Никита лег первым. Юлик покопался в своей сумке, что-то разыскивая, и, сверкая звездно-полосатыми трусами, нырнул под одеяло вторым.

Четверть часа спустя из ванной, обернутая в большое махровое полотенце, появилась Лана. Загадочно улыбаясь, она погасила в комнате свет, и приблизилась к двум притихшим на кровати мужчинам.

– А мы уж заждались! – развязно воскликнул Юлик и откинул одеяло, приглашая Лану лечь рядом.

Лана, увидев его трусы, скептически хмыкнула:

– Странные вы люди, американцы, вы можете стоять и рыдать, когда поднимают американский флаг, и в то же время носить трусы, сшитые из той же материи.

– Наоборот, это очень патриотично. – довольно улыбаясь, заверил ее Юлик, – Накрывать самое дорогое, что есть у мужчины, национальным флагом.

– Ну да, обычно флагом еще накрывают гробы.

– Эй, только без намеков! У меня там все очень живое. Хочешь попробовать?

– Еще чего! Никита, подвинься, – и Лана ловко, перепрыгнув через американца, нырнула под одеяло рядом с молчаливо наблюдающим за происходящим Самолетовым.

– Ты не волнуйся, у меня и презервативы с собою есть, – Юлик, как фокусник, вытащил и предъявил в полутьме упаковку из двенадцати презервативов. Вот что, оказывается, он доставал из своей сумки.

– О-о-о,– уважительно протянула девушка, – Так много! Вот это самомнение. Зачем они тебе?

– Ну так, на всякий случай, – слегка обиженно ответил он. – Нас же двое, как никак.

– Еще чего! – Лана удобно устроилась между двумя мужчинами и, томно глядя вверх, мечтательно заявила, – Двое – это слишком много. Натирать будет.

– А мы, чтобы в одном месте не натирало, будем делать это в трех возможных у женщины вариантах, – с энтузиазмом предложил Юлик. – Ты согласна?

– Нет! Я согласна только на два.

– Ну хорошо, – прикинув что-то в голове, продолжал наступать американец, – верх исключаем…

После чего он просунул руку под одеялом и стал деловито расстегивать лифчик у опешившей от такой стремительности девушки. Она не стала сопротивляться, она лишь вопросительно посмотрела на реакцию Никиты. Но тот, словно загипнотизированный, смотрел, как Юлик без стеснения снимает с Ланы верхнюю часть туалета и также не спеша начинает подбираться к нижней. Чтобы ему было удобнее, Юлик откинул одеяло, и, стягивая с Ланы трусики, посмотрел на своего приятеля, мол, ну чего же ты, давай помогай. Но Самолетов никак не отреагировал и на этот призыв, он был как будто в параличе, не зная, что делать. И здесь произошло неожиданное. Как только Юлик потянулся к своему звездно-полосатому флагу, чтобы разоблачиться, Лана уперлась спиной в Никиту, а двумя ногами резко сбросила рыхлого американца на пол.

– Ты что! – крикнул тот, вскакивая на ноги.

– Не шуми! – немного запыхавшись ответила взбунтовавшаяся девушка, – Забыл про Любу? Или ты хочешь ее разбудить?

– А что такого! Мы могли бы весело провести время.

– Только не со мной, – твердо заявила Лана. – Бери одно одеяло, подушку и марш спать на кухню.

– Ты уверена? —потирая ушибленную задницу, хмуро спросил американец.

– Уверена, уверена! Ты что, еще не понял, я не проститутка, и не собираюсь спать с вами двоими!

– А никто так и не считал. – Юлик почти виновато посмотрел на Самолетова, который едва сдерживался от смеха. – Я же пошутил.

Кажется, шутка и в самом дела оказалась удачной, потому как Самолетова наконец по серьезному разобрало, и он, накрывшись одеялом с головой, принялся дико ржать… но это продолжалось недолго. Лана откинула одело с его головы и грозно приказала:

– А ты чего тут веселишься? Ну-ка, взял руки в ноги и тоже спать на кухню!

– Ха-ха! И я тоже? – Самолетова скрутил новый спазм смеха.

– Тоже, тоже! – и Лана, не смотря на свою хрупкость, выпихнула его из постели.

– Шутники хреновы, а ну марш, и чтобы до утра я вас не видела!

– Как же мы на полу будем спать, там холодно, – переминаясь с ноги на ногу на холодном паркете, жалостливо спросил Никита.

– Хорошо, – смилостивилась девушка, – можете расположиться в ванной, там тепло.

