Ожидание, впрочем, было недолгим. Вскоре возле охранника возникла девушка опрятного вида, и охранник сделал шаг в сторону, чтобы пропустить её внутрь.
«Спасибо, можешь быть пока свободным, X4-92. Дальше я сама», — проговорила она, а затем, не оборачиваясь к охраннику, незнакомка прошествовала к постели Анны и остановилась, учтиво сложив руки в замок перед собой. Судя по всему, она была здешней прислугой: в простом платье до колен, из которого проглядывал накрохмаленный воротник до самого подбородка, в переднике с характерной эмблемой Института на кармашке, и зачёсанными назад русыми волосами, остриженными до ушей.
— Здравствуйте, миссис Джексон, — на её лице заиграла вежливая улыбка. — Мой кодовый номер A4-19, но вы можете звать меня Перл. Мне поручено привести вас в порядок перед встречей с Отцом. — Она учтиво склонила голову при упоминании этого имени, и Анна выгнула бровь. — Пожалуйста, пройдите за мной.
Значит, она синт. Как и охотник, третьего поколения, но не такая продвинутая.
Перл помогла ей подняться и пройти к ванной комнате.
— Пожалуйста, примите душ, — указала на него девушка, когда закрыла за Анной дверь. — Не забудьте воспользоваться шампунем.
Анна уже ступила первый шаг, как вдруг вспомнила кое-что.
— Где моя одежда? И вещи?
— Мы изъяли всё для чистки. Не волнуйтесь, если решение Отца касательно вас будет положительным, мы вернём их вам назад, — всё так же улыбаясь, проговорила Перл.
— Что этот ваш. Отец от меня хочет? — нахмурилась Выжившая, закидывая пробную удочку.
— Увы, мне известно об этом столько же, сколько и вам, — продолжая исполнять роль прислуги, ответила синтетическая девушка.
Вздохнув, Анна открыла створки узкой, похожей на трубу душевой кабинки, а затем же сбросила из себя рубашку. Включила воду и тут же почувствовала облегчение. Несмотря на её ослабленное состояние, по телу прошлись мурашки — хороший горячий душ, от которого не трещал счетчик Гейгера рядом, она принимала ещё до войны. Уже не говоря о шампуне — в пустошах его приходилось заменять мылом, если посчастливится найти.
Как бы она не хотела продолжить этот момент, тёплые струи воды вскоре пришлось всё же покинуть. Перл уже ждала её с халатом и полотенцем наготове. Вытерев волосы и замотавшись в него, Анна подняла взгляд на девушку-синта, и вдруг заметила, что та как раз отвернулась от неё, чтобы достать что-то из комода, примыкающего к раковине. Лучшего момента и не стоило ждать. Анна рванула ко входу, шлёпнув по холодному полу своей здоровой ногой (вторая же гулко стукнула), но её триумф был недолгим. A4-19 успела ухватить её за плечо и дёрнуть на себя с такой силой, что Выжившая почувствовала, будто в её мышцы впились острыми иглами. Ещё немного — и она бы его вывихнула. Похоже, хрупкая на вид служанка была не так проста. Она же синт…
Притянув Анну к себе, девушка-синт стиснула ладонь на её горле, от чего Анна попыталась избавиться, но безуспешно. Ей не перекрыли доступ к кислороду, но дышалось всё равно с трудом. Наклонившись к её уху, Перл угрожающе прошептала:
— Не советую больше этого делать, миссис Джексон. Я прощу вам подобное на этот раз, но, думаю, небольшое наказание вам не повредит. Так что останетесь без стимулятора на этот раз. А сейчас ведите себя спокойно и наденьте одежду, которую я вам подготовила.
Опешившая Анна лишь что-то прохрипела в ответ, а затем кивнула, и Перл выпустила её из своей хватки. Ощутив прилив кислорода, Выжившая закашлялась, пока A4-19 молча наблюдала за этим, опять натянув прежнюю улыбку на лицо. Затем же она помогла ей надеть светлую рубашку с таким же высоким воротником, как и у прислуги, просторные брюки и удобные мокасины.
— Хорошо, — кивнула Перл, оглядев её в последний момент. — А сейчас пройдите за мной для приёма пищи. Затем же я сообщу Отцу, что вы готовы к встрече.
Они вновь очутились в спальне, только невидимый слуга занёс и поставил на столик поднос с едой. Перл отодвинула стул за столом, чтобы Анна села на него, а затем налила ей воды из графина в стакан и придвинула поближе еду к женщине.
