Охотник знал, что если снять с Зам вуаль, любой узнает в ней клаудитку.

А еще он знал, что по многим вполне объективным причинам клаудитов не жалуют.

– Знаешь, что у нас не получилось? – спросил охотник.

– Ты сказал: убить тех, кто будет в корабле, – отрезала Зам. – Корабль взорван. Те, кто был на борту, мертвы.

Охотник хмыкнул, даже не потрудившись назвать слова помощницы отговоркой.

– В следующий раз придется быть аккуратнее. Клиент начинает нервничать. Хватит ошибок, – он протянул Зам прозрачную полую трубочку.

Внутри сидели две белесые многоножки и настойчиво грызли пластик.

– Коухуны, – пояснил охотник. – Очень ядовиты.

Зам поднесла трубочку к липу, пристально разглядывая маленьких убийц. В черных глазах клаудитки сверкнуло возбуждение. Она пожевала губами под вуалью и кивнула.

Охотник кивнул в ответ и спокойно пошел по уступу к ожидающему его флаеру. Перед тем как взобраться в машину, он оглянулся.

– Не ошибись на этот раз, – сказал он.

Зам отсалютовала трубочкой с коухунами.

– Приведи себя в порядок, – донесся из-под серого шлема неприязненный голос.

Зам приподняла вуаль. Ее черты потекли, смазались, словно некто невидимый лепил из них другое лицо. Обрисовались губы, черные глаза втянулись в глазницы, смягчились острые скулы. За время, которое понадобилось клаудитке, чтобы спрятать вуаль в карман, Зам превратилась в статную и привлекательную женщину-человека. Даже одежда стала по-иному обтягивать ее тело.

Наблюдавший за метаморфозой охотник одобрительно кивнул и завел двигатель. Он всегда признавал, что в их ремесле оборотень обладает несомненным преимуществом.

Даже на такой густо заселенной планете, как Корускант, нашлось достаточно много места, чтобы расположить Храм в стороне от прочих строений. Он был так же огромен, как и окружающие сто здания, но в отличие от них, серых, скучных, однообразных, обиталище Ордена было произведением искусства. Барельефы и статуи, подсветка под странными, а порой и неестественными углами, тени и свет, которые складывались в таинственные рисунки. Он производил ошеломляющее впечатление. Таков был Храм.

Внутри он тоже был необычен. Это место предназначалось для размышлений, здесь разуму предлагалось странствовать и исследовать, и поэтому детали интерьера порой имели не два и не три значения. Посреди огромного зала можно было наткнуться на небольшой оазис, где по камням стекала вода, а покрытые мхом валуны заменяли диваны и кресла. Рыцарей воспитывали не только в ежедневных воинских тренировках. Не только тело отливалось в безупречный боевой механизм, оттачивались разум и сердце. Многие из джедаев прошлого и настоящего считали искусство воплощением осознанной связи с Великой силой. Скульптурные портреты в залах Храма были чем-то большим, нежели повторением черт тех, кого они воплощали. Казалось, нужно только прислушаться и можно услышать голоса ушедших магистров.

По одному из полутемных коридоров, который вел к ярко освещенной комнате, неторопливо шли двое.

– Почему мы не смогли предугадать нападения на сенатора? – говорил Мэйс Винду, озабоченно морща лоб. – Для того, кто всегда настороже, не должно быть никаких неожиданностей. Значит, легко было предсказать…

– Спрятано будущее, в возмущении Великой силы оно, – устало прокряхтел Йода, стуча посохом из дерева гимер.

– Пророчество исполняется, – неохотно признал Винду. – Куай-Гон был прав. Темная сторона становится все сильнее и сильнее.

– Не только тот, кто обращен к темной стороне, видит будущее, м-мм, – Йода остановился, чтобы отдышаться. – Прав был твой друг. Пробуя темную сторону, можем видеть мы будущее, только так!

Винду понадобилось время, чтобы переварить замечание маленького магистра. Даже мысль о том, что кому-то придет в голову добровольно отправиться в путешествие хотя бы к границе между светом и тьмой, уже пугала. А уж то, что сам Йода верил, будто источник возмущения Великой силы, которое чувствовали все джедаи от мала до велика, находится по ту сторону этой границы, Мэйс Винду считал дурным предзнаменованием.

