— Итак… — заговорила девушка, спрятав крылья. — Несчастный мальчик решил убить самого себя, чтобы побольше людей оценили его печальную смерть. — В ее голосе явно прослеживалась издевка, и все это приправлялось еле заметной ноткой гнева. — Ты действительно такой тупой или просто пытаешься таковым казаться, Август?

— Ты — самая ужасая и постыдная предсмертная галлюцинация, которую я только мог представить… — еле выдавил из себя Август, похрипывая от недостатка воздуха.

— Ты жалок. — Выставив руку перед собой, девушка, не выходящая из тени, собралась зачитать заклинание: — Curatio. Miraclum.

При вспышке яркого, теплого света от заклинания, стало видно ее лицо… и, вне всяких сомнений, это была именно Авелина, а не кто-то другой, только ее лицо стало еще более бледным, волосы еще более серыми, а глаза еще боле яркими и кровавыми. Так же на ее голове можно было заметить еле заметные рожки, а на лице появились темные венозные выделения под кожей, так сильно меняющие ее внешность на более… «зловещую».

Заклинание, как нетрудно догадаться, предназначалось именно Августу, и уже спустя минуту переломы на его теле заросли, а за ними ушли ссадины и ушибы. Сейчас он стал чувствовать себя намного лучше, если сравнивать его с лепешкой, в которую Авелина сама же и превратила его, метнув со всей дури несчастного прямо в механизм башни.

— Я — лишь мимолетное событие в твоей жизни, никто. Неужто моя смерть подвигла тебя на такие отчаянные действия? Чем тебе не жилось жизнь богатого барона, идиот? — указав на него пальцем, а за этим и сложив руки на груди вновь обратилась она.

— С этой болезнью мне все равно оставалось недолго… — прокашлявшись, ответил Август. — Ты была целью всей моей жизни, хоть я и сам того не понимал, и с твоим исчезновением мое существование просто оказалось лишено смысла.

— Еще раз… — шагнув вперед, злостно говорила она. — Я тебе никто, и ты мне никто, вот прямо совсем. Так какого черта ты решил так попускать всем пыли в глаза, показав, какой ты несчастный и как к тебе жизнь несправедлива? Я тебе изготовила целый ящик зелий, по окончанию курса ты должен был продлить себе жизнь хотя бы лет на пять. Ты что, пренебрег моими зельями, в которые я вкладывала свою душу и время?

— Если честно, после твоей смерти я психанул и разбил все содержимое ящика, так что лечиться мне было больше нечем… — виновато отводя взгляд, сказал он. — И какое тебе дело до того, как я собрался закончить свою жизнь, раз я для тебя никто?

— Идиот! Видать тебя император часто ронял в детстве, раз уж ты вырос таким тупым! — от злости, переполняющей Авелину, в ее руке появился кровавый магический сгусток на момент. — Самоубийство — это удел слабых, Август! Если ты так не считаешь — могу тебя прямо сейчас прикончить, чтобы мир более не видел твоей жалкой физиономии!

— Да что ты можешь знать об этом? — обиженно кинул он, осознавая, что в ее словах действительно был правдивый смысл.

— Ой, смотри не заплачь, несчастное дите!.. — сделав еще несколько шагов вперед, она остановилась и продолжила: — Я знаю это, как никто другой, потому и сама пыталась прикончить себя, еще задолго до тебя. — После этих слов, она заметно умерила свой пыл и перешла на менее эмоциональный и спокойный тон. — Более того, тем же самым способом, что и ты… — стыдливо отведя взгляд, приговорила она, но после вновь уставилась на Августа. — Но меня спасли. И когда я тогда очнулась, то поняла, какую глупость совершила. Я не могла остаться в стороне, увидев, как твое жалкое, увядающее тело падает топориком вниз, особенно учитывая факт, что я к этому косвенно причастна.

— Ты вообще мертва, раз уж на то пошло… — подняв взгляд, Август уткнулся глазами в потолок. — Но, сказать по правде… я искренне счастлив, что мне удалось тебя увидеть перед моей кончиной… — вновь громко закашляв, Август отплевался кровью.

— Девушка, которую ты знал — мертва. И демон, что жил в ней, тоже. Так что, если ты испытывал к ней какие-то теплые чувства — не питай себя своими розовыми надеждами о том, что я вновь оправдаю твои ожидания. Потому что я нечто совершенно иное.

