Был ещё третий, водитель. Он остался жив, но он, скорее всего, ничего не знает. Ему приказал старший из двоих стрелков отвезти их туда-то и потом забрать, и всё. Ему вколют «сыворотку правды», а потом, в виде овоща, сдадут в психушку или ликвидируют. Выход один — встречаться с этим Шумилиным лично и работать с его мозгом. Только так я смогу найти ответы на все интересующие меня вопросы. Андропов знает о роли Шумилина в деле с его заместителем генерал-лейтенантом Антоновым, но сделать ничего не сможет. Нет никаких доказательств участия Шумилина в покушениях на него. Да, он теперь знает, что это Шумилин стоит за всеми этими покушениями. Видимо, кадровые чистки МВД, которые Андропов проводит вместе с Пельше, больней всего задели или могут задеть именно его, Шумилина, и он начал действовать на опережение.

Тогда при чем здесь я? Скорее всего, в ведомстве Анропова служит или служат люди Шумилина, и они не простые оперативники, а занимают довольно высокие посты. Основных предателей в КГБ, работающих на иностранные разведки, я сдал Андропову, а вот о тех, кто работал на Щелокова и его заместителей, информации у меня не было, да и не могло быть. Вот эти люди и слили Шумилину сведения о том, что рядом с Андроповым недавно появился некто Кравцов, певец и композитор. И после его появления начались успехи КГБ в борьбе с бандитами и в расследовании ограбления Ереванского банка. Потом последовали чистки в Министерстве внутренних дел и все попытки ликвидировать Андропова закончились неудачей, потому, что рядом с ним находился я, Кравцов.

В МВД не дураки сидят, всё прекрасно проанализировали, сложили два и два и решили, на всякий случай, убрать меня, так как Андропова сейчас устранить было невозможно. К Шумилину я просто так заявиться не могу, поэтому нужен повод. Брежнев завтра улетает в ФРГ, поэтому через Леонида Ильича можно будет действовать только после праздников. До праздников это можно сделать исключительно через Андропова, но тогда придётся ему рассказать о моих возросших способностях, а это чревато для меня возможными ограничениями свободы, и как следствие, отмена моей поездки в Англию, чего я никак не мог допустить. А ждать 10 ноября, когда в стране будет отмечаться День советской милиции и я туда смогу попасть по официальному приглашению или с концертом, это очень долго. Мне Шумилин нужен был сейчас и сегодня, а лучше ещё вчера.

Вот с этими мыслями я и подъехал к Кремлю. Мне необходимо было ещё встретиться с Димкой и отвести наших двадцать фанатов на репетицию в КДС. «Рафик» стоял на нашем месте рядом с Кутафьей башней, куда я и подрулил. Фанаты сидели внутри, чтобы своим видом не нервировать милицию. Я опоздал на пятнадцать минут, но ребята особо не расстроились. Я попросил Димку, чтобы из двадцати человек были обязательно пять девушек для исполнения в предстоящей постановке роли медсестёр. И вот вся эта команда вылезла из одного микроавтобуса и стала радостно галдеть, увидев меня. Видимо, вчерашние новости о моём награждении второй Звездой и об открыти моего бюста были до сих пор новостями номер один в школе, поэтому сразу на меня посыпались вопросы. Я прекрасно понимал желание ребят узнать об этом побольше и старался отвечать как можно обстоятельнее. Две мои Звезды они могли видеть прямо перед собой, поэтому их интересовали вопросы по поводу бюста и мемориальной доски, а также об их участии в их открытии девятнадцатого мая.

Известие о том, что скоро выпустят наш новый двойной альбом сразу стомиллионным тиражом, было встречено громкими криками радости всеми фанатами. Даже сотрудники милиции вздрогнули от хора голосов двадцати наших молодых поклонников. Поэтому, прежде чем сообщить им ещё одну новость, я попросил их не орать, иначе ничего рассказывать не буду. Они согласились радоваться тихо, поэтому я им объявил, что через неделю я открываю комсомольско-молодёжный спортивно-музыкальный центр «Демо» на Калужской, где будут спортивные залы, секции и кружки, и мы в этом здании станем полновластными хозяевами, поэтому сможем разместить всех наших фанатов и даже дополнительно набрать новых.

