— Не понял, — удивился Василий Романович. — Тебе что, вторую Звезду вручили? Вот это да. Я в понедельник тебя видел на трибуне Мавзолея с одной Звездой. Когда ты успел?

— Вот сразу после Мавзолея в Большом Кремлевском дворце меня и наградили, прямо за праздничным столом.

— Да, лихо ты. Тогда понятно. Надо англичанам популярно обьяснить, что раз ты у нас дважды Герой, то теперь уже они пусть под тебя подстраиваются.

— Это правильно. Я к такому ещё не привык, поэтому вы мне подсказывайте, как лучше мне теперь с ними поступать.

— Теперь ты сам назначай время, а я их буду строить.

— А может мне по такому случаю мой процент поднимут?

— С песни — не вопрос, а с траншей из Лондона — большая проблема. За каждый процент битва была. В пятницу придут два миллиона фунтов и один процент с них это двадцать тысяч фунтов, грубо двадцать тысяч чеков. У тебя итак десять процентов уже есть, так что вряд ли кто разрешит. Я, конечно, попробую, но ничего обещать не могу. Буду просить пять, но рассчитывай максимум на два.

— И на этом спасибо. Тогда скажите англичанам, что я смогу приехать только к часу.

— Они никуда не денутся и приедут. Что им ещё пообещать, чтоб не очень расстраивались?

— Завтра, в четверг, будем записывать четыре новые песни для английского альбома, так что на пятницу назначайте с ними новую встречу. Время пока не знаю, сообщу позже.

— Договорились. Тогда жду в час.

Я вчера Солнышку рассказал, что мы начинаем организацию своего комсомольско-молодежного центра «Демо» при ЦК ВЛКСМ, поэтому у меня дел сегодня просто завал. Пообещал, что буду часов в семь, не раньше. Поэтому пусть займётся уборкой квартиры после гостей, а потом позвонит в «Берёзку» и узнает насчёт двух шкафов в одну из двух наших пустующих комнат. А то даже неудобно перед гостями, их приходится закрывать, потому, что мы их превратили в настоящий склад. Мы даже вчера в них почти все цветы перетащили, чтобы гостям не мешались, а сегодня их уже надо выбрасывать, так как они почти все завяли.

Студию известного советского скульптора Демченко я нашёл быстро. Рядом со входом меня ждал Вольфсон, который сел ко мне в машину и после полагающихся у воспитанных людей приветствий первым делом протянул мне конверт с деньгами.

— Здесь тринадцать тысяч двести, — сказал Александр Самуилович. — Всё точно, как в аптеке.

— И это правильно, — ответил я и, отсчитав из конверта пять сотенных купюр, протянул их ему. — А это ваша премия в размере оклада, как и обещал.

— Спасибо. С вами приятно работать. Вот ещё обещанный план организации КМЦ «Демо» и моя анкета с фотографиями на паспорт и визу.

— Хорошо. Анкету я отдам людям после обеда, а план гляну сегодня же и вам отзвонюсь. Так, что там у нас с двумя майскими концертами?

— Всё отлично. После воскресного вашего концерта, когда на него сам Брежнев приехал, по Москве поползли слухи один другого фантастичнее, один из которых даже утверждает, что вы внук Брежнева, и теперь за билетами начался настоящий ажиотаж. С помощью перекупщиков, которые подняли цену ещё на один рубль, вы заработаете с каждого концерта по две тысячи рублей дополнительно.

— Это радует. По поводу концертов в «Лужниках» могу сказать, что с англичанами я договорился, так что спонсор у нас будет богатый. Один из помощников Брежнева уже занимается этим вопросом. Поэтому ваша задача — связаться с Красновым и встретиться с его людьми. Взять у них всю документацию и проанализировать её, а потом в сжатом виде сообщить мне.

— Я понял. Дел намечается выше крыши. Двух помощников на все наши проекты мне не хватит.

— Хорошо. Берите ещё два и полные данные мне по ним сообщите. Чтобы у вас не возникло вопросов о том, имею ли я право проверять анкеты сотрудников, вот моё удостоверение, — сказал я и показал Вольфсону свою корочку личного порученца Андропова. — Только, сами понимаете.

— Всё понял. С такой должностью можно и горы свернуть.

— Я в понедельник опять в Завидово с Брежневым охотился, так что я могу теперь не только горы, а и чего побольше свернуть.

