Выжившая упорно хранила молчание.

— Конечно, не всё нас роднит. Ты ведь так долго была в клетке, да, леди Джексон? В отличие от меня… И вдруг… ты резко обретаешь свободу! Она так пьянит, манит, хоть ты и понимаешь, что на каждом шагу тебя поджидают опасности. Но внезапно ты поднимаешь высоко голову и расправляешь крылышки. Думая, что тебе в этом мире дозволено всё. В том числе и копаться в моем прошлом. Не так ли, птичка?

Миссис Джексон прошиб озноб:

— Откуда ты…

— О, Джоанна! — не выслушав, перебила её леди Ребиндер. — А хочешь, я скажу, почему же ты оказалась здесь? Почему ты начала таскаться по всему Содружеству, вороша покрытые пылью секреты? Почему тебе, как обычной голоте с ферм, не сиделось на месте? — Она наклонилась совсем близко, заставив леди отшатнуться настолько, насколько позволяли её пута. Пронзительно глядя на неё и читая её душу, аристократка произнесла, чеканя каждое слово: — Тебе просто было скучно.

Довольная воспроизведённой реакцией, леди откинулась назад, изогнув рот в испытующей усмешке.

— Неправда! — в сердцах выкрикнула Джоанна, забыв о том, с кем, собственно, разговаривает.

— Да неужели, — ещё сильнее оскалилась Ребиндер. — Твоя жизнь успешно наладилась, нелюбимый муж навсегда похоронен, старый дом отвоёван у времени, и ты на короткой ноге с самой избранной, — она хихикнула. — А новый любовный интерес удачно возле тебя и потакает всему. Как будто и не было никакой войны, а это всё — подарок судьбы, которая решила, что пора тебе начать всё с чистого листа. Как однако, удобно всё сложилось, а, Джоанна?

— Я не знаю, откуда у тебя столько подробностей о моей жизни, — понизила голос миссис Джексон, — но ты понятия не имеешь, что я пережила. И сколько всего потеряла.

— А как же, а как же, — раздражённо махнула в сторону рукой её собеседница. — Все мы начнём отрицать участие в содеянном, если нас уличат на месте преступления. И принять это, конечно, не всегда легко. Ох, мой бедный муж погиб в Убежище, как жаль, — начала поддразнивать её она, намеренно подняв голос на несколько тонов выше. — Ох, этот мир такой ужасный и, главное, пыльный. Ох, при штурме Замка умерла какая-то сошка, имя которой ты забудешь спустя несколько лет… Какие «невыносимые» потери. Это почти что смешно. Поверь, такой неженке, как тебе, уж точно не выдержать того, что сталось со мной. Так что переставай корчить из себя героиню пустошей, миссис Джексон. И тогда ты проживёшь немного дольше.

Выжившая вздохнула, отведя взгляд. Последние крохи оптимизма покинули её, уступив место безнадёжности, которая, словно паучиха, начала умело опутывать её своими сетями.

— Так-то лучше. — Ядовитая усмешка исчезла с лица собеседницы, оставив лишь колкий холодный взгляд из-под вуали. — Задавай первый вопрос.

***

— Я никого не вижу.

Литрис ещё раз приложила окуляр снайперской винтовки к глазу и навела его на дом, в котором, предположительно, и находилась пленённая Джоанна.

— Это странно, — задумчиво проговорил мистер Валентайн, тоже всматриваясь к объекту. — На балу было сколько охранных роботов. А тут… ни одного при входе?

— Ты забыл, что бал — это показушничество, — проговорила искательница довоенных артефактов, отложив оружие. — Сейчас они могут быть просто деактивированы или что-то в этом роде. В отличие от нас, они не автономны и требуют значительное количество энергии.

— Пожалуй, что так, — кивнул детектив.

Находились они на втором этаже особняка (или, скорее, того, что от него осталось), который был возведён ближе всех к нужному им сейчас дому леди Ребиндер. Время не пощадило это место, и без людей оно быстро впало в запустенье: пол прогнил и обвалился посредине, стены рухнули, лишь остались торчать несколько обломков, пыль кружила по всему помещению, принесенная сюда ветрами. Именно здесь, за пережившими бомбёжку частями стены они скрывались и наблюдали за соседним домом, гадая, как в него пробраться.

