Битва с драконом произошла как-то слишком быстро, и победа досталась легко. Принц даже успел удивиться. Все же Остин ожидал чего-то другого. И снова здравый смысл подсказал ему, что теперь он жив, он герой и пора радоваться славе и почестям. А жена — ну что ж никто же не требует, чтобы он был влюблен в нее. Да и проводить все время вместе не обязательно. Потерпеть немного — первый месяц, может быть, два. Потом праздники пройдут, и все пойдет своим чередом — он как-нибудь привыкнет.

Остин, как уже говорилось, был не глуп и видел, что его внезапно приобретённая жена как-то иначе понимает их совместную жизнь. Но навстречу ей идти не хотел. Полагая, что статус жены будущего короля Контестарии достаточная награда за лишения, которые она, возможно, терпела, будучи пленницей дракона, или за любовь, которую она (удивительное дело!) до сих пор испытывает, несмотря на все его попытки и ухищрения показать, как дела обстоят на самом деле. Неужели она не понимает, что он её не любит?!

Не понимала…

Принц, нет, теперь уже король Остин, не хотел разбираться в тонкостях чувств своей супруги. Королева — это дорогая картина, которую время от времени показывают на различных приёмах, а в остальное время она скрыта за дверями и покрывалами. Разве картина может иметь свои мысли или чувства? Кроме того, к картине можно повернуться спиной, когда она надоедает или вообще убрать её с глаз долой… Это было удобно. Но совесть иногда все же пощипывала молодого короля. Особенно когда он случайно встречался с покорным и жалобным взглядом королевы.

Пока она тихо следовала за ним и выполняла его желания — всё было хорошо. Королева сидела безвылазно в своих покоях, Остин, под предлогом большого количества государственных дел, — в кабинете или ещё где-нибудь. Иногда молодой король забывался, и ему вдруг казалось, что свадьба с принцессой Ютой — это просто сон. Однако дворцовый этикет неизменно возвращал его из страны грёз на землю — завтраки, обеды и ужины и одна постель на двоих….

Любовь торопливая и неласковая делала своё дело — желание хотя бы иногда чувствовать в руках её тело даже во тьме королевской спальни стало пропадать совсем. Молодой король перепугался. Однако же инкогнито посетив молодую вдовушку охочую до удовольствий и денег, перевёл дух — дело было не в нём! Костлявая, угрюмая и неповоротливая супруга, неспособная даже приласкать как следует, перестала интересовать его. И бедная королева лишилась последних крупиц нежности и внимания со стороны своего мужа.

Однажды, тихая и безропотная Юта вдруг заговорила. Да как! Её слова поразили всех как громом. Услышав её речи, Остин моментально протрезвел. Ему вдруг показалось, что его голышом разложили на горячих углях и маслом сверху полили. Невероятным, невозможным усилием воли он сдержал свой порыв — прибить на месте, стукнуть так, чтобы больше не поднялась — но король не должен давать волю своей ярости, особенно когда дело касается ничего не понимающей жены! Так это должно было выглядеть для его воинов. Именно это они и увидели.

И дело даже не в том, что Юта отлично понимала то, о чем говорила. Правда её слов поразила короля гораздо глубже, чем он подозревал. Она нанесла ему рану, которую не могло залечить время. Королева назвала его трусом и Остин знал, что она была права. Если бы изо дня в день, из года в год он видел в зеркале одно своё отражение, а потом вдруг неожиданно увидел иное - он был бы меньше поражён, чем сейчас перед открывшейся ему истиной: его здравомыслие оказалось просто трусостью.Самолюбие взыграло в нём с новой силой. То самое, которое разжёг провокатор умелыми речами.

Только теперь оно было направлено в иную сторону — Остин должен был доказать всем, что он совершил подвиг что бы там о нём не говорили.

Он обязан был доказать это самому себе.

Он должен был проучить болтливую королеву!

Остин запутался в своих долгах — они петлёй захлестывались вокруг его горла, не давая вздохнуть. И ненависть, скрываемая столь долго и тщательно даже от самого себя, наконец, нашла лазейку и лишила его рассудка.

Юта должна понести наказание!

Он думал об этом все время: на охоте в шумной компании, за обедом, стараясь не глядеть в ставшие ненавистными глаза жены, в объятиях женщин, охотно предоставляющих свое тело для вымещения его злобы и ярости.

И он нашёл выход — лучшее, что можно было бы придумать для поправки пошатнувшегося, как он думал, авторитета в глазах подданных. А Юта? Ну что ж, Юта — туда ей и дорога! Наградой за непомерно длинный язык будет ужасная, но такая почётная смерть! А потом и памятник поставить можно!

И ведь все так хорошо было придумано, так славно всё устроилось, и надо же было неведомо откуда взяться этому дракону!

***

Юта кинулась к побитому человеку, едва выползшему из моря, как перелётная птица в родное гнездо. Она склонялась над ним с нежностью матери и прикасалась к нему с трепетом и лаской. Она смотрела на него, не видя ничего, не обращая внимание ни на кого. Свои горести и боль, и усталость, люди вокруг, что-то зудевшие на ухо - ничто не имело значение кроме распластанного на песке дрожащего тела. Если бы у неё были силы, она взвалила бы этого мужчину на свои плечи и утащила так далеко, как только могла, и укрыла от всех взглядов, чтобы сопровождать его агонию или выздоровление в одиночестве. Сама едва живая Юта была готова на лишения и трудности ради него - того, кто забыл о себе ради неё.

Жалкие потуги Остина выпросить прощение были остановлены суровым безразличием королевы Контестарии, теперь уже бывшей. Жертва страшного Юкки, спасённая в последний миг небывалым самопожертвованием, больше не принадлежала никому, кроме своего спасителя.

Спаситель должен жениться на спасённой - таков обычай!

В сердце Остина змеёй заползла ревность…

Разумеется, он отпустил Юту на все четыре стороны — он дал ей развод. Иначе он поступить не мог. Вскоре после того, как бывшая королева покинула место своего горестного замужества, случилась серия непонятных и тайных смертей. В большинстве своём люди мало обратили на это внимания — мало ли кто где и отчего умер. Редкие умники заметили, что странная и непонятная смерть коснулась только тех, кто был вместе с королём в злополучное утро жертвоприношения. Но умники они на то и умники, чтобы знать, когда следует держать язык за зубами. И произошедшее на берегу стало обрастать невозможными подробностями вплоть до отдельных слов с точками и восклицательными знаками. И король в этих подробностях представал жертвой обманутой злобным колдуном. И вот его уже стали жалеть — ведь такой молодой, такой хороший и такое несчастье с супругой. Вот не повезло, так не повезло!

Пару лет Остин отсиживался тише воды ниже травы, занимаясь только государственными делами. Будучи умным и дерзким правителем, дела в своём королевстве, слегка запущенные, поправил. И даже Оливия уже практически вернула ему своё расположение (впрочем, неудовольствие её было больше показным). Стали поговаривать о свадьбе.

Отношения с королевством Верхняя Конта оставались натянутыми. Ни мир, ни война — непонятно что!

Но Остин о Юте не забыл. Он помнил все. И как она склонялась над побитым и израненным ящером он тоже помнил.

Она предпочла ему оборотня!

После всего, что он для неё сделал!

Остин ненависть свою холил и лелеял, и взращивал, как диковинный цветок, оберегая от сквозняков доброжелательства и прощения. За столько лет ему и себя удалось убедить в том, что он жертва. Это было очень удобно и могло многое оправдать, например, войну.