«Форма делает старше. А очки я больше не ношу, я коррекцию зрения сделал», — дурак, надо просто всё отрицать! — Макар бежал со всех ног.

«А ты разве не помнишь меня?»

«Нет».

«Ну как же! Я садилась всегда за ближний столик и смотрела на тебя. Ты мне очень понравился. Совсем не помнишь? А так?» — Гусев не мог видеть, как Зойка одним движением руки распустила свою хитрую причёску и надела очки, которые достала из кармана своего пиджачка.

«Ты носишь очки? В школе ты без них».

«В школу я хожу с линзами, а так предпочитаю очки. Ну же, вспоминай!»

«Извини, я не помню», — по голосу Сыроежкина слышно, как он волнуется. Макар бежит. Осталась пара домов всего.

— Пять минут закончились. Отключаю связь.

— Да блять же! — выругался Гусь, на ходу опять набирая номер. — Оператор! Повторный запрос… на отслеживание объекта… ноль ноль два, внештатная ситуация.

— Разрешение получено. Отслеживание включено. У вас ещё пять минут, — микрофон в Серёжином телефоне опять заработал.

«Мне кажется, я влюбилась в тебя с первого взгляда. Скажи, что ты чувствуешь, когда я рядом? А если я дотронусь до тебя?»

«Зоя! Убери руки и веди себя прилично!»

«У тебя есть девушка?» — вот он подъезд, Макар еле дышит, теперь ключи, где же они? — «Мы могли бы встречаться».

«У меня нет девушки и мы не будем встречаться! Зоя, возьми себя в руки!»

— Но ты мне нравишься, я люблю тебя! — открылась входная дверь, в квартиру ввалился запыхавшийся Макар.

— Всё в порядке, твой замок не пострадал, — успокоил Гусев офигевшего совсем не из-за замка Сыроежкина, — у меня есть ключ, — и снял гарнитуру с уха. — Фу-ух!

— Ключ? Вы что, любовники? — Кукушкина переводила взгляд то на Сергея, то на Макара.

— Зоя Санна! — прикрикнул на девушку Гусев. — Хватит комедию ломать. Ты, вообще, какого хрена тут творишь? Кто тебе разрешил самодеятельностью заниматься?

— Кукушка, — недоверчиво посмотрел на девушку Сергей, — а ты, что, тоже из этих? — и кивнул в сторону Гуся.

— Разрешите, Сергей Павлович, официально представиться, — Зоя протянула ему бело-синюю визитку. — Зоя Александровна Кукушкина — сотрудник Лаборатории «Повторная жизнь». Мне двадцать восемь лет.

— Куратор-стажёр, — прочитал Сергей должность на визитке.

— И по совместительству — моя супруга, — вздохнул Гусев.

— Вот это поворот, — больше Сыроежкина уже ничто сегодня удивить не сможет.

— Значит, говоришь, влюбилась в него, — укоризненно посмотрел на жену Макар.

— А что? Ты же меня игнорируешь, — Кукушкина выглядела по настоящему подавленной.

— Ты же не хуже меня знаешь, что он голубой как небо в ясную погоду, — складывалось впечатление, что Гусев скорее сочувствует жене, чем упрекает.

— У него и женщины были. Много!

— Зоя, я действительно гей, — Сыроежкину надоело, что эти двое обсуждают его в его же присутствии. — Вы так спокойно говорите о якобы влюблённости в другого мужчину, что за отношения у вас? — не удержался Серёжа.

— Да всё равно разводиться собираемся, — печально озвучила уже известный Серёже факт Кукушкина. Не любим мы друг друга. Да и родить я не могу, — такой откровенности постороннему человеку Сергей не ожидал услышать. — Что, удивлён, что я тебе об этом говорю? — заметила Серёжину реакцию Зоя. — Да достало всё просто. Мне самой от этого тяжко, а приходится ото всех скрывать, типа, не выносить сор из избы, — Зоя уже хлюпала носом. — Да и про любовников я же не пошутила, когда он вошёл, — мотнула головой в сторону мужа. — Он по мужикам. Ты спишь с ним? — вопрос был задан Сыроежкину, но ответил Гусев.

— Не сплю я с ним, успокойся. Я вообще тебе не изменял, — видимо, Гусева тоже всё достало и хотелось хоть кому-то выговориться.

Сыроежкин молча смотрел какое-то время за четой Гусевых-Кукушкиных, а потом выдал:

— Вам не надо разводиться. По крайней мере не сейчас.

