— Э… ну, прости, не знал.
— Распределение мест вон там, — указал пальцем на доску двойник.
— Окей, спасибо, — Серёга пошёл к доске, то и дело оглядываясь на странного одноклассника. Который уже сел на своё место и замер, словно статуя. На Серёжу он не смотрел, он вообще ни на кого не смотрел и сам больше напоминал робота-андроида, чем живого человека.
На доске действительно висел листок со схемой класса и фамилиями учеников. «У нас такого не было», — подивился нововведениям Серёжа и стал изучать рисунок.
— Привет, народ! — в класс ввалился Макар Гусев и сразу прошёл к доске, где уже стоял уставший охреневать от происходящего, Сыроежкин. — Так, что у нас тут? — Гусев тоже ткнулся носом в лист бумаги.
— Ты чё тут делаешь, а? — поинтересовался у вошедшего Сергей, но в ответ получил только милый оскал и полный игнор своего вопроса.
Только Серёжа уселся на своё место, в класс вошёл учитель. Немолодой, невысокий, полноватый мужчина в очках.
— Семён Николаевич Таратар, учитель математики и ваш классный руководитель на этот год, — представился он. — Ребята, нам надо проверить ваш уровень знаний. Поэтому, предлагаю провести сейчас тест, — недовольное гудение в классе. — Это важно, ребята. Вам весной сдавать ЕГЭ, отнеситесь, пожалуйста, серьёзно к заданиям.
«Черт! Только пришёл и уже тест! Я ж не помню ни хера, — заныл про себя Сыроежкин. — А, с другой стороны, я же выпустился когда-то, а в институте дифуры решал… Неужели не справлюсь!» — и полез в рюкзак за ручкой. Ни ручки, ни пенала не было. Как он вообще собирался? Сыроежкин перетряхнул весь рюкзак, но оттуда высыпались только учебники, тетради и пачка сигарет. Последняя оказалась прямо у ног, ходившего между рядами учителя.
— Сыроежкин, что это? — глядя на Серёжу поверх очков поинтересовался учитель.
— Да сигареты, а вот… — по классу прошёл возбуждённый гомон, не дав ему договорить.
— Сигареты? Серёжа, — строго начал Таратар, — вы разве не знаете, что правилами школы это запрещено? И курить в вашем возрасте…
— Семён Николаевич, ну время же идёт, не успеем, — прервал учителя сидящий перед Сыроежкиным черненький глазастый паренёк. Вова Корольков, кажется, если Серёжа правильно запомнил схему рассадки.
— Да, конечно, — согласился с ним учитель. И, обратившись к Серёже, добавил, — А вы, молодой человек, зайдите после уроков в учительскую!
Ручки у Серёжи за всеми этими разговорами так и не нашлось.
— Держи, — протянула Сыроежкину руку помощи с пишущим предметом в ней его соседка по парте. Белобрысая девица, вся в соплях и кашле, от которой по этой причине Серёже хотелось держаться подальше.
— Спасибо тебе большое, — искренне поблагодарил Майю Светлову Сыроежкин. Имя соседки он запомнил сразу.
Тест худо-бедно он написал. И, как чувствовал, именно, что худо и бедно.
— Держи, Май, выручила меня, — Сыроежкин решил вернуть канцелярию владелице.
— Да оставь уж, ещё четыре урока писать, — закашлялась спасительница.
— А чего ты дома-то больная не сидишь, — «заразу разносишь», — хотел добавить, но вовремя осёкся Сергей.
— Ты что, совсем? Тест же! — Сыроежкин даже опешил — какая-то малолетка ему хамит!
— Просто Майка ненавидит проигрывать, — тоненьким ехидным голоском пропела обернувшаяся к ним соседка Вовки Королькова. Насколько запомнил Сыроежкин, эту темноволосую девицу с хитрой причёской из тоненьких косичек звали Зоя Кукушкина. — Что, Светлова, боишься упустить место старосты, да?
— У нас старосту назначает классный, а он ориентируется на результаты теста, — пояснил Серёге Корольков. Что хорошего быть старостой Сыроежкин искренне не понимал. Зачем кому-то лишний гемор? — Майка самая лучшая в классе. И по математике, и по другим предметам. Таратар старостой последние два года её назначал.
— Только сейчас нашей Майке ничего не светит!
— Заткнись, Кукушка! — вспыхнула Светлова.
