— Какой же ты всё-таки упрямец! — в сердцах воскликнул Беннет, развернувшись к ним.
«Ник», — тихо проговорила Выжившая, предупредительно взяв его за локоть, пытаясь хоть немного остудить напор напарника. Довести до белого каления одного из изобретателей им сейчас хотелось меньше всего. В ответ робот накрыл её пальцы своими, и тихо дал ответ о том, что он знает, что делает.
— Пойми, Мэтью. Тебе, твоему брату — вам станет легче, если вы разделите это с нами. А мы уж-то попытаемся довести дело до конца, — произнёс, чеканя каждое слово, сыщик и выступил наперёд ещё на один шаг.
— Не стоит, б-б-брат, — проговорил подошедший к ним Энтони. — Ты сам знаешь, что от её ушей это не с-с-скроется.
— Ах, вам хочется знать правду, — не обращая внимания на слова кузена, проговорил изобретатель, крепко упёршись ладонями в столешницу, медленно закипая. — Тебе хочется знать правду, да? Что же, хорошо. Вот только потом не стоит жалеть о том, что услышал.
Он на минуту замолчал, собираясь с силами, и Джоанна почти физически смогла ощутить, как от напряжения воздух стал вязким и густым, словно его вдруг выкачали их этой комнаты, а все они застыли, как мухи в янтаре. Оказывается, она не была вполне готова к моменту истины, осознавая, что правда навряд ли будет приятной слуху, но отступаться явно не хотела, как и её напарник.
— Леди Ребиндер финансировала особо секретный проект «РобКо», который интересовал непосредственно её. И нас, как руководителей своих отделов, привлекли к этому… эксперименту. Это было явно что-то нестандартное, дерзкое, идущее против природы, взывающее, я бы даже сказал, к опытам средневековых алхимиков, таким дремучим векам… Но на нашей стороне была наука. И мы с Тони, отбросив все предубеждения и сомнения, согласились принять в этом участие, полностью посвятив себя этому проекту. Тем более с таким-то щедрым финансированием и полной поддержкой не только директора филиала, а и самого руководства главного комплекса.
— Это часом не тот самый эксперимент, совместный с Массачусетским технологическим институтом? — задал вопрос Ник, вспоминая данные из терминала директора «РобКо».
— Да, он самый, — тяжело выдохнул гуль и проговорил: — А вы двое, видимо, сильнее осведомлены в этом, нежели я думал.
— Так что же было с леди Ребиндер, Мэтью? — спросила Джоанна, томясь от предвкушения.
— Она получила то, что хотела, — сухо ответил он. — Так вот, следовало бы завершить рассказ. Проект, в который мы вложили столько сил и времени, пришлось закрыть из-за войны, на которую шло всё больше и больше сил. И приоритеты компании сместились: все ресурсы шли на разработку и улучшение боевых роботов. А наработки проекта были отданы технологическому институту. — Он надолго замолчал, прикрыв водянистые от мутации глаза, и путники было решили, что его больше не разговоришь, как вдруг учёный подал голос: — Мы с братом думали, что наши труды уже канули в Лету. Перестали вспоминать об этом. А потом… Каково же было наше удивление, когда потом мы обнаружили его на своём пороге.
— Поясни, — сузив глаза, ровным тоном произнёс Валентайн.
В свою очередь Мэтью повернулся к нему и посмотрел только на него, а потом произнёс:
— Неужели ты так ничего и не понял, Ник? Мы то с Энтони думали, что заложенные подпрограммы таки активируют все протоколы памяти со временем, но, видимо, они крепко запечатаны… — учёный ненадолго прервал свою речь, собираясь с мыслями, которые предстояло озвучить, а потом выпалил на одном дыхании: — Ты — тот самый экспериментальный образец, разработка которого началась ещё в стенах «РобКо», а позже, столетия после, Институт решил довершить начатое по старым схемам. Мы интересовались вживлением готовой личности в механическое тело, но не смогли закончить. А они — да.
С него, если так можно вообще выразиться, словно вышибли дух — такой эффект возымели на детектива слова Мэтью, разнёсшиеся эхом по стенам мастерской. Миссис Джексон мгновенно повернулась к своему кавалеру и хотела было взять его за руку, сама чувствуя, как будто от услышанного у неё уходит земля из-под ног, но почему-то остановилась, потрясённая услышанным. Что уже говорить о её напарнике.
