Ни отцом, ни братом Серёжа для Электроника, конечно, не был. Он был для Эла всем. Хозяином, повелителем, личным божеством, кумиром… Единственным существом, которое безоглядно любил и кому был абсолютно предан гибрид. Однако, при такой крайней степени обожания и привязанности никаких иллюзий относительно личных качеств хозяина, Электроник не питал. Практически пять лет непрерывно наблюдая Серёжину жизнь и его взаимоотношения с окружающими и отношение к своим обязанностям, Электроник не мог не сознавать, что трепетное отношение Серёжи к нему эксклюзивно. В остальном он довольно эгоистичный, ленивый и безалаберный человек, не обладающий особыми способностями. Таким людям довольно тяжело приходится в жизни, они, как правило, ни в чём не добиваются успеха. И Электроник решил, что постараться помочь стать Сергею действительно достойным и успешным человеком — это самое малое, чем он может отплатить ему за доброту. Надо только для этого вырасти и научиться говорить.

Почему, с лёгкостью ведя в своей голове диалоги, и даже будучи в состоянии составить там же в уме целый рассказ или аргументированно изложить свою точку зрения, Эл был не способен произнести и звука, было загадкой. Прежде всего для него самого. Серёжа радовался тем достижениям своего питомца, которые уже были и не парился из-за отсутствия других. Ну, не говорит его гибрид, и не говорит. Зато ходит за ним по пятам, а ночью так хорошо его тёпленького обнимать и тискать! Да и вообще, общаться и письменно можно.

А вот с ростом всё оказалось неожиданно легко. Вернувшиеся из лагерей, с дач и курортов Серёжины приятели все как один выстроились перед Серёжей и Электроником, открывши от изумления рты. Перед ребятами на лавочке во дворе сидели два абсолютно одинаковых Серёги. Лицо, фигура, волосы, даже одежда на парнях была одна и та же — зелёные водолазки и голубые джинсы.

— Ну, чего уставились? — с довольной ухмылкой сказал один из Серёг. — Сыроежкин — это я! — и ткнул себе в грудь большим пальцем.

Второй «Серёга», на плечах которого лежала рука его двойника, только смущённо улыбался, ибо на него тут же обратились взгляды всех присутствующих, — говорить он по-прежнему не мог.

— Эй-эй, руки! — Сергей тут же шлёпнул по рукам Гусеву и Королькову, которые принялись было ощупывать бывшего малыша-Эла. Потому что поверить в такое преображение было ещё сложнее, чем в ожившую куклу.

— Как ты это сделал, Сыроега? — всё не мог поверить своим глазам Гусев.

— Ты о чём, Гусь?

— Ну… сделал его как ТЫ?.. — Макар опять потянулся к лицу Элека и снова получил по пальцам от Сыроежкина.

— Гибридные дети растут, когда их любят, — серьёзно сказал Серёжа. — А почему на меня похож, я не знаю. Наверное, я всегда себе брата-близнеца хотел, — и теснее прижал Элека к себе.

Подросший и полностью овладевший своим телом гибрид меньше всего желал быть нахлебником в Серёжином доме. Ему, как и обычному человеку требовалась еда и одежда, и пусть вещи он теперь носил Серёжины, питание его всё равно стоило денег. Чтобы хоть как-то оправдать своё существование (прежде всего в собственных глазах, так как родители Сергея и не думали попрекать его куском хлеба, относясь как к ещё одной статье расходов на любимого сына), Электроник взял на себя полностью ведение домашнего хозяйства. Ходил в магазин, готовил на семью, убирался, стирал, гладил, шил при необходимости, занимался мелким ремонтом под руководством Сыроежкина-старшего и даже вёл домашнюю бухгалтерию. Серёжина мать не возражала — жизнь домохозяйки за последние четырнадцать лет ей надоела до чёртиков, от сына помощи всё равно не дождёшься, а тут такой подарок судьбы. И женщина пошла работать — и деньги не лишние, и дома скучать не приходится.

