Моему Отцу.
Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся – 1 Кор.15:51.
«Одно становится двумя, а два – тремя, и благодаря третьему одно – четвёртое». (Аксиома Марии Пророчицы)
Разгар лета в Лондоне – испытание не для слабонервных. Бледное солнце, выглядывающее с азартом снайпера из куцых, сизых облаков, с неожиданной немилостью припекает раскаленным газовым шаром, подвешенным в удушающем воздухе, что соткан из дыма и пыли мегаполиса.
Мертвым потоком машин стоит автострада, гудят нетерпеливые клерки, спешащие вернуться под тень домашних пенатов. Улицу наводняют толпы прохожих, с энергичной бодростью покинувшие свои рабочие места. Люди, проходящие мимо, не смотрят по сторонам, их взгляды словно обращены в себя, но что там – внутри? Заботы о хлебе насущном, планы на день грядущий?
Реджина Вэлл, стоя у края бордюра, озадаченно наблюдает за сложившейся картиной, будто готовясь запечатать ее фотообъективом, спрятанным на сетчатке глаз, и унести с собой. Девушка бросает недокуренную сигарету прямо у таблички с надписью «no smoking», и углубляется во чрево бетонных изваяний. Ее тут же подхватывает бурлящее течение людских масс, которому она отдается с жертвенной безвольностью. Серые стены домов, косые переулки, мельтешение случайных рук, бесстрастные лица. Девушка шла, заглядывая в каждое из них. Ее неугомонная натура радаром отыскивала проблески жизни, близости человечности в грохочущем жерле отлаженной машины запрограммированного уклада, но все усилия тонули всуе. Она хотела видеть и знать – больше, чем полагается, она задавалась безнадежными вопросами, не подразумевающими связных ответов, читала вывески магазинов и кофеин, будто разгадывала символику Каббалы. Близость чуда или Армагеддон – вот, что может помочь нам всем избавиться от бесцветной пустоты рабского существования.
Секунду. Что это там, на углу противоположной улицы? Реджина резко останавливается, делает крутой разворот, вызывая тихое недовольство окружающих и, не обращая внимания на сигнал светофора, пересекает дорогу. Перед ней открывается одноэтажное строение – и откуда оно в центре города? – напоминающее больше покосившийся сказочный домик, нежели то, что значится на вывеске, прибитой к двери: «Книжная лавка Просперо и Ко». Девушка претенциозным жестом вскидывает бровь, но решается зайти. Когда долго ищешь, все же что-то находится, пусть и не то, что подразумевалось изначально. Но если не ожидать вовсе, порой обнаруживается и самое неожиданное. Энтузиазм в этом деле несравненно важен.
За захлопнувшейся с негромким щелчком дверью ее взору открывается лабиринт, над которым всплакнул бы любой Минотавр – несусветное количество книжных стеллажей и полок, расставленных в хаотическом порядке, груды книг, разбросанные и тут, и там, стопки с журналами и брошюрами, загромождающие проходы и явно затрудняющие передвижение между шкафами. Ад перфекциониста. Реджина делает нерешительный шаг, линялые доски под ее ногами траурно скрипят. Ну и местечко, – думает девушка, оглядываясь по сторонам, силясь дышать с суеверной осторожностью. Яркий свет солнца, льющийся с улицы, преломляется о цветные стекла, напоминающие витраж собора, и оттеняет пыль, осевшую в пространстве, более осязаемую, чем ей положено быть. Книги, как того и следовало ожидать, покоятся на своих местах безо всякой логической последовательности: Конан Дойль соседствует с рецептами восточной кухни, Бхагавад Гита – рядом с Куртом Воннегуртом, а чудесное издание Франца Кафки подпирает томик Дэниела Карнеги, что, впрочем, даже отдает томительной иронией. Девушка исследует взглядом ассортимент странной лавки, как, с незаметностью небесной кары, за ее плечом раздается голос:
– Ищете что-то особенное?
Реджина, внутренне вздрогнув, резко поворачивается. Обнаруживает стоящим за своим плечом приземистого господина с кустистой, седой бородой и взглядом полоумного. На нем неопределенного цвета халат, из-под которого виднеется строгий сюртук времен регентства. Грива пепельно-белых волос распущена и ниспадает по плечам, в зубах – пышущая жаром трубка, набитая табаком с экзотическим запахом, по ощущениям самой Реджины.