— Я пойду за ней, — произнесла Литрис, доставая из сумки через плечо стелс-бой, а аналогичный ему закрепляя на поясе. — И не начинай спорить, — быстро ответила она, заметив, что её спутник встрепенулся. — Ты ведь знаешь, что мне Беннеты хорошо подкрутили гайки в голове, особенно те, что отвечают за внимательность и способность к бою. Я справлюсь быстро, если повезёт.

— Хорошо, — немного подумав, всё же сдался Ник. — Но береги себя, Литрис.

Она обернулась и прежде, чем удалиться, произнесла:

— Всегда берегла.

***

Услышав приказ леди Ребиндер, Джоанна на несколько секунду застыла, понимая, что ей попросту нечего сказать. До этого дня у неё в голове крутились сотни вопросов касательно таинственной женщины, а сейчас же, когда она сидела прямо напротив неё, миссис Джексон словно язык проглотила, а все мысли об этом выветрило из головы. Их место заняли более насущные: как отсюда выбраться живой и невредимой и возможно ли это вообще. Тем не менее, Выжившая прочистила горло и произнесла:

— Почему бы тебе просто… не рассказать мне свою биографию? Думаю, там и кроются все знания, нужные мне.

Она несмело глянула из-под слегка опущенных ресниц на свою собеседницу и отметила реакцию той: на лице аристократки вновь заиграла едва уловимая зловещая улыбка. Ничего хорошего это не предвещало.

— Как однако не изобретательно, миссис Джексон! Я думала, что уж ты придумаешь что-то более оригинальное.

Она надолго замолчала, и Джоанна внутренне напряглась. Кто знал, что сейчас творится в голове женщины, прожившей двести лет, и насколько вменяемыми были её мысли. Но вскоре та заговорила, от чего Выжившая незаметно выдохнула от облегчения:

— Думаю, мои скучные детство и отрочество едва кого заинтересуют. Я росла без матери, умершей от чахотки, но это было вполне безмятежное время. Отец не чаял во мне души и всегда потакал мне. Но когда мне было семнадцать, он принял твёрдое решение эмигрировать в Америку, поскольку Германия, как и другие страны, уже начала увядать от ресурсного кризиса, что затрагивал почти все сферы. Хоть Америка вела постоянные боевые действия с Китаем, кризис не так ударил по ней, как начал терроризировать мою родину. К тому же отец имел связи и здесь, и мы жили довольно хорошо. В это же время я и познакомилась со своим мужем на одном из званых вечеров. Он был почти что моим соотечественником — слово за слово у нас и завязался интересный разговор. Его родители мигрировали сюда пятнадцать лет до нашей встречи, однако Германию он ещё помнил. Спустя два года мы поженились. А потом, через пять лет, ударили бомбы и мир развалился по кусочкам. Ничего не осталось. Кроме меня.

Джоанну не шибко впечатлило услышанное. Было очевидно, что то, о чем ей поведала Ребиндер — лишь вершина айсберга. А об остальных фактах она тактически промолчала.

— Что случилось с твоим мужем? — задала вопрос спустя несколько мгновений миссис Джексон.

Она отметила, что леди на секунду судорожно сцепила пальцы, но потом же ровным тоном произнесла:

— Твои вопросы должны касаться только меня. Не переходи границы, Джоанна.

— Хорошо, — нахмурилась та. И как из неё можно хоть что-нибудь вытянуть? — тогда… Ты любила его?

Этот вопрос прозвучал из уст леди Джексон почти что механически, озвучив отголосок её мыслей. Если же, по словам той, они так похожи…

— Да, — наконец-то разорвала гробовое молчание её собеседница, но при этом тон её голоса не изменился. Видимо, она уже давным-давно смирилась с утратой (и неудивительно — двести лет-то прошло), и сейчас это её почти что не задевало. Но всю ранимость этого момента леди разбила одной лишь фразой: — Такая редкость среди знати, не так ли, Джоанна?

Та стиснула зубы, сразу поняв намёк. Да и с чего она решила, что эта женщина поддастся сентиментальщине? Это было очевидным сразу же — её не прошибёшь. Но что предпринять дальше? Вопросы, которые только мог придумать в этой критической ситуации мозг, исчерпывались, а она практически ничего не узнала! Да и к тому же, было заметно, что леди Ребиндер уже начинал надоедать этот искажённый «допрос». Если ей станет скучно… о своей незавидной участи Джоанна могла только догадываться. Учитывая, каким непостоянным был характер её собеседницы, жить ей оставалось не больше часа.