Ага, как же, будут они вам эту потрясающую новость воспринимать тихо. Эта банда заорала от радости так громко, что к нам направился проходящий невдалеке патруль. Но я вышел вперёд с гитарой в руке и, узнав меня, сотрудники милиции приветственно махнули рукой. А я им ещё крикнул, что мы репетируем наше выступление к 9 Мая. Они улыбнулись и пошли в другую сторону. После чего я сказал Димке построить ребят в колонну по двое, а сам, тем временем, решил позвонить Солнышку. Я волновался, как она доехала до дома. Она подняла трубку и первая меня спросила:

— Как ты?

— Всё хорошо, — ответил я. — Ты знаешь, я придумал, как буду называть нашего сына, если у нас родится мальчик.

— Как?

— В честь тебя, Солнышонком.

Раздались громкие поцелуи в трубку, от которых я чуть не оглох на левое ухо. А поле этого прозвучали слова, которые приятно слышать любому мужчине. Что она меня любит и что я самый лучший на свете. Это значило, что Солнышко полностью забыла сегодняшние переживания и страхи, чего я и добивался. А ведь здорово я придумал с Солнышонком. Это, конечно, не имя, но именно так мы теперь будем называть нашего сына или дочь между собой, когда он или она будут маленькими. А имя мы обязательно придумаем, оно будет тоже красивым и очень звучным. Я также, в ответ, чмокнул Солнышко в трубку и со спокойной душой, закрыв машину и поставив её на сигнализацию, встал рядом с Димкой, который строил наших фанатов.

И они, построившись в колонну по два, строевым шагом проследовали в сторону Кремлевского Дворца съездов. По пути я спросил Димку, что удалось найти из ленинградской военной кинохроники. Я вчера, помимо сбора анкет с фотографиями, дал ему задание поспрашивать у наших фанатов видеокассеты с документальными фильмами о войне. Как оказалось, у многих такие были. И они вечером собрались вместе, поставили два видеомагнитофона и сделали подборку из фильмов о блокадном Ленинграде и о самых знаменательных событиях той войны. Отлично, значит никакой Госфильмофонд нам теперь не нужен, обошлись своими силами.

А двести человек — это уже сила и ещё какая. Вот мы эту силу под крыло своего центра и спрячем от посторонних глаз под видом комсомольской деятельности. Ведь лихие девяностые уже не за горами. Если внесённые мной изменения в эту историю не произведут должного эффекта, то через тринадцать лет они обязательно настанут. После окончания школы и институтов мои нынешние ребята и девчонки будут работать и служить во всех государственных структурах, будь то КГБ, МВД или армия. За этим мы будем следить с Димкой. Он уже понял, какая непростая задача стоит перед ним и готов её выполнять. Правда, весь свой замысел и конечную его цель я ему раскрывать не стал. Ему было достаточно знать то, что не только до десятого класса мы будем все вместе, но что и после школы мы останемся единой командой, способной сообща решать любые проблемы.

А вы думали, что я, попав в это время, буду бабло срубать и как сыр в масле кататься? Деньги по банкам из-под краски прятать и девок портить? Не без этого, конечно. Но не это главное. Как сказал Верещагин: «Я мзды не беру. Мне за державу обидно». Мне, действительно, за державу обидно. Нет в две тысячи двадцатом державы. Есть страна, есть Россия, а державы нет. Вот теперь, когда у меня есть свои двести, а через месяц будут четыреста, преданных молодых ребят и девчонок, уже можно начинать то, что я наметил себе сразу, как только появился здесь, в этом времени.

Copyright © Андрей Храмцов

Не нарушай традицию — ходи на репетицию!

На входе в Кремлевский Дворец съездов нас встретила охрана, которой я сказал, что эти двадцать человек являются участники репетиции и они со мной, и что Ольга Николаевна в курсе. Молодец Димка, наши архаровцы смогли уже довольно хорошо пройти строевым шагом от ворот Троицкой башни до КДС. В здании строевым шагом никто не передвигается, поэтому Димка отдал команду разойтись, но далеко не разбредаться. Где находились гримерки я уже хорошо знал, поэтому мы туда сразу и отправились. Ребята крутили вокруг головами и перешептывались, делясь впечатлениями от увиденного, а Димка рассказал, что желающих попасть сегодня сюда на репетицию было семь человек на место. Конечно, концерт к 9 Мая это не военный парад, который состоится тоже во вторник, только утром и на Красной площади, но он также является событием очень знаковым. Димка для репетиции отбирал только отличников, но в последнее время все подтянули учебу и выбирать стало довольно трудно. Поэтому ему пришлось ввести ограничение по росту, так как они должны были в масхалатах быть похожими по фигуре на солдат. Предпочтение отдавалось тем, кто уже участвовал в художественной самодеятельности или имел какой-либо опыт выступлений на сцене.