– Лана! – умоляюще воскликнул Самолетов, глядя на демонстративно одевающую, словно пояс верности, нижнее белье девушку.

– Идите, идите! Если в вас осталась хоть капля совести…

Против такого аргумента молодым людям возразить было нечего.

Прихватив пару шуб, которые Юлик достал из встроенного шкафа в коридоре, они кое-как устроились в еще не высохшей ванне, и раздосадованно уставились в полутьме друг на друга:

– Так, а теперь ты все расскажешь, – требовательно заявил Самолетов, – кто такая Лана и откуда ты ее знаешь?

– А ты думал, она блядь?

– Если честно – да.

– Ладно, братан, слушай, – у Юлика загорелись глаза, как у болтливого человека, которому нетерпится поведать всему миру презанятную историю, – на самом деле я познакомился с нею еще в Америке.

– Что же ты сразу не сказал! – недовольно перебил его Никита.

– А что это меняет, братан? Это фантастическая история! Представляешь, в один прекрасный день мы с моим другом Кевином попадаем в Оушен-Сити и вечером идем в местный клуб. И оу! Что же мы видим? Посередине клуба танцуют две стройные девушки. Мы не понимаем, что происходит; видим только, что к ним подойти практически невозможно, так как вокруг толпа глупых тинейджеров, которые каждые пять секунд пытаются с ними познакомиться, и мы быстро понимаем, что нам ловить здесь просто нечего. Мы тусуемся в клубе до четырех утра и тут, когда клуб закрывается, мы совершенно случайно выходим вместе с этими девушками на улицу, и что же мы слышим? Вообрази, они говорят по-русски!

Мы с Кевином используем наш единственный шанс, быстро с ними знакомимся – одну зовут Лана, другую Алина – отвозим на «Би-Эм-Дабл-Ю-кабриолет» до их отеля и даем им свой телефон.

Дальше все происходит, как в захватывающем боевике. Через два дня в три часа ночи на квартире Кевина раздается звонок. Это звонит Алина и сообщает, что они в тюрьме.

– В тюрьме?

– Да. Девушки просто набрали в супермаркете одежды и решили уйти, почему-то забыв заплатить за нее. Естественно, датчики на выходе сработали на неразмагниченные ценники, о чем в Америке знают даже дети, и их тут же задержала секьюрити магазина.

– Невероятно! Они что, совсем были дуры?

– Нам тоже пришла в голову такая мысль. Мы быстро садимся в машину, едем три часа из Вашингтона до Оушен-Сити и лихо тормозим у полицейского участка. В полиции ничего не могут понять: вчера они арестовали двух девушек, которые пытались вынести из гипермаркета одежды на двести долларов, а сегодня двое молодых людей на черном «Би-Эм-Дабл-Ю» готовы уже дать за них залог в пять тысяч.

Пока мы ждали их освобождения, я читал на стене полицейского участка грозное предупреждение о том, что в полиции запрещается появляться в вызывающем виде: в коротких юбках и вообще полураздетыми. И тут выводят наших голопузых красавиц в юбках, едва достающих до низа попы. Короче, полицейские ничего не понимают, мы быстро сажаем пленниц в дорогой кабриолет и увозим в Вашингтон Ди-Си на квартиру Кевина.

– Любопытно, и что потом?

– Две оставшиеся недели до их отъезда я ходил, как сомнамбула. Мы едва спали часа по три в сутки. Остальное время это были сплошные ночные клубы, вино, ну и, сам понимаешь, что.

– И с кем ты был? – шевельнулся червячок ревности в груди Самолетова.

– Я был с другой девушкой, Алиной. А Кевин был с Ланой.

– Ну и отлично, давай спать! – с облегчением произнес Самолетов, сильно утомленный событиями сегодняшнего дня, и уже спокойно, насколько это позволяла жесткая ванная и пухлые ноги Юлика, быстро уснул под его размеренную болтовню.

После поездки в Петербург прошел месяц. Несколько раз он звонил в Воровск, но не заставал ее дома. Как это бывает, память о Лане начала потихоньку стираться, оставаясь в душе только как воспоминание о восхитительном любовном приключении, которое нам дарит порой судьба, но не более того. Однако судьба, похоже, на этом останавливаться не собиралась. В один из декабрьских дней она сама позвонила ему на работу и сообщила, что сидит у Юлика на Покровском бульваре, и в общем-то сегодня ничем не занята, а поэтому будет рада, если он составит ей компанию на прогулке, которую она собирается совершить по Москве.