Зойка, кстати, с ними не ходила, и вовсе не потому, что «её не любят» — себя в этом плане Макар не обманывал: Кукушкина ради своих целей, если надо будет, по головам пойдёт. Где-то это даже вызывало у Макара уважение. Просто, в отличие от Гусева, Колбаса себя ценила и достоинство своё ронять не собиралась. Как ни прискорбно, но Макар это признавал. Зое нравился, и видать серьёзно нравился Сыроежкин. А тот тип, в которого превратился в последнее время Серёга, ничего общего, кроме внешности с ним не имел. И если Макар как дурак цеплялся изо всех сил за любимый образ, стараясь найти в нём хоть что-то знакомое, то Кукушкина просто пыталась забыть. Даже знаки внимания, которые Серёжа ей теперь периодически оказывал, попросту игнорировала. Правильно делала, в общем-то.

***

— Ну, Электроник, ну друг! — ворчал себе под нос Серёжа, пробравшись тайком в собственную квартиру в поисках еды. От матери он пока скрывался, не хотел, чтобы родители про двойника узнали. Поэтому выгадал время, когда дома никого не будет. — Эх, ещё обед не принёс, — Серёжа наконец нашёл кастрюлю с котлетами и принялся за еду.

На самого «робота» он не очень злился, злился больше на себя за собственную тупость. Это ж надо было додуматься — пустить в дом практически незнакомого человека! Ещё крупно повезло, что Электроник только покормить его забыл. А если б он психом каким оказался и людей бы убивать начал? Или самого Серёжу… того? Чтоб уж навсегда его заменить. От этой мысли Сыроежкин чуть не поперхнулся, когда понял, как на самом деле рисковал.

Потом Серёжа вспомнил, как он следил последние дни за Элом — тот вечно ходил окружённый толпой одноклассников, с восторгом глядящих ему в рот, и снова почувствовал острый укол ревности. Да ещё и Майка к Электронику липла как банный лист — от этого стало обидно вдвойне. А вот Гусь… Гусь фанатом «робота» явно не был, Серёжа это сразу просёк, как только первый раз их вместе увидел. Макар, несмотря на то, что за Элеком как привязанный ходил, выглядел таким потерянным и несчастным, что Сыроежкину его даже жалко стало. Захотелось подойти и обнять. А ещё Серёже стало совершенно понятно, что так как к нему, Гусев к Элу не пристаёт и нигде его не зажимает. Это немного примиряло с действительностью.

Доесть Серёже не довелось — вернулась мать с Элом. Пришлось прятаться под кроватью, а потом и вовсе бежать из квартиры. Так толком и не поевши. В гараже у себя Серёжа вновь вспомнил про йогов — говорят, они долго без пищи могут. Но, что бы он там Гусеву в своё время ни заливал, а йогином Сыроежкин не был от слова «совсем». Тоска по недоеденной котлете занимала все его мысли и отравляла существование. К вечеру она только усилилась, а живот начало сводить от голода.

А вот утром Серёжа был готов простить Электронику и вчерашний пропущенный обед с ужином, и практически полный игнор своей персоны. Потому что проснулся он прямо у сервированного стола, который заботливый киборг придвинул вплотную к раскладушке, на которой спал Серёжа. Правда, приступив к завтраку, Сыроежкин вскоре обнаружил, что посуды и столовых приборов на столе едва ли не больше, чем еды. Это несколько сбило его эйфорию от приёма пищи, но настроение было всё равно хорошим — ведь сегодня должен был вернуться отец, а это всегда означало для Серёжи какие-нибудь приятные сюрпризы и развлечения.

Стоит ли говорить, что ушлый двойник обломал ему всю малину и в этом вопросе? Да, какого бы правильного умника не строил из себя Электроник, а на пикник с родителями посреди учебной недели поехал сам, Серёже даже не предложил. Он вообще последнее время Сыроежкина избегал — предпочитал приносить еду в Серёжино отсутствие или когда тот спит, а о своих успехах докладывал в письменном виде. Причём делал это весьма своеобразно — если о школьных делах и отметках Серёже почитать ещё было интересно, то зачем ему знать, какие иностранные языки изучает теперь киборг, непонятно.

