– Подождёт, – отрезал тот.
Ему пьянил азарт. Его глаза ожили – впервые за весь вечер. Он ясно ощущал затаившееся, глядящее ему в лицо существо, что было выбрано для противостояния и, как охотнику, которого влечёт не добыча, а сама охота, его распирало от любопытства – кого же прислала сила баланса.
Лейтенант оправил форму. Расстегнул кобуру. Снял оружие с предохранителя. Он положил руку за спину и стал неторопливо разрезать тишину ночного шоссе звуком своих шагов, точно собранный маньяк, что скрупулёзно и методично линчует свою жертву. Он приближался к замершему Ауди. Красивое, обтекаемое тело благородного кроссовера, словно зеркало ночи отражало каждое преломление чёрной королевы своими гладкими изгибами. Как породистый конь выдыхает ноздрями воздух, так и автомобиль выдыхал остывающим двигателем пар, нарушая влажную прохладу туманного безмолвия.
Наконец, полицейский проделал путь до машины и заглянул в приоткрывшееся окно. Вопреки представлениями внутри его ждал маленький круглый мужчина лет сорок на вид. Он часто моргал, водил своим небольшим носиком, и как филин лупил глаза в небытие. Выглядел каким-то взъерошенным. Воротник неровно торчит, кудрявые волосы растрёпаны, как после хорошей забористой вечеринки. Всё лупит свои карие глаза куда-то вперёд, ну, точно Иисуса, сходящего с небес, там узрел. Лицо мягкое, безопасное. Негустая тёмная борода обступает ротик. Он выглядел комично и безобидно, как добрый плюшевый медвежонок за рулём, который сошёл с экрана какой-нибудь шизофреничной рекламы автомобиля, уселся за новенький Q8 и поехал на нём, куда только эти вшторенные звери там обычно ездят. Наверняка, и пьян, и дунул, короче, докопаться – легко. Он нервно ёрзал, как от зуда – чувствовалось, что ему не по себе, но вместе с тем в его гордо вскинутой мордочке, идеально ровной спинке и расправленных плечах читалась решительная смелость. И, глядя на этого мужчину, можно было понять, что уверенность его не безосновательна. Его окружала аура шумных пляжных пати, элитарного синтетического кайфа, первосортной марихуаны и захватывающих, сумасшедших идей, которые настолько невероятны, что искажают реальность, меняют её и делают пластилином в руках чистой силы воображения. Всё это, подобно аромату дорогих духов, обрушивалось на тебя и захватывало мощной волной сюрреализма, граничащего с трэшем. И только его мощный энергетический источник, способный расширять сознание миллионов, не оцифрованный категориями сужающего потенциал здравого смысла, а, следовательно, недосягаемый для местных гробовых проделок, мог сейчас стереть ластиком тяжесть тьмы и, видя её с совсем другой стороны, заполнить своим буйством цветов, салютом красок и взрывом безумства, что смещают ракурс смотрящего на мир в абсолютно иную точку. А плоды его гениального в своей необузданности воображения, говорили сами за себя. На запястье, например, сидели стильные часы, не броские, но внутри – неизменная Швейцария. На шее цепочка, тоже аккуратная, сдержанная, но золото белое. Атрибуты его достатка не слепят показной бутафорией, как и он сам. Он заключён в процессе творения, он – это живая идея. Реальность для него – аксессуар. На круглом тельце косо сидит рубашка поло, простая, она так и пропитана свежестью, словно он только что с яхты сошёл. Этот точно не из тех, которые молча решают проблемы и стиснув зубы тянут жизнь за истёртый канат. И истеричен, и самовлюблён, и деньги тратит безбожно, и галлюцинациями, явно страдает, и параноит его на отходняках не по-детски, но! живой и мечту свою сумел привести в реальность. Как следствие всех перечисленных побочных эффектов чрезмерной реализованности, лицо его не лишено бесшабашного задора и юношеского огня. Такой уже не робот из-под гудящего купола Системы, такой готов в какое-нибудь сумасшедшее дерьмо ввязаться, просто чтобы кайфануть. Короче, наслаждается жизнью, не отвергает её изобилие и в полной мере принимает всё, что та даёт. В общем, либо режиссёр, либо продюсер.