— Да, я вас видел со Светланой на трибуне Мавзолея. Теперь мне понятно, откуда у вас такой размах.

— Если вам всё понятно, то я пошёл позировать скульптору, а вы впрягайтесь в работу. Денег будет много, ну а работы ещё больше.

На этом мы попрощались и я отправился к Дмитрию Константиновичу. Студия признанного мастера впечатляла пространством и количеством работ. В большом помещении трудились несколько человек одновременно. Ко мне подошёл высокий мужчина с абсолютно седой головой.

— Вы Андрей? — спросил он, окидывая меня внимательным взглядом.

— Да, — ответил я. — А вы Дмитрий Константинович?

— Точно. Я вас по радио часто слышал. Ваши песни постоянно по «Маяку» передают.

— Ну и как они вам?

— Многие необычные, но большинство нравятся. А теперь давайте о работе. По поводу вас звонили с самого верха и просили срочно изготовить ваш бюст. Судя по Звёздам, вы уже успели погеройствовать. Аркадий Гайдар в четырнадцать лет полком командовал, поэтому я не удивлён вашими достижениями в столь юном возрасте, хотя на вид вам можно дать все восемнадцать. Пойдёмте, у меня уже есть заготовка для головы.

Мы подошли к скульптурному станку или небольшому поворотному столику, на котором уже стояла заготовка, то есть каркас. Мне сказали сесть на стул рядом и постараться не двигаться.

— У меня есть только два часа, — сказал я, беря, на всякий случай, время с запасом.

— Думаю, что уложимся, — сказал мне Демченко и приступил к работе.

Я старался не шевелиться, но краем глаза пытался смотреть, что скульптор там делает. Наращивая массу из скульптурной глины на заготовке, Дмитрий Константинович где-то за час смог создать некое подобие моей верхней части туловища и головы. Затем он стал лепить на модели мои характерные черты, добиваясь максимального сходства со мной. Через два с половиной часа он прекратил работать и позволил мне встать и размяться.

Я первым делом посмотрел на то, что у Дмитрия Константиновича получилось. Да, вот что значит мастер. Я получился как живой, ну не совсем, конечно, но был очень похож. Даже две мои Звезды смотрелись как настоящие.

— Впечатляет, — сказал я скульптору.

— У меня сегодня настроение хорошее и лицо у вас не особо сложное, — ответил довольный мастер. — Поэтому работалось очень легко и с вдохновением. Если так пойдёт и дальше, то ещё таких два сеанса и можно звать форматоров.

— Это те, которые снимают форму с модели для изготовления бюста в твердом материале?

— Верно. У вас это бронза. А потом отливка в литейном цеху. После этого сборка и опять ко мне на доводку и проработку мелких деталей. Вот и весь процесс, если в двух словах.

После этого мы попрощались и я поехал в ВААП. По дороге набрал Солнышку. Она решила сделать то, что я ей сказал, наоборот и сначала позвонила в «Берёзку» на Улице 1812 года нашей знакомой заведующей. Оказалось, для нас она готова сделать всё и предложила два югославских шкафа. Но просила меня ей перезвонить. Я сразу перезвонил и любезная Вера Викторовна сказала, что мы можем приехать и оплатить хоть сейчас эти два шкафа.

— К сожалению, у меня сейчас нет времени, — объяснил я заведующей, — я был награждён второй Звездой Героя и теперь с меня лепят бюст, чтобы его поставить через две недели в Москве.

Вера Викторовна была очен впечатлена такими новостями, но сказала, что Героям Советского Союза они могут сделать исключение и я смогу оплатить всё на месте после доставки и сборки бригадиру.

— Моя благодарность не будет иметь границ, — ответил я радостно. — Просите, что хотите. Для вас я сделаю всё.

— Всё не надо, давайте сделаем как прошлый раз.

— Понял. Всё будет. А сегодня смогут ваши ребята их привезти?

— Только вечером. Днём у них много вызовов на доставку.

— Это ещё лучше. Я только с семи буду дома, так что пусть везут. Их тоже не обижу.

Вот это сервис. Для Советского Союза это просто высший класс. За такой сервис денег сверху не жалко. Я перезвонил Солнышку и обрадовал её тем, что вечером будем встречать так долго жданные шкафы. Теперь ей сегодня уборку делать бессмысленно, всё равно грузчики натопчут. Только пусть цветы выбросит, а уборкой завтра займётся.