— Почему это?

— Да, почему?

— Смотрите. Ты, Макар, — гей, а ты, Зоя, не можешь родить. Для вас обоих единственный шанс завести детей — усыновить ребёнка, будучи в законном браке. Не факт, Зоя, что ты выйдешь замуж за мужчину, который может зачать сам, но при этом согласиться на усыновление ради тебя. Далеко не факт. А Макар вряд-ли ещё раз сможет построить отношения с женщиной. Одинокому мужику усыновление вообще не светит. Не то, что приличной семейной паре со стажем. И ребенку лучше расти в полноценной семье. Да, у вас будет семья, основанная не на сексе, а на партнёрстве, дружбе, родственных чувствах, если хотите…

— Но секса-то тоже хочется, — в один голос заметили будущие бывшие супруги.

— Ну, завести себе любовников при согласии каждой из сторон, наверное, не будет аморально. А до совместного проживания с ними, ещё не известно дойдёт ли. Вам о детях надо думать, пока молодые ещё. А то когда воспитывать будете? Это важнее. Останетесь на старости лет одни…

— Как у тебя всё просто, Сыроега… Ладно, Зойка, пошли домой. А вообще, какого хера ты его из Эксперимента чуть не выкинула? — вспомнил вдруг Макар.

— И в мыслях не было! Так, чуть-чуть нервы пощекотать… Ну, проговорился бы он, я бы не стала никому докладывать! — обиделась Кукушка.

— Иди домой, Зойка, тебе ещё математику с физикой решать, — заржал Сыроежкин, вспомнив об изначальной причине Зойкиного здесь нахождения. — Взрослая тётка, а в школьной программе не шаришь, — съехидничал Сергей.

— Ой, сам-то! А ещё инженер, называется! А я, между прочим — педагог дошкольного образования, мне можно, — и показала Сыроежкину язык. Гусев только глаза на это закатил. Сыроежкин ржал — он не обиделся, ему сейчас было хорошо — наконец-то от стресса отошёл. Закрыл дверь за своими непутёвыми кураторами и пошёл строчить Элу сообщение о том, как он соскучился и хочет снова его увидеть.

========== 9. Проваленный экзамен ==========

Вроде бы в Серёжиной жизни теперь всё было хорошо. Вроде бы беспокоиться было не о чем. Он учился и жил на всём готовом, имел перспективу дальнейшего трудоустройства, много времени проводил с любимым человеком, по-настоящему завоевать любовь которого планировал после окончания Эксперимента (и даже работал в этом направлении — бросил пить, курить и регулярно посещал тренажёрный зал), обзавёлся друзьями (по крайней мере до лета) и вообще стал намного серьёзнее относиться к жизни.

Элек, на радость Сыроежкину, окончательно перестал напоминать бездушный механизм и нормально общался не только с Серёжиной компанией, которая из симпатии к своему товарищу немного опекала Громова, но и с другими одноклассниками. В Серёжином присутствии, правда, но что поделать, если они теперь почти всегда вместе? А ещё Эл делал большие успехи в самостоятельном изучении литературы, которая наконец-то перестала представлять для него хитрую головоломку и не требовала перевода с русского на русский. Теперь он уже примерно представлял и что хотел сказать автор, и чем руководствуются в своих поступках, порождённые творческой энергией писателя, персонажи художественных произведений.

А уж сколько счастья и радости транслировал в окружающую среду Громов, когда рассказывал Сергею об успехах своего питомца, которого навещал трижды в неделю! Как он стойко переносил все неприятные процедуры, проводимые с ним в клинике, как впервые встал на свои новые задние лапы и секунд десять с них не падал! Серёжа тоже хотел с Элом пойти посмотреть на это чудо, но когда озвучил ему эту мысль, Эл как-то погрустнел и сказал, что там какая-то повышенная секретность и его туда не пропустят.

Наблюдая за всеми позитивными изменениями в жизни Элека, Серёжа решился на небольшой тест. Ну, это он так про себя обозвал опыт, который хотел провести со своим другом, в тайне от него, но для его же блага. Мотив Сыроежкин имел самый благородный — хотел убедиться, что Элек теперь полностью нормальный самостоятельный человек, который сможет жить в обществе без его, т.е. Серёжиной, поддержки. Всё же нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что после того как Эл забудет Сыроежкина и всё, что с ним связано, у Серёжи, не смотря на все старания, не получится наладить с ним контакт.