They’ll steal your dreams away
Just laugh and let it go».
Old Man Canyon — Phantoms and Friends
Джоанна Джексон открывает глаза. Поначалу щурится и совсем не понимает, где же она, и что с ней стряслось. Голова непривычно пуста, словно оттуда вымели все воспоминания. Но ненадолго — вскоре те возвратились, ворвались вихрем и расставили всё на свои места. Её похитила леди Ребиндер. Которая… ей вспомнилось, что та, оказывается, являла собой совсем не то, что кто-либо мог вообще предположить. Боже, да она же её чуть ли не убила. Ещё немного — и миссис Джексон навсегда бы прекратила своё существование. Но, судя по тому, что она жива, может видеть перед собой резкий свет лампочки на потолке и находиться в лежачем положении, всё обошлось. Но как?.. Как она выжила? Память услужливо подсказала, что Джоанна не успела отметить это — ведь потеряла сознание от побоев.
Отчего-то ей было тяжело дышать. «Ну конечно, — подумалось Выжившей, — мне же переломали рёбра». Она хотела было привстать и осмотреть себя, но стоило только её голове подняться над подушкой, как она тут же откинулась обратно от недостатка сил. Похоже, её здорово поколошматили, раз она даже привстать не может.
— Не вставай, — как подтверждение этому услышала знакомый голос женщина. Послышался скрип ботинок о деревянный пол, и над Джоанной нависла Бетани. Это же значит, что она сейчас в безопасности? В Пристанище? — С тобой всё будет хорошо. Ты дома. Всё обошлось, — успокаивающее проговорила доктор. — Но пока ты слишком слаба. Пережила, помимо физического, и эмоциональный шок. Так что постарайся ещё отдохнуть. Героизм тут ни к чему.
В этот момент она ещё не осознает, что героизма у этой женщины уже не осталось.
Миссис Джексон кивает и с лёгкостью опять соскальзывает в объятия небытия, словно, пробив лёд, погружается в пучины реки со студеной водой. Во сне приходит забвение — и она рада этой недолгой передышке.
Второй раз Джоанна просыпается следующим вечером и автоматически отмечает, что ей стало легче. Грудь уже не стискивают разгорячённые стальные обручи, хотя дыхание всё ещё приносит с собой болезненные ощущения. Опять пытается подняться и в этот раз Бетани не останавливает её, а, придерживая, помогает сесть и спрашивает, как она себя чувствует. Выжившая лишь неопределённо мотает головой в сторону на её слова, ещё не совсем соображая, что с ней.
Вместо этого она окидывает взглядом палату и отмечает, что здесь из пациентов она одна. А за дверью слышатся какие-то голоса. «Это к тебе, — говорит женщина-гуль, отметив, куда смотрит её пациентка. — Если хочешь, я позову их».
Кивнув, Джоанна соглашается. Она догадывается, что это, вероятно, Ник и Литрис. Быть может, ещё кто-то из Пристанища?
Её ожидания оправдываются наполовину. Первый действительно оказался там и стремительно шагнул за порог комнаты, стоило только Бетани открыть дверь. Быстро преодолел расстояние к Выжившей (невольно можно отметить, что это прозвище вновь заиграло новыми красками) и осторожно взял её за руки, а потом с неподдельной тревогой в голосе спросил: «Как ты, Джоанна?» Она взглянула ему в глаза, а затем отвела взгляд и неопределённо мотнула головой. Чувствовала женщина себя действительно не лучшим образом.
Затем же послышались другие шаги, заставив миссис Джексон поднять голову, и к ним присоединилась Пайпер. Увидев подругу, журналистка улыбнулась, но Джоанна заметила, что улыбка эта вышла скорее нервной и дёрганной, нежели подбадривающей, а в глазах Райт до этого мелькнуло странное удивление и беспокойство. «Что же она такого непонятного увидела?.. Во мне?» — подумалось Выжившей, и та машинально начала осматривать себя. Руки и ноги были целыми и не повреждёнными. Но…
— О, Блу, мы так беспокоились за тебя!
Волосы на ощупь вроде тоже. Тогда — что?
— …пришла из Даймонд-Сити, чтобы навестить тебя. Принесла «Сахарных бомб» и…
Повернувшись налево, Джоанна заметила покрытое трещинами зеркало над раковиной в приёмной. Привстав, она ещё нетвёрдой походкой двинула в нему.
— …хорошо, что теперь всё в порядке. Погоди, что ты там делаешь?
— Джоанна? — обеспокоенно отозвался Ник, не решаясь препятствовать ей. Рано, рано, очень рано сейчас узнавать правду.