— В этом году, — продолжила довольная Зоя, — к нам перевёлся самый умный мальчик в школе — Элек Громов! Вы, кстати, с ним не родственники? Уж очень вы похожи. Только он отбитый на всю голову. Аутист, наверно, — доложила свои выводы Сергею Кукушкина
— Не, я всю свою родню знаю. Если только папаша втихаря нагулял. Но это вряд-ли — я больше на мать похож, — вопрос внешнего сходства с одноклассником Серёжу тоже интересовал.
На большой перемене их класс пошёл в столовку. Сыроежкин выловил Там Гусева, набравшего себе полный поднос еды и подсел к нему за столик.
— Колись, давай, Макар Степаныч! Что, вообще, происходит? Ты чего, школьник что ли?
— Я тут на работе. В мои обязанности входит наблюдать за тобой, Сыроега! — обрадовал его Гусев.
— А предупредить не мог?
— И лишиться такого классного зрелища как твоя охреневшая физиономия, когда ты меня тут впервые увидел? Я что, дурак что-ли? — заржал консультант-куратор.
— Ну, ты точно — Гусь! Расскажи мне лучше, что за тип этот — Элек Громов? Он же вылитый я!
— Да я почём знаю? — пожал плечами Гусь. — Я ж тут тоже первый день. А что до вашего сходства, ну, бывают же двойники. Редко, правда. Слушай, а может, папаша твой нагулял, а? — подмигнул Сыроежкину Макар.
— Я лицом на мать похож.
— Ну, даже не знаю. Если бы она кого родила — ты бы заметил, в десять лет дети уже всё понимают обычно.
— Спасибо, Кэп.
Тут внимание парней привлёк шум на раздаче.
— Эй, ну, давай быстрее! Сколько можно выбирать? Вон, видишь мясо, бери и беги отсюда! Молодой человек, вы тратите наше время! Перемена скоро закончится! — очередь и тётки на раздаче наседали на светловолосого парня, который что-то объяснял им, а потом пошёл прочь.
— Это же Громов! — Сыроежкин встал со своего места и поспешил к двойнику. — Чего там с тобой случилось, Элек? Тебе еды не дали?
— Я не взял сегодня деньги. Пытался им объяснить, что надо подождать завтра, но они не поняли, — спокойно сказал Элек.
— Ах, да, тут старшие классы сами платят. Слушай, ну давай я тебе одолжу, не ходить же тебе голодным! — Серёжа протянул парню тысячу.
— Это большая сумма для завтрака. Ты как взрослый, прямо, — заметил Громов.
— Ну, что ты, — забеспокоился Сыроежкин, — я же не знаю, сколько ты ешь, — он взял Элека за руку и вложил в его ладонь купюру. Одноклассник смотрел на свою руку с тысячей и не двигался. Тогда Серёжа сам сжал его кулак и накрыл своей рукой. «Действительно, странный тип», — убедился Сыроежкин. — Ну, сходи купи себе что-нибудь, — тут Серёжа заметил, что тихонько поглаживает руку своего двойника и поспешил от него отпрянуть. В глазах Элека на миг мелькнуло что-то похожее на удивление. Затем лицо вновь стало бесстрастным.
— Спасибо тебе, парень с сигаретами.
— Ну ты сказанул! — Сыроежкин не знал смеяться ему или возмутиться.
— А. Извини. Не так выразился.
— Меня Сергей зовут. Сергей Сыроежкин.
— Элек Громов.
— Элек? А полностью как?
— По паспорту по-другому, но мне не нравится. Поэтому Элек.
— Я тебя Эл буду звать, — улыбнулся Сергей. Эл чуть дёрнул уголками губ (улыбался он так что ли?) и пошёл обратно к раздаче.
— А мальчик-то в твоём вкусе, как я погляжу, — протянули у Сыроежкина за спиной. Серёжа не заметил подошедшего Гуся, так и смотрел Элу вслед.
— Я, вообще, в своём вкусе, — решил съязвить нахалу Сыроежкин.
После уроков Сыроежкин, как ему было велено, зашёл в учительскую. И застрял там минут на тридцать. Таратар читал Серёже лекцию о вреде курения вообще и для растущего организма в частности. Говорил долго и вдохновенно, снабжая рассказ красочными примерами, расписывал пагубные последствия для организма и души. Серёжа даже заслушался. «Вот, что значит профессионал! — думал Сыроежкин. — Может, рассказать ему, что я выпиваю? Чтобы уж сразу со всеми пагубными привычками покончить».