— Прошу, — кивнула она. — Возможно, наша еда покажется вам странной, но поверьте, она такая же питательная, как и еда с поверхности. Смотрю, вам дали пищевую добавку №77. Полгода назад она была изъята из рациона столовой, но по многочисленным просьбам её всё же вернули на столы.
Анна слушала её вполуха. Она лишь ковыряла вилкой непонятную, похожую на пудинг массу в пластиковой ёмкости. Аппетита она точно не вызывала — и это даже несмотря на то, что пустой желудок требовал что-то закинуть в него. Наконец, кое-как расправившись с этой субстанцией, на вкус очень отдалённо напоминающей курицу — но его как будто разбавили в десятки раз — и запив водой, Выжившая повернулась в девушке-синту.
— Вижу, вы уже готовы, — улыбнулась шире она, но Анна больше не верила её дружелюбному настрою. — Тогда следуйте за мной.
Они вышли из помещения (X4-92 последовал за ними, но в отдалении) и зашагали вдоль отполированных стен, всё ещё слепящих пиратку своей чистотой. По пути вдоль коридоров и ступеней им встречалось много людей, а ещё синтов разных поколений, шествовавшим по своим делам или наводящим порядок. Некоторые из обитателей Института мельком бросали взгляды на прибывшую жительницу Пустоши, на её шрамы и кибернетические конечности, на рано начавшие седеть волосы и бледную обветренную кожу. Институтским андроидам же было всё равно, но уже Анна приглядывалась к ним с интересом: до этого она никогда не встречала тех на пустошах. Синты первого поколения ещё были грубо выглядящими машинами без внешней обшивки. Второе же обрело прочный блестящий тёмно-графитовый корпус и броню со шлемами поверх. Третье поколение удавалось отличить от людей лишь по характерной форме на них — комбинезонах с логотипами для рабочих, платьями для прислуги, чёрными плащами охотников.
А ещё Анну поразило, сколько же зелени буяло внутри Института, глубоко под землёй, освещаемой лишь искусственным отдающим голубым светом. Поразительно — имея при себе такие технологии для возрождения жизни на поверхности, Институт почему-то в своих намерениях повернул совершенно не туда и принялся создавать синтетических людей, словно даже и не догадываясь, под какую угрозу себя подставляет. Она-то думала, что подземный комплекс совсем небольшой, поэтому и нуждался в дополнительной рабочей силе. Но оказалось наоборот.
Наконец они прибыли к круглому стеклянному лифту, зашли внутрь, и Перл набрала какой-то код на панели. Кабинка плавно поползла вверх, словно в противовес несущимся с бешеной скоростью пустошинским лифтам, готовым сломаться в любой момент. Однажды Анне даже приходилось выкарабкиваться из такого через люк сверху, ибо он затормозил между этажами.
Остановился лифт на четвёртом этаже, самом верху, и Перл попросила её следовать. Делать ничего не оставалось; лишь на секунду Выжившая остановилась, чтобы оглядеть, где они оказались, но стены и коридоры оставались такими же, как и виденные ею раньше.
Спустя несколько минут они вышли на ограждённую террасу, с которой открывался прекрасный вид на атриум Института и его обитателей внутри. Отсюда Анна увидела, что жилые ярусы расположены полукругом вокруг громадных сводов, изогнуто смыкающимися под потолком, создавая ощущение у жителей, словно они находились внутри громадного шара, окружённого светящимися панелями. Снизу же венами расползлись путеводные ленты, указывающие дорогу к четырём отделам, каждая — определённого цвета.
За этим созерцанием Анна не заметила, что Перл отошла на почтительное расстояние и остановилась у стены, замерев и вытянув руки вдоль туловища. А затем Выжившая краем глаза различила какое-то движение у прохода и обернулась.
Перед ней был Отец. Жадин почти никак не распространялась о нём, лишь иногда отстранённо отзываясь как о «руководителе Института», но не более того. Но она никогда не упоминала, что, вопреки всем обстоятельствам, создавшим бездонную пропасть между ними, Шон всё ещё оставался её сыном, её родной кровью, и сходство его с генеральшей минитменов было налицо. Его кожа была посветлее, чем у матери, да и изборождена глубокими морщинами и пигментными пятнами, отпечатками времени, но характерные черты лица Уильямс виднелись сразу: такие же брови вразлёт и круглый нос, обрамленные тяжёлыми веками карие глаза — видимо, этим единственным Шон пошёл в отца. Выглядел Отец дряблым, настолько постаревшим раньше своих лет, и передвигался в инвалидной коляске, которую возил синт второго поколения.
