— Не подскажите, Максим Аркадьевич сегодня здесь? Мы вроде как договорились встретиться, а его нет, и трубку не берёт…

— Максим Аркадьевич сейчас на отдыхе, — нисколько не удивившись, ответил бармен. — С семьёй. Но он просил передать вам, чтобы вы ни в коем случае не уходили и ни в чём себе не отказывали — всё уже оплачено.

— Да как-то сидеть здесь в одиночестве мне не очень интересно, — высказал своё разочарование вслух Сыроежкин. Поболтать с Чижом, пусть и переливая из пустого в порожнее, ему хотелось гораздо больше, чем выпивать и закусывать.

— А вы уже не один, Сергей Палыч, — невозмутимо парировал бармен. — Ваш визави как раз пришёл и ждёт вас за столиком.

— Что?.. — Сыроежкин понял, что ничего не понял. Но оглянулся на свой, стоящий в дальнем конце зала, столик и действительно увидел за ним мужскую фигуру. Незнакомец сидел спиной к барной стойке, и Серёжа поспешил вернуться на место, чтобы хотя бы удовлетворить своё любопытство. Как минимум.

Пока Сергей думал, какое приветствие в данном случае будет наиболее уместно: «Добрый вечер!», «Здравствуйте!», «Рад тебя видеть!», «Привет!» или даже «Какого хрена?!», его рот всё решил за него сам. Правда, единственное, на что оказался способен этот орган без участия головного мозга, оказалось нелепое: «Ты… здесь…»

— Ну, давай хоть обнимемся, Сыроега, двадцать лет не виделись! — Макар взял инициативу на себя — поднялся со своего места и сгрёб обескураженного бывшего соседа и одноклассника в объятия. — Чего тебе заказать? Говори давай, — Гусев всё ещё не выпускал Серёжу из рук, правда теперь любовался им (а выглядело это именно так) на некотором расстоянии.

— В-водки… — просипел разом потерявший от переизбытка чувств голос Сыроежкин.

Следующие полчаса прошли для Сергея как в тумане. Он что-то говорил, что-то слушал, но чаще просто кивал невпопад на слова Макара, смысл которых он как ни старался не мог уловить. Потому что был всецело поглощён созерцанием своего собеседника. Телевидение и сотой доли не передавало той харизмы и обаяния, которые Серёжа имел счастье или наоборот, несчастье, наблюдать сейчас лично. Макар, конечно, сильно изменился с той последней их встречи. Он давно уже не был тем дерзким и беспардонным восемнадцатилетним юношей, которому совершенно не мог противостоять Серёжа. Сейчас это был зрелый, спокойный и уверенный в себе мужчина. Сильный и красивый. Сергей перед ним чувствовал себя, если не ничтожеством, то очень близко к тому. Кто Гусев, и кто он? Титулованный спортсмен, играющий за один из лучших клубов мира, и простой автомеханик.

Серёжа глянул на свои руки с въевшейся технической грязью, которую никак не удавалось полностью отмыть, и устыдился. Хотел уже убрать их под стол, но Макар, заметив движение, опередил его.

— Не надо, я прекрасно знаю, чем ты занимаешься, — он перехватил левую руку Сыроежкина двумя своими и стал легко поглаживать выше браслета часов. — Хорошая работа на самом деле. Только тяжёлая.

У Сергея от таких нежностей, что называется, дух выбило, поэтому он даже не сразу понял что именно предлагает ему Гусев.

— Ты меня не слышишь? — несмотря на Серёгину временную тупизну, Гусев тепло улыбался ему. — Поехали, говорю, отсюда. Я тут недалеко остановился.

— Да, — на этот раз чётко ответил Сыроежкин. — Поехали, — от предложения Макара кровь резко прилила к его лицу, заставив покраснеть как подростка, а потом также быстро схлынула, когда краешком сознания Сергей понял насколько глупо он сегодня выглядит.

— Ты купил квартиру в Москве? — удивился Сыроежкин, когда Макар пригласил его пройти в просторную комнату, явно со свежим ремонтом и обставленную по последней моде.

— Нет пока. Эту я снял на двое суток. Иди сюда, Серёжа, — и, не дожидаясь какой-либо реакции от Сергея, притянул его к себе и стал целовать.

