-Хах, если бы. Но у нас и так, что провизии, что лекарств — на своих едва хватает, а ты предлагаешь ещё одного взять. Может, он даже не очнётся и так сгинет. И что тогда? Оплакать и сжечь?

-Наших и так уже много полегло. Сам вспомни, сколько за эту неделю отрядов вышли в рейд и не вернулись. Просто пропали из города, словно их тут и не было. А федералы наоборот, словно в задницу ужаленные носятся по городу, перерывая его вверх дном. Такими темпами «наших» совсем не останется. Кроме того — разве он не наш соотечественник? Кто, если не мы, поможет ему.

-А давно мы стали благотворительной корпорацией? Забудь ты про тот бред, который тебе втирали в полицейской администрации. И дебильный кодекс тоже забудь. Всё это действовало только для мирного времени. А у нас здесь война. Понимаешь? Война!

-Вы оба — заткнули рты. Берём его с собой, а разберёмся после. В конце концов, даже в таком состоянии он может быть полезен. А если очнётся — там и решим, что делать с ним дальше.

139 Дней с начала осады

-Доктор! Пациент 27 подаёт признаки осознанного функционирования.

Я с трудом открыл глаза. Яркий свет слепил меня, но по специфичному запаху и окружению было ясно, что данное помещение пытается быть похожим на медицинскую палату. Когда же моё зрение адаптировалось к освещению, то стало понятно, что это место лишь пыталось походить на санитарный блок. В реальности это был переоборудованный склад, чьи стены были закрыты белыми плитами и где было собрано многочисленное медицинское оборудование. Вот только все здесь было сделано так хаотично и небрежно, что это был скорее лазарет, сделанный на скорую руку, нежели медицинский пункт.

-Что ж. Добрый день, молодой человек. Вижу, вам уже намного лучше. С вашего позволения, я осмотрю вас, чтобы установить ваше состояние. — обратился ко мне врач, полностью облачённый в белые одежды.

Даже не дождавшись моего одобрения он начал досконально изучать меня. Но, быстро бросил это дело, перейдя к анализу данных, которые записывала диагностическая машина через множество датчиков, прикреплённых к моему телу.

-Удивительно. Впервые за мою практику пациент так быстро отошёл от столь тяжелой психологической травмы при сильном истощении. И это при том, что у нас совершенно нет препаратов, которые могли бы облегчить ваше состояние.

-Где я нахожусь? Что произошло? Сколько времени прошло? — с трудом выдавил я из себя. В горле словно стоял огромный ком, мешавший мне говорить.

-Ты хоть что-нибудь помнишь за последние несколько дней? Тебя недавно назад в низинах. Окружённого кучей трупов мародеров и федералов, но при этом совершенно не тронутого. Ты, судя по всему, провёл там почти неделю.

-Нет. Последнее, что я помню — это как Федералы должны были отконвоировать меня куда-то. А дальше — пустота.

-Ясно. Диссоциативная амнезия, вызванная психической травмой. Видимо, ты стал свидетелем зрелища, которое столь сильно потрясло тебя, что твой мозг изолировался от поступающей информации. Ожидаемая реакция. Думаю, это лишь к лучшему для тебя.

-Где я нахожусь? — задал я ответный вопрос.

-Мы называем это «Бастион №0». Одно из немногих мест в Новом Эдеме, которые ещё не были выжжены НФС или разграблены мародёрами. Среди тех, что выходит на связь. — сказал кто-то за доктором.

Только сейчас я обратил внимание на этого человека. До этого он находился тут же, но был настолько незаметным, что воспринимался как часть интерьера. Теперь же всё моё внимание было приковано именно к нему.

Металлическая челюсть. Искусственный глаз. Протез предплечья. Многочисленные линии платной сети на коже. Видавший множество боёв комбинезон военной полиции Нового Эдема. Этот человек всем своим видом показывал, что с войной он знаком не понаслышке. Его лицо было знакомым, но я никак не мог вспомнить кем он являлся.

-Насколько плоха наша ситуация? — поинтересовался я у него.

