— Это не лучший способ казаться взрослее, — сказал Таратар. Сыроежкин казаться взрослее не хотел. Он хотел — моложе. Лет на десять. И желательно быть, а не казаться. Но курить бросить обещал. Даже в письменном виде, по личной просьбе Семёна Николаевича.

На выходе из школы припозднившийся Сыроежкин столкнулся с Громовым.

— Эй, Эл, подожди! Давай вместе пойдём, — Серёжу так и тянуло к загадочному двойнику. — А ты чего так поздно? Кружок какой посещаешь?

— Нет. Подходил к учительнице, выяснял некоторые непонятные моменты, — потом немного помолчав, добавил, — у меня всё хорошо с точными и естественными науками, но тяжело приходится с гуманитарными. Я не понимаю некоторых формулировок.

— Ты такой серьёзный, Эл, — восхитился Сыроежкин.

— Серьёзный и скучный, — констатировал Громов. Они шли по парку, Серёже хотелось обнять двойника или взять за руку. Хоть как-нибудь прикоснуться, чтобы почувствовать тепло его кожи как сегодня на перемене. — Людям сложно со мной общаться, я их не понимаю, они — меня.

— Да брось, Эл! Ты на себя наговариваешь, мне вот с тобой хорошо, — Серёжа не удержался и всё-таки положил руку Громову на плечо.

— У меня за всю жизнь, хотя она не такая уж и большая, никогда не было друзей. Я хотел бы это изменить, — всё тем же бесцветным голосом сообщил Громов.

— Считай, изменил! — Сыроежкин крепче обнял Элека. — Теперь у тебя есть я! — «Эх, забудет он меня, как только выпустимся. Надо ему помочь, пока я здесь. А то ходит как замороженный. Не человек, а машина, прямо! Терминатор хренов, я таких роботов в детстве делать мечтал… — ностальгировал Сыроежкин. А потом подумал: — Вдруг действительно мой родственник? Может, отец, например, с материной сестрой согрешил семнадцать лет назад. Он же дальнобойщиком долго работал, шлялся чёрти где. А с тёткой мы давно не общались. Да, если так, то он — моя единственная родня, родители-то меня так до сих пор знать и не хотят…»

— Скажи, Сергей, как мне измениться, чтобы люди не шарахались от меня? — спросил Элек, глядя Серёже в глаза.

— Ну… может, чаще улыбаться? — губы одноклассника снова задёргались, потом, видно, приложив серьёзные усилия, Громов изобразил на лице нечто, что, по его мнению, должно было напоминать улыбку. Получился зловещий оскал, если можно так сказать. Серёжа от неожиданности даже отпрянул.

— Ты отстранился, — заметил очевидное Эл. Серёже показалось, в его голосе мелькнула грусть. — Дай мне свой номер телефона, — резко сменил тему Громов. Серёжа вздрогнул. Заметив это, Элек пояснил, — Если мы обменяемся телефонами, я буду изредка писать тебе сообщения. Мне совсем не с кем общаться, я живу один. Пожалуйста, иногда читай, что я пишу. Тогда я смогу преодолеть свою социофобию.

— Ну, конечно, Эл! Вот ты всё и объяснил по-человечески, тебе никто бы не отказал! — довольный успехами нового друга, Сыроежкин потрепал его по волосам, а потом просто не спешил убрать руку с его затылка. На лице двойника расцвела улыбка. Нежная и искренняя.

«У него какие-то проблемы в эмоциональной сфере, — решил Сыроежкин. — Наверное старая детская травма или ещё чего похуже. И он такой, потому что один. А один, потому что… да … замкнутый круг получается…»

А консультант-куратор Макар Степанович Гусев, наблюдавший всю беседу из кустов, пришёл домой и принялся строчить руководству отчёт о проделанной работе с описанием всех успехов своего подопечного. Особенно выделялись достижения объекта ноль ноль два в плане прогресса межличностного общения. Не то, что провалившийся объект ноль ноль один — пусть коллеги утрутся!