Серёжа и не думал, что в его-то возрасте возможно испытывать настолько сильные эмоции. Словно он снова стал подростком, безответно влюблённым в своего бывшего друга. У него опять кружилась голова от страсти, подкашивались ноги и зашкаливал пульс. Он даже не был способен дойти до ванной, пока Макар не утолил его первую страсть, и голова немного не прояснилась.

— Давай, готовься, я тебя жду, — сказал Гусь, вытирая губы и откидываясь на королевских размеров кровать. — Только недолго, а то я не вытерплю и приду к тебе лично.

Когда Сергей вышел, сам уже не мог сдерживаться — набросился на любовника, словно изголодавшийся волк на ягнёнка, но вскоре был подмят под сильного партнёра, буквально сложен пополам и почти до потери пульса затрахан. Давно ему не было так хорошо — двадцать лет без малого.

— Тебе было больно, — сокрушённо констатировал Гусь, когда оба уже немного отдышались. — Давно не было мужчин?

— Да ерунда, — отмахнулся Сыроежкин, — я ещё выдержу. — А мужчин… я просто не был снизу… ни разу с тех пор, — не вовремя нахлынувшие воспоминания сбили всю эйфорию от секса с любимым.

***

В тот вечер, почти двадцать лет назад, Серёжа возвращался от Эла домой. Было уже поздно, около двенадцати. На лестнице, едва Сыроежкин вошёл в свой подъезд, в нос ему шибануло куревом, а в уши ударили звуки весёлой музыки, пьяные голоса и хохот, доносившиеся из квартиры Гусевых. Серёжа только поморщился, проходя мимо двери, за которой веселилась шумная компания. Как только соседи на этот бедлам милицию не вызвали? «Главное, никого сейчас из этой тусы не встретить, век бы эти рожи не видеть, — думал Сыроежкин. — Эгоисты и предатели. Особенно Гусь!» Серёжа поднимался по лестнице, оглядываясь на дверь ненавистной квартиры, и не заметил, что на подоконнике между шестым и его, седьмым, этажами сидит тот самый Гусь и курит. «Чёрт! — выругался про себя Серёжа. — Даже смотреть в его сторону не буду. А, впрочем, он и сам на меня не посмотрит. Как обычно», — и ускорил шаг, в надежде побыстрее проскочить опасный участок пути. Не тут то было.

— Погоди, Серёг… — Сыроежкин даже обалдел от такого поворота — Гусев впервые за почти четыре года обратился к нему, назвал по имени и даже взял за руку!

— Ч-чего… тебе?.. — еле ворочая языком от шока, поинтересовался Серёжа.

— Поговорим? — Макар, всё так же не выпуская Серёжину руку, притянул его ближе к себе. Гусь держал крепко, но при желании Серёжа мог бы вывернуться и уйти, он чувствовал это. Тем не менее, попыток к бегству не предпринял.

— О чём?

— Пойдём, — вместо ответа Гусь затушил сигарету о дно стоящей рядом консервной банки, спрыгнул с подоконника и потащил Серёжу вверх по лестнице. — Серёг, как-то неправильно, что мы с тобой вот так… — они остановились у самого чердака, где квартир уже не было. Серёжа прислонился спиной к холодной стене, Макар стоял почти вплотную, одной рукой опираясь о стенку рядом Серёжиной головой, а другой всё ещё сжимал его ладонь. — Мы ведь друзьями были, — лицо бывшего друга было совсем рядом, и Сыроежкин чувствовал на своих губах его дыхание, глубоко втягивал носом смешанный с табаком запах парня. — А теперь даже не разговариваем, — Гусева немного повело, то ли от выпитого, то ли ещё почему, Серёже это было неважно. Он вообще в непосредственной близости от Гуся с трудом соображал, хотя и был в отличие от него трезв как стёклышко.

Когда губы Макара оказались в нескольких сантиметрах от Серёжиных, Сыроежкин, совершенно не отдавая себе в этом отчёта, прижался к ним своими губами. Гусев на секунду замер, будто осмысливая происходящее, издал какой-то похожий на стон звук, а дальше началось чистое безумие.