Шум подозрительно стих, будто его и не было. Странно. Подняв голову, Анна прислушалась. Выждала минуту — но за ними никто не пришёл, хотя они договаривались об обратном. Женщина медленно потянулась к револьверу в кобуре, а затем, достав его и сняв с предохранителя, стараясь ступать бесшумно, открыла дверь и выглянула, но не заметила ничего подозрительного. Однако её предчувствие просто бесилось от того, что-то было не так. Кивком головы дав понять Америке, чтобы она ждала её тут, Выжившая выбралась из палаты и тихо зашагала к главному залу.
— Только попробуйте — и я, наплевав на любые свои клятвы, застрелю её, — донеслось из коридора, и сердце Анны ушло в пятки. Она осторожно выглянула и увидела развернувшуюся странную картину: докторка Усанаги прижимала плазменный пистолет к голове Айрис, которая безуспешно пыталась выбраться, а пираты «Галатеи» застыли, не решаясь пошевелиться — их держал на прицеле оставшийся из охранников здания. Второй был уже мёртв, как и приспешники Уинфреда. «Вот чёрт», — только и подумала она и посильнее сжала рукоятку своего револьвера. Благо, её позиция под углом позволяла ей разглядеть всё и при этом быть незамеченной.
— Какого дьявола, Сюин? — выступил наперёд Дафний, и та направила дуло пистолета на него.
— А вы не догадываетесь? Вы похищаете пациентку моей клиники, и я должна этому помешать.
— Мы её спасаем! — выкрикнула Мелисса и ещё сильнее обхватила рукоять своей левой сабли на поясе, но достать пока не решалась.
— Вы молодцы, — в голосе заведующей клиникой скользило явное презрение. — Решили позаботиться и освободить её от Уинфреда. А о нас вы подумали? Что случиться, когда он вернётся и обнаружит, что его «дочь» пропала? Да Уинфред от этого места ничего не оставит. На ком, по-вашему, он первым сорвёт свою злость?
— Он броситься в погоню за нами. У него не будет времени, — подал голос Джастин.
— Да, конечно! У капитана-то Уинфреда никогда не было времени на пару-тройку убийств! — прошипела Усанаги, мигом припоминая им случившееся с Марией. — Я не могу ставить жизнь моих пациентов под угрозу. Так что вы сейчас же оставляете тут Америку и убираетесь отсюда куда угодно — мне всё равно.
Дафний переглянулся с Мелиссой и оба они пришли к одному выводу.
— Нет, — сообщил он. — Ты должна успокоиться, Сюин. Он не станет…
Она не дослушала.
— Значит, ты сам определился, — проговорила Усанаги, вновь возвращая пистолет к виску Айрис.
Но прежде, чем та успела хоть что-либо сделать, раздался выстрел, и её тело обмякло. Следом же прозвучал второй — это Джастин пальнул по оставшемуся охраннику, и тот сполз по стене вниз. А все обернулись к сжимающей револьвер Анне Харрис.
— Это ведь было необходимо? — спросила она, облизнув пересохшие от волнения губы. Её голос как-то странно подрагивал, ведь одно дело — расправляться с рейдерами, стрелками, дикими гулями и прочей нечистью пустошей, а совсем другое — порешить особу, с которой ты ещё накануне обсуждал болезнь их пациентки.
— Да, — проговорила Мелисса, помогая Айрис встать. — Ты нас спасла.
Анна перевела взгляд на Дафния, и тот хмуро кивнул ей, соглашаясь со словами роботессы.
***
«Галатея» уверенно несла свои паруса подальше от этих проклятых земель, и каждый из команды чувствовал заметное облегчение. Они смогли прорваться, они смогли. Всё едва не пошло наперекосяк, когда Мелисса под своим предводительством повела команду к «Дьяволице» и не начала там настоящую бойню, ведь на попятную здешняя команда идти явно не собиралась, даже несмотря на то, что помощница капитана с самого начала объявила о готовности к переговорам. Поначалу оставшаяся часть галатеевцев оторопела, не совсем понимая происходящее, а потом увидела Анну с Америкой в безопасном укрытии и тут же смекнула что к чему. Жаль, что пришлось порешить почти всю команду Уинфреда — некоторые всё же решились сдаться и удрать. Другие же держались до конца и привело это к тому, что покинутая «Дьяволица» осталась стоять возле их первого места встречи, а пираты «Галатеи» спешно летели к востоку — домой.