-Хуже, чем ты бы мог представить, Архиватор. Долгое время мы успешно держались даже когда федералы прорвались. Но последний месяц все пошло по наклонной. Сперва многочисленные укрытия перестали выходить на связь. После этого НФС начали активнее прежнего подавлять сопротивление. Затем куча наших отрядов с концами пропали в городе. А за последние пару дней мы потеряли контакт с некоторыми другими бастионами. И теперь нам нужна твоя помощь. — произнёс он, подойдя ко мне.

-Моя? Помощь? Чем вам может помочь простой Архиватор? Я не боец. Пользы от меня в этой ситуации минимум.

-Да. Ты не солдат. Но ты Архиватор. И человек. А люди, которые имеют доступ к общей системе нам сейчас нужны как никогда. Я благодарю судьбу за то, что она сбросила тебя нам на голову.

-Зачем же?

-Мы хотим нанести дружеский визит в одно важное место, которое перестало выходить на контакт. Там должно быть записывающее устройство, которое можете прояснить то, каким образом НФС так успешно зачищают наши точки. А ты единственный среди всех людей здесь, у которого есть доступ нужного уровня.

Я поежился. С одной стороны, у меня уже были мысли, касаемо причин этого. Ибо я сам мог приложить к этому руку. Но, с другой стороны — откуда мне знать хоть про одно подобное место? Кроме того, я ведь был далеко не единственным информатором — проболтаться мог и кто-нибудь другой. В любом случае, об этом стоило молчать. Не думаю, что они оценят моё предательство.

-Ты как себя чувствуешь? Я не хочу заставлять тебя выбиваться из сил, помогая нам, учитывая, что ты даже не военный. Но твоя помощь нам действительно необходима. — поинтересовался он у меня.

-Честно — паршивее я себя ещё не чувствовал, но, раз такое дело — то это мой гражданский долг. — ответил я ему.

Естественно, я умолчал про то, что это «самопожертвование» — лишь попытка заслужить самому себе прощение за то, что я работал на НФС. Только мысль о том, что из-за меня могло погибнуть сотни тысяч людей заставляла чувствовать себя последним уродом и козлом, которого надо пристрелить не думая.

-Что ж. Раз ты так уверен в своих силах — то завтра на рассвете отправимся в путь. Док — помоги ему подготовиться и позаботься о том, чтобы завтра он не свалился без усталости. — произнёс тот мужик, после чего покинул помещение.

-Ох, ладно. Думаю, тебя для начала надо переселить от этих несчастных людей. Идём за мной.

Встав, мы покинули помещение. Это была хорошая возможность чтобы оценить место, в котором был расположен этот самый «Бастион».

В коридорах было множество людей. Кто-то дремал на лавочках или на полу. Кто-то ремонтировал проводку в стенах. Свет был совсем слабый и тусклый — по-видимому, он питался от аварийных генераторов. Что люди, что помещения — грязные и неопрятные. Многие — чрезвычайно тощие и изнеможённые.

-У нас проблемы с припасами, как ты заметил. За последнюю неделю из десятка отрядов, что выходили искать припасы вернулась от силы четверть. Остальные — пропали и ни слуху, ни духу. — сказал мне доктор.

Далее мы попали в крупный зал. Судя по планировке и обстановке — это некогда было то ли жилой частью производственного комплекса, то ли общежитием для учащихся. Здесь же разогревалась еда в огромных котлах, здесь же люди спали. Смрад тут стоял ужасный. Куча людей в обносках. Было холодно и темно.

После мы поднялись на несколько этажей выше, где располагались сами комнаты. Многие из них уже были разграблены — внутри не было даже настенных плит, регулирующих температуру помещения, не говоря уже о кроватях и шкафах. Но парочка комнат всё-таки находилась в относительно приемлемом состоянии. С кроватью, парой полок, кучей хлама и даже парой устаревших, но рабочих терминалов.

-Думаю, это лучшее, что мы можем предложить. Ещё недавно тут обитал один из наших лучших разведчиков. Располагайся и, если что понадобится — найди меня в лазарете. — произнёс доктор, после чего ушёл.

Я зашёл в комнату и прикрыл дверь. Обстановка была удручающей, как и мои мысли, поэтом первым моим действием стало изучение терминала, чтобы отвлечься от всего этого.