========== 3. Одноклассники ==========

На следующий день выбирали старост. Таки их оказалось два. Лучший результат, ожидаемо, у Громова. Второй — помощник старосты по результатам теста — Корольков Владимир. Майка совсем скисла — она была лишь третьей. Сыроежкин тест провалил. Он был в ужасе — окончил вуз, где этих математик было несколько видов и провалил тест за десятый класс! Корольков хвастался серебряным значком.

— Мы с Майкой раньше старостами были. Работа непыльная, зато жратва в столовке бесплатная. Завтрак, обед и ужин! — Сыроежкин аж слюной подавился. Теперь понятно, чего народ старостами хочет быть. — Экскурсии всякие на халяву, — продолжал травить душу Корольков, — ну и другие бонусы. А тебя, Серёжа, я подтяну по математике, не беспокойся.

«Вот, почему Эл тогда деньги-то не принёс! — дошло до Сыроежкина. — Самоуверенный, зараза!»

Майка чуть не плакала над своим листочком с ответами, хотя Серёга такому результату мог только позавидовать. Когда девушка шла к своему месту, она посмотрела на Элека. Тот, похоже, помня Серёжины наставления, решил начать налаживать отношения с одноклассниками. И… улыбнулся Майе. Светлова, глядя на эту гримасу, плакать сразу передумала, зато от злости чуть не зарычала на соперника. Сыроежкину осталось только фейспалм изобразить.

Домой на этот раз Серёжа шёл вместе с Корольковым и Майкой. Ну и Кукушкина с ними увязалась. Вовка утешал Майю, Майка злилась и ругала себя, и так всю дорогу пара пререкалась и спорила. И тут Сыроежкин понял — Корольков Светловой нравится. А из-за Эла ей будет сложнее с ним сблизиться. Всё-таки у старост в этой гимназии больше общих дел, чем у обычных учеников.

Школьная жизнь постепенно затягивала Сыроежкина, и вот он уже дожил до первых выходных! В пятницу вечером Серёга затарился пивасиком и купил пачку сигарет. Он же теперь бросает, значит пиво (и ничего крепче!) и сигареты будут только по субботам. Не успел Сыроежкин с утра допить первую банку пива и докурить сигарету. Как раздался звонок домофона. Посмотрел на экран и даже не понял куды бежать. Перед подъездом в камеру переговорного устройства радостно смотрели и махали руками его новые одноклассники. Вовка, Майка и Зоя.

— Вы чего, ребята? — опешил Сыроежкин.

— Я же говорил, что помогу тебе с математикой! Вот и будем сейчас учиться, — огласил Сыроежкину приговор Вова.

— Я… я так не могу, я не в форме, в смысле — голый! Вот, — Серёжа с тоской посмотрел на початую баночку пива и густые клубы сигаретного дыма.

— Ничего, мы подождём, одевайся! — Королькова ничем не проймёшь.

Сыроежкин лихорадочно заметался по квартире, открывая окна, пшикая освежителем и пряча банки в холодильник.

Через пять минут незваные гости были уже в квартире и пили чай. Серёга бы им чего покрепче налил, но испугался нарушать действующее законодательство и вовлекать несовершеннолетних в пьянство.

Занятия прошли неплохо. Можно даже сказать, хорошо. Если бы не любопытная Кукушка, сунувшая свой длинный нос во все закоулки Серёгиного жилья и выудившая оттуда кучу всякого старья. Сыроежкин еле отбрехался, объясняя откуда у него кассетный плеер, записи песен, которые были популярны пятнадцать лет назад и тому подобное. И зачем он прихватил с собой из родительской квартиры этот хлам? Потому что сентиментальный дурак!..

В разгар корольковских объяснений написал Элек. Ещё и извинился, что бепокоит в выходные. Вот это человек! Не то, что некоторые. Хотя… на самом деле Серёжа был рад. В его школьные годы такая помощь была не принята. Или, может, дело в гимназии? Тут ведь, много своих порядков. Или это Вовка такой ответственный? У него даже ник прижился, «профессором» называют. Потому что умный и любит всех учить. А за ним Майка увязалась по понятным причинам. Ну, а Зойка просто любопытная. Ей всё про всех знать надо.