— Ну, золотце, — проговорил капитан Ирвинг, когда спустя две недели они оставили позади ещё два штата, обминая Кордильеры, — до сих пор не могу осознать, что ты провернула. Смотри только, чтобы нас за это не покоцали.
— Всё же, от кое-кого мне передалось непомерное безрассудство, — подмигнула ему Мелисса.
Остальная же часть команды к их авантюре отнеслась по-разному: Маргарита как всегда была недовольна; Ленц начал не отходить от Айрис ни на шаг (а точнее — теперь ей пришлось постоянно быть подле него), особенно после того как узнал, что она побывала в заложниках в Усанаги; Ризер и Тоня лишь пожали плечами и ответили, что это не особо-то и было нужно; Дядюшка Рив рассказал за трапезой десяток подобных историй о его юности, и чем крепче был напиток в его кружке, тем фантастически они звучали; Итану было всё равно — но он был рад так быстро вернуться к «Галатее» и вновь сжимать её штурвал в руках; Эдгар же пожалел, что его не было с ними в клинике; Малец Фрид жаловался всем подряд, что Тыковку чуть не съели на «Дьяволице», а его же мать постоянно готовила что-то новое для Америки, пытаясь подбодрить девушку. Если же говорить о ней… Пока что бывшая подопечная Уинфреда чувствовала себя всё ещё нездоровой, ибо процесс её выздоровления пошёл естественным путём, а достаточного количества стимуляторов для ежедневных инъекций не было. Её поселили пока что в лазарете, и Анна и Дафний по очереди ухаживали за ней. Медленно, но она всё же шла на поправку.
Одним днём Выжившая вывела её на прогулку, заметив, что та достаточно окрепла. Осторожно придерживая, она повела девушку вдоль палубы, а затем они остановились у перил, дабы наблюдать красивый пейзаж: закат солнца окрасил облака в приятный розовый цвет, напоминая Анне розовые облачка с сахарной ватой. Странно — она даже не помнила, какова та на вкус. Как и, ей удалось подметить, большинство роскошной довоенной еды. Всё это осталось в таком далёком прошлом и было настолько глубоко спрятано в её сознании, что Выжившая боялась ворошить его: ещё не хватало зацепить другие воспоминания, чтобы они посыпались на неё, будто песок, и не потопили под своей тяжестью. А там сверху ещё и наваляться эпизоды годичной давности — последнее, что ей бы вообще хотелось…
— Я никогда не замечала, какие они красивые, — вывел Анну из размышлений хрипловатый голос Америки. — Облака. На «Дьяволице» как-то не до них было. Я смотрела лишь иногда. И то — мельком.
— Отсюда они кажутся совершенно не такими, как с поверхности. Не такими непостижимыми. И даже, пожалуй, слишком простыми.
Америка дёрнула плечом, не соглашаясь с её словами. Она была не очень сговорчивой всё время: то ли всё ещё сторонилась чужой команды, то ли не знала, как сблизиться, то ли чувствовала вину за то, что они едва не погибли из-за неё… На все вопросы отвечала однозначно, чеканила предложения по одному — похоже, таков был отпечаток воспитания Уинфреда на всех его детях — и никогда ни на что не жаловалась, будто была высечена из стали — а то из самих алмазов, несмотря даже на то, что даже простой процесс дыхания был для неё чуть более затруднительным.
Тем не менее, сегодня она решила нарушить привычный порядок вещей и поговорить куда дольше.
— Так и не смогла вас поблагодарить. А надо было. Спасибо. Вам и доктору. Вашему капитану, взявшему меня на борт. И той железяке, что помогла нам всем.
— Лучше не называй Мелиссу так, хотя бы в её присутствии. Не думаю, что ей это понравится.
— Там мы всех наших так называли, — дёрнула плечом Америка и поникла — воспоминания о «Дьяволице» были не из самых приятных.
— Как команда вообще относилась к тебе? — Анна задала вопрос, давно крутившийся на языке, но раньше как-то не было особого повода.
— Братья и сёстры не любили. Большая конкуренция за внимание отца. Гули долго не задерживались. Ставали дикими. Приходилось отстреливать. Железяки иногда ломались. В детстве мне было назначено приглядывать за ними. Чинить, если надо. До того, как отец увидел во мне потенциал. А я научилась ещё и разбирать их. Однажды почти пригодилось.