– Да. То есть, нет…Я любопытствую. – отвечает девушка, стараясь вести себя осмотрительно. Кто знает, куда она попала?
– Да-да, конечно. – старик так и буравит ее светлыми до неестественности глазами. – Вот, пройдемте, я знаю, чем угодить юной мисс.
Как же. Угодить. – кисло думает Вэлл, но следует за несколько эксцентричным мужчиной, по своей очевидности оказавшемся единственным обитателем лавки. Вместе они проходят ряд стеллажей, маневрируя в непроходимой чаще. Девушке стоит трудов успевать за бодрым шагом своего провожатого.
– Быть может, «Библия проклятых» доставит Вам удовольствие?
– Право же, не знаю, что сказать…
– Нет, слишком критичный слог. Как насчет «Малого свода Соломона»?
– Я не…Сэр, Вы не могли бы…
– Нет, слишком пространственное повествование. Предположим, «Молот ведьм»? Ах, простите, я ни в коем случае не хотел Вас оскорбить…– рассуждает вслух седой господин, нисколько не заботясь о слабых комментариях клиентки.
Что за чертовщина? – внутренне ругается Вэлл, и решает, взяв себя в руки, урезонить его обманчиво экстравертивный пыл. Но старичок останавливается прежде, чем девушка успевает что-либо произнести.
– Вот оно. Я знал, что найдется! – торжественно говорит он, протягивая руку к полке.
– Послушайте, мистер…
– Просперо. – не выпуская трубку изо рта, хозяин лавки улыбается ей.
– Мистер Просперо. – А где мистер Калибан? – нервически фыркает Реджина, в попытке заслониться иронией от проникающего светлого взгляда, но поспешно произносит: – Я бы и сама прекрасно справилась с поисками нужной мне книги, Вам не стоило так утруждаться…
– Вы знаете, какая книга Вам нужна? – необычный старик наклоняется к девушке с выражением лица предельного лукавства.
– Нет, но, подозреваю, я бы сумела выбрать. – отчеканивает она ледяным тоном. Просперо лишь улыбается ей и протягивает то, что он несколько секунд назад держал, плотно прижав к груди.
– Книги сами выбирают своих владельцев, приходя только тогда, когда это нужно. И никогда – наоборот.
Реджина с долей сомнения, но принимает фолиант, обернутый черным переплетом, не имеющий ни названия, ни имени автора на обложке. С натянуто-вежливой улыбкой, чувствуя на себе пристальный взгляд, открывает форзац.
«Герметический Арест» – значится на титульном листе. Девушка решается пролистать содержание. Чехардой калейдоскопа мелькают строки, оттесненные выцветшей краской, гравюры, дублирующие средневековые сюжеты, столбы астрономических таблиц, неясные символы и мудреные пентаграммы. Он что, подсунул ей черномагический гриммуар? Реджина медленно поднимает голову, набирая в грудь побольше воздуха.
– Мистер Просперо, боюсь, мы поняли друг друга превратно. Я вовсе не интересуюсь черной магией. Я не имею никакого отношения к поклонникам Сатаны и вовсе не склонна приносить жертвы на алтаре с симпатичной фигуркой Бафомета, купленной на воскресной распродаже. – говорит девушка вкрадчиво.
Просперо лишь улыбается ей.
– Книга не совсем о том, что Вы описали, мисс.
– Так о чем же она?
На лице седого господина проступает загадочность посвященного в масонский заговор, и он отвечает, понизив голос:
– Эти страницы отражают то, что каждый пишет в своем сердце.
Отличный маркетинговый ход. – думает Вэлл. Очевидно, так просто он от нее не отстанет, придется забрать печатный продукт таинственной мистификации с собой.
– Вы очень любезны. – произносит она с почти нескрываемым сарказмом, колющим, как и взгляд девушки, ружейным дулом направленный на переносицу собеседника. Его глаза нервируют, настораживают и сотрясают некие внутренние силы души. – Сколько я Вам должна?
– По чистой случайности сегодня у меня сломался кассовый аппарат, но я не могу отпускать своих гостей с пустыми руками…– с нелепой застенчивостью мнется Просперо. Что ж, и правда, он чем-то похож на безумного волшебника, затерянного на острове. – параллельно с разговором размышляет Реджина. – Так что, считайте, юная мисс, что это – подарок нашего магазина. – и лучезарно улыбается.