— Ты лжешь, — наконец проговорил тот. И сказаны эти слова были без злого умысла — скорее, робот сам не мог принять правду, вот и пытался уцепиться хоть за какие-то опровержения услышанному. — В мои блоки памяти…
— …заг-г-грузили ложные воспоминания, — закончил вместо него Тони, решивший вмешаться в разговор. — И нет, м-м-мы не имеем понятия, почему Инст-т-титут, — это слово ему далось особенно тяжело, — решил выбросить тебя.
— Но почему вы не сказали мне об этом раньше? — вспылил детектив. — Я столько лет жил в неведении! А потом оказывается, что я — игрушка Института, страха всего Содружества, монстра, похищающего людей, заменяющего их на заводных кукол с ключиками на спине, держащий в парализующем страхе весь Массачусетс… Почему?
— Именно из-за этого, — тихо ответил Мэтью. — Ну как, теперь ты доволен услышанным?
— Вы знали это всегда. Смотрели на меня со стороны и не открывали такую простую истину… — Ник поник и осунулся. — А ведь я даже не догадывался об этом. Ты тоже об этом была осведомлена, Литрис?! — обернувшись, спросил он у искательницы.
— Не глупи, — фыркнула она. — Если бы я это знала — сразу сообщила. А какие тайны, — теперь она обратилась уже к братьям, нахмурившись, — вы, интересно, скрываете от меня? Успели загрузить какие-то особо секретные подпрограммы в мои системы, да?
— Ничего такого, Литрис! — с жаром ответил Мэтью. — И, Ник, пойми, мы скрывали правду только с благими намерениями.
— Я больше не верю ни единому вашему слову, — процедил он и, повернувшись к леди, проговорил: — Пойдём, Джоанна?
— Да-да, — впервые за долгое время подала голос она, как-то неуклюже попрощалась со всеми и развернулась ко входу, следуя за своим спутником.
Когда они были уже у ворот, их нагнала Литрис.
— Эй, вы, подождите! — крикнула она, и путники последовали её просьбе.
Та подошла к ним и отдала миссис Джексон продолговатый свёрток:
— Так, во-первых, Джоанна, это тебе подарок от меня на Рождество. — Та с благодарностью приняла его и с удивлением на лице начала рассматривать. — А во-вторых… Они действительно хотели как лучше, Ник.
— Мне всё равно, что они там себе считали, — хмуро ответил тот. — Я думаю, что такое скрывать явно нельзя.
— Думай что хочешь, — дёрнула плечом искательница. — Но ты вообще как?
— Пока что не могу ответить на этот вопрос.
— Смотри, не загуби себя от этого знания, — она бросила в его сторону обеспокоенный взгляд. — Ибо от этого любой человек свихнуться может.
— Я не человек, забыла? — вздохнув, проговорил он и двинул было за врата.
— А ты, миссис Джексон… — обратилась к ней Литрис, положив руку на плечо, и леди вся обратилась в слух. — Осознаёшь ты сейчас это или нет, но сейчас многое зависит от тебя. Помоги ему… пережить это. Не знаю, как, но ты же справишься да? Это же ты, как-никак…
— Я очень постараюсь, Литрис, — очень тихо проговорила Выжившая.
— Ловлю на слове. Ну, прощай.
Женщина некрепко обняла её на прощание — что для Лиатрисы вообще было чуждо — и быстрым шагом направилась к поджидающему напарнику. И лишь по пути ей стала понятна одна неприметная сначала истина: братья, руководствуясь какими-то своими скрытыми мотивами, не сообщили им о леди Ребиндер почти ничего, чего бы они не знали или не могли догадаться, таким образом ревностно защищая тайны этой загадочной дамы. Учёные просто кинули кость, что полностью поглотила внимание напарников в виде неожиданной правды о происхождении Ника, которая сбила их с толку, донельзя обескуражила, оставляя горькое послевкусие, последствия которого осядут на них прочным налётом на долгое время. И ведь всё ещё только начинается, впереди — чёрные мучительные дни принятия. Но почему же Беннеты не предали огласке хоть какие-то ведомости о двухсотлетней леди?.. Это оставалось для Джоанны неразрешимым паззлом, и чем сильнее она забредала в чертоги своего разума, тем больше у неё возникало вопросов касательно этого мутного, как болото, дела. Затем же женщина попыталась было выстроить логические цепочки, которые бы «особо» связывали Ребиндер и изобретателей, но не хватало какого-то одного связующего звена. Ну, хоть немного радовало то, что они с Валентайном узнали о том, что эта женщина финансировала именно секретный отдел «РобКо». Это, конечно, не сокращало количество открытых тезисов касательно неё (а даже увеличило вдвое их количество), но было хоть каким-то продвижением в их совместном расследовании.