Вообще, одна версия такого странного поведения Эла у Сыроежкина была — робот подозревал (и правильно делал, между прочим!), что Серёжа скоро захочет прекратить весь этот спектакль. И тупо оттягивал закономерный финал. Ведь понятно же, чтобы наименее травматичным для себя способом вернуться в свою прежнюю жизнь, Серёжа захочет сначала обсудить все детали этого возвращения с Элеком. В том числе и то, как теперь быть с его феноменальными успехами в школе и примерным поведением дома. А Элека-то и нету! То есть он есть, конечно. Где-то там. Но для Серёжи его как бы и нет.

Все эти невесёлые умные мысли Серёжа обдумывал, когда на мопеде по городу ездил — стресс снимал после того, как узнал, что Эл вместо него с его же родителями развлекаться поехал. Заехал Серёжа далеко и хотел было уже повернуть к дому, как понял, что бензин у него кончился, а деньги так и «не начинались». Да и мопед, общем-то, сломан — педали не покрутишь. И дождь пошёл, ну, чтоб уж и погода соответствовала, так сказать.

Мокрый, голодный, злой и усталый, через три с лишним часа дотолкал Серёжа свой мопед к гаражу. Чуть сам перед дверью не рухнул. Сунул ключ в замок, а замок-то и не открывается.

— Замки… сменили… — почти без эмоций констатировал Сыроежкин. Серёже даже жалеть себя не хотелось, этим он вдоволь по дороге домой назанимался. Он с усилием оттолкнуться от стены гаража, к которой успел прислониться, чтобы передохнуть, и пошёл к дому. Ему уже было плевать на робота, на реакцию родителей, вообще на всё. Перед глазами стояла тарелка с горячей едой, тёплая ванна и мягкая постель. Серёжа шёл к своей цели и других мыслей в голове не имел.

Как вообще такое возможно, что, находясь в нескольких метрах от собственной кровати, он вынужден ночевать на лестнице среди колясок и всякого хлама, Серёжа понимать отказывался. Он вообще с трудом соображал — с ног валился. Замки были заменены и в квартире, а дверь мать отказалась открывать принципиально — сказала, что Серёжа уже дома. Зато отец пригрозил выйти и надрать задницу, если он хулиганить не перестанет. Серёжа, как это услышал, на автомате драпанул выше, на технический этаж. Плюхнулся там в какую-то люльку от коляски и почти сразу вырубился — сказались общий стресс и усталость организма. Уже засыпая, подумал только, что Электроник наверняка шум, который родители подняли, слышал. Слышал, всё понял и ничего не сделал. Вот какой он после этого друг? Правильно, такой же как и человек — херовый. И завтра Сергей ему покажет, всем им, чтоб знали…

***

Макар зашёл за Серёжей рано утром. Во-первых, чтоб Сыроежкина никакая Майя Светлова по дороге не перехватила, а во-вторых, сам он всё равно в шесть утра встал и ходить как неприкаянному по квартире Макару надоело. А дело было в том, что ночью Гусев почти не спал — всё ему кошмары какие-то снились. Про Сыроежкина в основном. То Серёгу похитили, и Макар его ищет, то он провалился куда-то и никак выбраться не может, то просто плохо Сыроеге, и он на помощь зовёт. С чего такая байда, Гусев даже предположить не мог. Он ведь перед сном звонил Сыроежкиным (тоже отчего-то сердце не на месте было). Серёга к телефону бодрый подошёл, сказал, всё хорошо у него. Макара, правда, это не успокоило совсем. И вот с утра пораньше он зашёл за Серёгой и лично потащил его в школу.

Выглядел Сыроежкин неважно, тут Макар не зря волновался — значит всё-таки что-то стряслось у него. Но рассказывать в чём дело отказался наотрез — единственное, что удалось из него вытянуть Гусеву, что лично у Серёжи всё в порядке, проблемы с каким-то его знакомым. Что за знакомые такие у Сыроеги появились, Макар не знал, впрочем, теперь от этого умника всего ожидать можно было. По дороге к ним присоединились Вовка с Витькой и, неотвратимая как кара Господня, Светлова настигла. И это уже было не смешно. Что в их школе забыла (ну, кроме Сыроеги, разумеется) эта девица никто не понял, но судя по отсутствию на ней школьной формы и галстука, прогуливать свои уроки Майка не так чтобы боялась. Макар на всякий случай держался поближе к Серёге и то и дело клал ему руку на плечо — обозначить принадлежность, так сказать. Сыроежкин, что удивительно, не возражал, а вот Светлова на это всякий раз недовольно поджимала губы. Ну, а что она хотела? Ей здесь рады далеко не все.