— Никаких теплых чувств, просто… ты была действительно значимым моментом в моей жизни, хоть и считаешь себя мимолетной. Ты прикончила моего приемного отца и брата, превратив их в кровавое месиво и заставив меня ненавидеть тебя, но и ты же дала мне второй шанс в виде вампиризма, позволив мне отсрочить болезнь и смерть от моих же товарищей в церкви, которой я тогда служил под знаменем белого креста. Я всю жизнь желал найти тебя, чтобы разобраться, или найти хотя бы этого самого Вишмастера, который поможет мне найти тебя… но ты им же и оказалась, и ты исполнила совсем не то желание, которое я ожидал… забавно получилось, правда? В каком-то смысле комично.

— Я пыталась донести до тебя эту мысль и раньше, но, видимо, придется сказать тебе напрямую: как я понимаю, ты ищешь убийцу своей семьи не один год, и ни два, а намного более длительное время. Ты считаешь, что это была я, но загвоздка в том, что я появилась в императорской столице лишь два года назад… до этого меня тут не было.

— Никакой другой загвоздки у меня не было, кроме твоего имени. Следователь сказал мне, что моих близких растерзал демон-вампир Авелина, и с самого того момента я искал тебя, чтобы узнать твою истинную мотивацию этого убийства. И если это не ты…

— Осознай, Август, что мне незачем тебе врать, — прервав его, сказала Авелина. — Либо я каким-то магическим образом забыла, как когда-то забралась в императорской столицу и покромсала твоих близких, либо тот самый следователь тебе сильно прервал.

— Но зачем?.. — отчаянно спросил Август. — Зачем ему было врать? Какой смысл?

— Может, возьмешь это для себя как следующий возможный смысл жизни, чтобы вновь не бросаться головой вниз с какой-нибудь возвышенности? — с отвращением сказала она. — Впрочем, если ты и вправду хочешь так жалко сгнить — не буду тебе мешать.

— Наше знакомство… сильно изменило мою жизнь. Узнав, что все это время я общался с ужасным демоном-вампиром — мое мнение по-настоящему изменилось о тебе, я перестал считать тебя чудовищем. Вместе с этим и появились мои сомнения об убийстве.

— Что ты хочешь сказать этим, человечишка? — нахмурив брови, спросила она.

— Я просто хочу сказать, что ты… хорошая, правда. Не такая, какой тебя описали в легендах… не такая, какой ты описана в летописи церкви. Совсем другая… — следом за своими словами, Август почувствовал неминуемую слабость в теле, намекающей на то, что болезнь переходит в свою последнею стадию — в ту, когда тело частично перестает выполнять свои функции, перерастая в полное онемение и последующую смерть.

Шумно вздохнув, Авелина спросила: — Хочешь умереть? Или все же еще желаешь побороться за свою отвратную жизнь мальчика, строящего из себя жертву судьбы?

— Второе. — Спокойной сказал Август, взглянув в глаза Авелины. — Наверное, я действительно был не прав…

— Сейчас для тебя есть лишь один выход — превратиться в чудовище, подобное мне. Но прежде, чем я закончу ритуал… наверно, я все же должна тебе показать, в честь нашего теплого знакомства в прошлом, кем я являюсь на самом деле и как так получилось.

Авелина подошла к Августа и упала на колени, оказавшись прямо над ним. Сейчас он мог в деталях рассмотреть ее лицо и платье, которое подозрительно выглядело нетронутым, будто его сшили заново за эти несколько дней ее отсутствия. Со времен их знакомства в алхимической лавке оно совсем не изменилось, разве что сейчас на ней не было ее фирменной ведьмовской шляпки и маскировки, под которой она представлялась.

— Путешественник во Времени воскресил тебя, не так ли?.. — усмехнувшись, спросил Август.

— Нет, Винтер тут ни при чем, я не была воскрешена. И, к слову, я совсем не это имела ввиду, — протянув левую руку вперед, Авелина изменилась в лице, став более похожей на ту Авелину, которая была под видом «Элизабет» в моменты их времяпровождения. — Возьми мою руку, пожалуйста. Я не хочу заставлять тебя насильно становиться этим.