Мент внимательно изучил новоприбывшего на лайнер под названием «Тобi пiзда». Считал всё быстро и даже сложил губы в неприятной ухмылке, мол «вот это мне послали?!» Тем не менее, когда он заглянул в окно, на нём оставалась вся та же безликая маска.
Итак, медвежонок за рулём опустил стекло своей лапкой. Представление началось.
– Техосмотр.
Строго потребовал Узурпатор. Мужчина как-то недоверчиво посмотрел в зеркало заднего вида, будто поддержки какой ища, снова поёрзал и осторожно, но без испуга спросил, кивком головы давая понять, что всё пишется на видео:
– Эм, простите, что-то я никак не пойму, исключительно из чистейшего любопытства, а это у Вас там человек к дверце прикован? Признаюсь, я вот уже всю голову сломал, сижу-сижу, даже заключил сам с собой пари. – рассмеялся он – То ли пакет такой… неординарный, то ли нет.
Он обратился довольно неожиданно и, учитывая своё положение, даже нахально, потом ещё и позволил себе своим коротеньким пальцем тыкнуть в сторону бедного Лёшика. И в этот момент словно бы вся трагичность происходящего снизилась, камера события переместилась в другой угол и цвет начал менять температуру. А он сидит такой, словно о повседневной безделице разговаривая, и ещё с заинтересованной простотой, поглядывает на страшного злого полицейского.
– Техосмотр. – также надменно проговорил тот.
– Понимаю, Ваше беспокойство, – не унимался мужчина, причём теперь он отнял от руля руки и всем телом обернулся к «властелину ночи», с готовностью поговорить об их, как он находил, затруднительной ситуации – Я к чему спрашиваю? Дело в том, что если сковывать кого-то подобным образом, то очень высока вероятность, что он может выскользнуть из наручников. Ну, допустим, когда он лежит. Вот представьте, перевозите вы его в машине, скажем, в багажнике или на полу, – наглец, как знал что-то или нарочно пытался спровоцировать – То при наличии хорошей пластики, элементарной растяжки и неплохой гибкости, выбраться из такой ловушки не составит большого труда. Посмотрите фокусы Гудини, м-м-м, уверяю Вы найдёте много – он подыскал слово – Полезного. Они прекрасны! Тем более, – мужик на миг отвлёкся, внимательно присмотрелся к Лёше, и продолжил светскую беседу – Мальчик-то, я смотрю у вас, совсем худенький. Не дай Бог, не углядите, высунет ручонку-то свою из оков и лови потом по полю… А бегать ночью-то в такой свежести, да по травке, сдаётся мне, то ещё веселье! Как на счёт плетения узлов? Знаете ли, узлы просто превосходны, – он как добрый лицемер, знающий толк во всяком таком дал самодовольную улыбку – Особенно если их…
И пока чувак вдавался в детали, касающиеся, лишения людей свободы всё лицо лейтенанта отражало его глубокое желание, чтобы этот неудобный мужик сейчас оказался на пешеходном переходе и решил перебежать дорогу на красный свет, когда вдалеке возникла здоровая фура с брёвнами, которые грузчики по забывчивости не перепроверили и один из канатов уже начал лопаться, но в самый последний момент водила затормозил, так что этот неуместный человек уверовал в Господа, а потом фуре в жопу въехала какая-то легковушка, и вот тогда одно из брёвен, наконец, не выдержало, перетёрло канат и так неловко вылетело, что пробила нерадивому пешеходу голову нахер. Вот именно так он на него смотрел всё это время.
Мужчина всё же благорассудительно не стал развивать балладу об узлах и полез в бардачок рылся там некоторое время. А потом не произошло ничего сверхъестественного, что бы разрядило высоковольтное напряжение ситуации. Он не достал оттуда ствол и не начал им размахивать. В его руке были просто документы. С выражением полнейшей любезности на физиономии, он протянул их. Его бессовестно натянутая гримаса даже и не пыталась скрыть всё лицемерие, сочащее через непозволительно самовлюблённую улыбку, говорящую «чё же тебе реально от меня надо, сукин ты сын?» Вся игра была шита белыми нитками – оба совершали этот ритуал цивильности только ради… А вот хер его разбери, чего ради.