Впрочем, кинься он сейчас перехватывать её — и это бы не возымело никакого эффекта. Ведь миссис Джексон уже дошла до зеркала и всмотрелась в его поверхность. И отшатнулась — на неё смотрела какая-то незнакомка. Это из-за трещин на нём? Но наклонившись, Джоанна пригляделась, и поняла, что это вовсе не иллюзия, а напротив — она сама. Исхудавшая, с растрепанными волосами и бездонными синяками под глазами. Но сейчас это почти ничего не значило — ведь её лицо пересекали два узких рубца, казавшиеся настоящими. Дрожащей от осознаваемого ужаса рукой, Джоанна прикоснулась к ним и убедилась в их реальности. И прежде, чем закричать в ужасе, рухнула без чувств: это Бетани успела незаметно подкрасться к ней и дать успокаивающего, что и свалило её с ног.
— Что? — проговорила она уставившимся на неё посетителям, придерживая пациентку, чтобы та не распласталась на полу. — Знаете, какую истерику я сейчас предотвратила?
Спустя сутки Джоанна Джексон просыпается в третий раз — на удивление, уже у себя в комнате. Она не хочет подниматься и просто лежит, уставившись на стену с отклеивающимися обоями. И тонет, тонет в этом напускном спокойствии, когда в её душе сейчас творится чёрт знает что. Все мысли начали разбегаться от неё, как стая птиц, вспорхнувших с дороги, а она всё силится бежать за ними, но не догоняет ни одну — они либо взмывают в небо, либо садятся так высоко, что она не достаёт. Лишь одна остаётся у неё на плече. Эта твердит о том, что во всех своих бедах Джоанна виновата сама — и та согласно кивает. Что этого бы всего не было, если бы она не полезла не в свои дела. Что леди Ребиндер и пальцем бы её не тронула и, может быть, даже не знала бы о её существовании.
Джоанна чувствует, что вместе с этой подножкой, от которой простой обыватель пустошей не отчаивался бы, а, отряхнувшись, пошёл бы дальше, у неё, довоенной леди, что-то сломалось внутри. Как будто стержень, который она едва укрепила после смерти Нейта, вновь раздробили, оставив лишь щепки из которых, увы, нового не построишь. И она, растерявшись, сидит среди этих обломков и упрямо загребает их руками — авось, всё пройдёт? Но отчаявшись, миссис Джексон лишь падает наземь. И вновь закрывает глаза.
Впрочем, ей не дают долго побыть в одиночестве. Скоро возвращаются Пайпер и Ник и пытаются вытянуть её оттуда.
— Всё хорошо, Блу? — заботливо спрашивает репортерша, положив руку ей на плечо, и присаживается рядом.
Джоанна смотрит ей в глаза и силится ответить, сказать что-нибудь, — но внезапно понимает, что не может произнести ни слова. Слова умирают в ней, так и не успев расцвести, а мысли всё никак не могут сложиться в ряд. Устало выдохнув, она лишь прикрывает лицо ладонями и откидывается назад на подушки.
— Чтобы бы там ни случилось с этой леди, — предпринимает ещё одну попытку Райт, — ты можешь спокойно рассказать мне. Я тут же накатаю об этом публикацию для «Общественных событий», и мы выведем её на чистую воду. Обещаю, не пройдёт и трёх суток.
Но ответом ей служит лишь молчание. Вздохнув, Пайпер приподнимается и отряхивает юбку.
— Ладно, тогда я оставлю вас одних. Если что — подумай над моим предложением. Я буду тут до завтрашнего дня.
Попрощавшись, журналистка выходит, а на её место садится Валентайн. Впервые за долгое время ему нечего сказать леди и он молчит, перебирая по кругу свою шляпу в руках. Словно вся та их душевная близость, которой они обладали те недолгие два месяца, вновь ограждена барьерами. Словно ничего и не было.
— Это всё — не твоя вина, Джоанна, — осторожно начинает детектив, как всегда проницательно попадая своими словами в саму суть проблемы. — В том, что случилось. Более того, ты сделала всё правильно. Ты смогла остаться в живых. Пережила это. Потому, что ты — Джоанна Джексон. И разве… — он на секунду запнулся, — …разве такие незначительные трудности могут преобразить тебя? Я не верю в это — и не поверю никогда. — Он посмотрел на неё с надеждой, но леди продолжала упорно хранить молчание, уставившись на свои руки. Её взгляд не выражал ничего — лишь непонятное отсутствие, которое заставило Ника засомневаться, с ним ли тут она сейчас. Но сдаваться тот был не намерен и предпринял ещё одну попытку, попробовав отшутиться: — В конце концов, посмотри на меня. — Он усмехнулся, указав на стык металлов у себя на корпусе. — Вот кого Пустошь точно потрепала так потрепала. Будем теперь хорошо смотреться вместе.