– Прошло десять стандартных лет, – осмелился произнести он вслух. – А ситхи не показывались.

Ненавистное слово выговорилось с трудом. С малолетства Винду, как и всех падаванов, учили, что к неведомым ситхам должно относиться как к непосредственным и явным врагам. Кто они такие и как должны выглядеть, было известно разве что историкам. Столько раз за прошедшие годы все надеялись, что таинственные адепты темной Силы уничтожены, что многие стали отрицать само их существование.

До недавнего времени.

До тех пор, пока на Набу один из ситхов не убил Куай-Гон Джинна. В том, что это был именно ситх, сомнений не возникало.

– Так вы считаете, что за нынешним неспокойством Силы стоят все-таки ситхи? – магистры прошли еще несколько метров, прежде чем Винду сумел сформулировать осторожный вопрос.

– Где-то там они, – решительно откликнулся Йода. – Точно, м-мм? Да.

Мэйс опять задумался о пророчестве. Нелепое ощущение: все время отрицать существование пророчества, и вот, пожалуйста, приходится обсуждать его последствия с учителем Йодой! В древних текстах говорилось, что темная сторона возрастет, и тогда будет рожден тот, кому суждено вернуть равновесие Великой силе и всей Галактике Самой неприятной деталью было то, что избранник уже находился в Храме.

– Что-то сомнительно, чтобы ученик Оби-Вана сумел хоть что-нибудь оставить в равновесии, – проворчал Мэйс Винду. – Пока что все происходит с точностью до обратного

Его спутник вновь остановился и запрокинул ушастую голову, меряя магистра внимательным взглядом

– Изберет следовать предназначению, да, – твердо произнес Йода. – А так – нет.

На вопросы имелись ответы, но вели они к новым вопросам Может быть, не на все вопросы следует отвечать? Мэйс Винду потер лоб ладонью И надо ли в поисках единственно верных слов добираться до самых пределов? В прошлый раз любопытство Совета не привело ни к чему хорошему.

Магистры возобновили движение, но больше не разговаривали, и сопровождало их только эхо их же шагов.

Пробуя темную сторону, можем видеть мы будущее… только так! Мэйс Винду огорченно покачал головой.

Зуммер вызова не оказался большой неожиданностью. Падме была уверена, что как только выдастся подходящий случай, Анакин придет поговорить с ней Она направилась было к двери, но вдруг остановилась и принялась разыскивать накидку, сообразив, что ночная сорочка чересчур прозрачна и откровенна

Эта мысль – как, собственно, и действие – удивили ее Никогда раньше Падме Амидалу не посещала идея целомудрия И никогда раньше ее не заботило, что слуги могут увидеть нечто предосудительное или не предназначенное для их глаз.

И все-таки, открывая дверь гостю, Падме закуталась поплотнее. На пороге, разумеется, топтался Скайвокер.

– Привет, – сказал он.

Похоже, он бежал сюда со всех ног

– Все в порядке? – спросила его Амидала.

Анакин пропыхтел что-то невнятное Отдышался.

– Ага, – удалось все-таки выдохнуть Скайвокеру. – Да, учитель пошел вниз, хочет проверить, как там. Но пока все спокойно. Вроде бы.

– Ты, похоже, разочарован.

Анакин смущенно рассмеялся.

– Тебе не нравится, что все спокойно, – подытожила Амидала.

– Да не… да я… да я бы ни за что не хотел оказаться в другом месте, – выпалил Анакин, и теперь уже сенатор скрыла растерянность за смешком.

– Но это… бездействие…

Попытка повернуть разговор в прежнее русло удалась, потому что Скайвокер согласно мотнул головой.

– Лучше бы нам поактивнее искать убийцу, – буркнул он. – Сидеть и ждать – все равно что самому призывать беду.

– Мастер Кеноби с тобой бы не согласился.

– Мастер Кеноби ни за что не нарушит данный приказ, – отмахнулся Анакин. – Он и шагу не сделает без разрешения Совета.