Электроник же, несмотря на несколько крайне неприятных эпизодов в самом начале общения с Серёжиными родителями, зла на них не держал. В конце концов, тогда они и не подозревали о его истинной природе, а в том, что Серёжина мать хотела избавиться от неподходящей по её мнению куклы для своего ребёнка, винить её глупо. Тем более, что как только она поняла, что гибридный ребёнок — это живое существо, её отношение к Электронику в корне изменилось. Таким образом, немой Серёжин двойник пришёлся во всех смыслах ко двору.

Попытки научиться разговаривать Элек не прекращал. Результатом, правда, похвастаться не мог и совершенно не представлял, что же ему мешает. Он прекрасно понимал чужую речь и даже выучил английский на уровне Серёжиной школьной программы. Но вот когда пытался произнести слова сам, из его горла вырывалось только слабое сипение вперемешку с писками и мычанием. Обидно было до слёз, ведь Элу так много всего хотелось сказать Серёже. Можно, конечно написать, но это не совсем то.

А произошло всё в итоге на удивление легко и просто. Где-то перед самым Новым годом, когда Серёжа был уже в восьмом классе, Эл встретил своего хозяина, вернувшегося после школьной дискотеки с целой кучей цветных пакетов.

— Эл! Смотри сколько всего мне надарили! — он плюхнулся прямо на пол в своей комнате вместе с пакетами и коробочками, разбирать подарки. В принципе, это была такая традиция в их школе. Каждый Новый год ученики получали подарки от родительского комитета, плюс ко всему обменивались подарками сами. Чаще это были дешёвые безделушки, ведь своих денег у школьников не водилось, но иногда друзья и приятели обменивались чем-нибудь посущественнее. Серёжа вручил подарки Гусеву, Королькову и ещё паре приятелей и соответственно получил ответные презенты от них.

Элек смотрел с какой неподдельной радостью Серёжа рассматривает новый чехол на телефон со спортивным байком на принте, напульсники из чёрной кожи, нож для ношения на шее и прочую дребедень, и вздыхал.

— Как бы я хотел тоже тебе что-нибудь подарить…

Серёжа выронил из рук ножик и, раскрыв рот и вытаращив глаза, уставился на Эла:

— Что?!.

— Хотел бы тебе тоже что-нибудь подарить, — также задумчиво повторил Эл.

— Ты говоришь! — Серёжа побросал все свои подарки и бросился обнимать своего гибрида. — Говоришь, Эл! Ты разговариваешь! — Эл и сам не понял, как это получилось. Он просто как обычно думал про себя, и вот оказалось, что свои мысли он произносит вслух. А Сергей на радостях повалил его на пол и тискал, периодически радостно вопя: — Эл заговорил! Эл заговорил!

— Серёжа!.. Ты меня… так раз-давишь!.. — прокряхтел Элек из-под хозяина, который в порыве чувств чуть ли не прыгал на нём.

Сыроежкин тут же среагировал, мысленно поругал себя за неосторожное обращение с таким хрупким (в этом он был свято уверен) существом, перекатился с ним по полу и, оказавшись снизу, обхватил Электроника руками и ногами, мол, никуда тебя не отпущу.

— Я тебя обожаю, Эл! — и смачно поцеловал Элека в щёку. А Эл вдруг почувствовал, что сердце у него в груди бьётся так, словно готово покинуть его тело, выпрыгнув через горло. Стало жарко, Серёжино тело сквозь одежду словно обжигало его, запах хозяина кружил голову, хотелось прижаться к нему ещё сильнее, врасти, вплавиться…

— Серёжа… — Эл уронил голову ему на плечо. — Серёжа…

— Чего, Эл? — забеспокоился Серёжа.

Вся эта их возня здорово его возбудила, ведь они давно уже не позволяли себе такого тесного контакта. Эл вырос и больше не помещался в односпальной Серёжиной кровати, спал теперь на диванчике рядом. Но Сыроежкину сейчас было не до физиологической реакции — он был весь в эйфории от того, что Эл заговорил, а теперь ещё и опасался, что тот от волнения в обморок хлопнется. Вид у него, по крайней мере, был именно такой.