы они меня видели, все-таки мы из Советского Союза.
– Тогда скажи им, что жена твоя тоже хочет работать. В Реболах я все делала, а в Петрозаводске работала учительницей. У Ларса есть дети?
– Я не спрашивал, но если и есть, то, судя по всему, нянька им не нужна.
– Нужна, не нужна, мне уже здесь сидеть надоело, по-фински я говорить умею, – немного сердито ответила Анна. – Тебя отпустят повидать родственников?
– Я думал об этом, но пока не спрашивал, в ближайшие полгода вряд ли.
– Ларс не говорил, сколько ты будешь получать? Нам же надо обустраиваться, ходить в магазин, покупать дом, квартиру… или как тут это все делается.
«Спасибо, Тойво, что взял меня в поход, и я встретил Анну. – Эйнари каждый раз влюблялся в свою жену. – Вот он карельский нрав, борцы за мельницу счастья Сампо. Будь у меня другая, наверное, распилила бы бедного Эйнари на мелкие чурочки, а этой работу подавай, жизнь устраивать надо».
– О жаловании пока не говорили, думаю, не обидят.
– Так спроси! У тебя жена, сын – нам деньги не помешают.
– Когда деньги мешали? – улыбнулся Эйнари.
– Здесь вообще как по заработкам? Сколько платят Лейно, например, он же капитан?
– Сколько получает Лейно, не спрашивал, а вот рабочий в доке имеет неплохую зарплату, – ответил Эйнари, а про себя отметил, что женское любопытство не знает границ.
– А здесь в магазинах все за деньги или по карточкам? Может, есть карточки специальные для военных?
– Вроде, нет, все за деньги.
– Деньги, деньги! Я ж их никуда не дела! – вспомнила Анна о рублях.
– Спрашивал у Ларса, нам позволят обменять их на финские марки.
– Только ты узнай сначала все как следует, чтобы рубли у нас не конфисковали.
– Рубли-то им на кой, они могут и марок напечатать, благо хвои на бумагу достаточно, – пошутил Эйнари.
– Как знать, что будет через пару лет, а деньги лучше держать про запас, – вкрадчиво сказала Анна.
***
– Привет, Лия, – весело поздоровалась Тарья, – чего грустим, нет сенсаций?
