необъяснимое предвкушение в ожидании его следующего шага. А то, что этот самый шаг будет, я уверена почти на девяносто девять и девять десятых процента.

– Вершинина, ты, что ли? – миниатюрная девушка внезапно возникла передо мной, резко вырывая меня из потока собственных размышлений. Шаг в сторону, окинув ее взглядом, опасаясь, что она может быть кем-то вроде городской сумасшедшей, но лицо показалось мне знакомым, хотя сходу вспомнить я ее не могла.

– Простите?..

– Кать, ты чего? Я Юлька Самарина, – только после этих слов до меня наконец-то дошло.

– Твою-ю ж маковку, Юлька!.. Блин, прости, не узнала, правда! – просто от шикарной фигуристой длинноволосой шатенки, которую я знала прежде и с которой я просидела все школьные годы за одной партой, фактически ничего не осталось. Сейчас напротив меня стояла худенькая короткостриженая блондинка с неприятным желтоватым отливом на волосах из-за некачественной краски, купленной, скорее всего, в дешевом супермаркете эконом-сегмента по акции, в джинсах и яркой футболке, из-за которых она больше походила на девочку подростка, а не на взрослую женщину.

– Ты тоже изменилась, – искренне улыбаясь, ответила Самарина, а я понадеялась, что все же в лучшую сторону, а не как она. – Ты какими судьбами в городе?

– Учеба закончилась, вернулась в родные пенаты.

– Я думала, ты там останешься, в Н-ске. Все-таки большой город, большие перспективы…

– Перспективы есть везде, если ровно на жопе не сидеть, а делом заниматься.

– И то верно, – что бы не мешать прохожим, мы оттеснились к небольшой аллейке с лавочками.

– А ты как? – спросила я больше для поддержания разговора, нежели искренне интересуясь.

– Замуж вышла, сыну уже четыре года. Мать помогает, сидит с Ваней, пока я подрабатываю.

– А муж не работает, что ли?

– Работает, конечно, но сама понимаешь, зарплата-то у нас какая в городе, мизерная. На нее семью не прокормишь. А ребенка не только накормить надо, но и одеть, обуть. Да и в саду сейчас даже в муниципальном в три шкуры стараются содрать: то на ремонт сдайте, дорогие родители, то на игрушки, то на подарки воспитателям, вроде мелочь, а набегает в конце месяца приличная сумма. Вот я и решила, что хватит мне дома сидеть, надо крутиться как-то.

– Кем работаешь?

– Парикмахером. Я после школы-то только курсы и успела окончить, потом сразу забеременела.

– Ясно, – я из всех сил удерживала на лице маску добродушия и понимания, но в душе от ее рассказа все сжималось в тяжелый, холодный, липкий, неприятный клубок.

– Слушай, а дай мне свой номер телефона, созвонимся как-нибудь.

Самарина была полна энтузиазма продолжить общение, но судя по тому, как поглядывала на дисплей телефона, явно куда-то спешила. Продиктовав ей свой номер и сохранив ее в своем телефоне, удерживая на губах уже фальшивую улыбку, попрощалась с ней и направилась к автобусной остановке. Гулять расхотелось…

Эта случайная встреча, как хороший дезинфектор, смыла мое хорошее настроение в сточную канаву. И, вроде бы, плохого-то ничего не случилось; ну встретила бывшую одноклассницу, дружили когда-то. И что?.. Ну не сложилась у нее жизнь, меня же это никак не касается. Может, она на самом деле счастлива вариться в подобном быту, а я тут жалеть ее вздумала? Но, окинув взглядом стоявших на остановке людей, и вспомнив Юлькин взгляд с темными кругами под глазами, я, скрипнув зубами, внутренне вскинулась… Это не город, это просто какое-то сборище разбитых надежд, растоптанных грез и тотального смирения.

Мой рабочий день прошел как обычно: с небольшой спешкой, поджиманием сроков и значимым пополнением баланса банковской карты в итоге. Наконец, закончив, я выключила компьютер и уже собиралась приняться за

приготовление ужина, так как мой урчащий от голода живот, навязчиво меня подталкивал в сторону кухни. Я уже оценивала содержимое своего холодильника когда раздался телефонный звонок. Номер мне был незнаком. Немного посомневавшись, я приняла вызов.

– Слушаю.

– Катюш, привет! – раздался в трубке знакомый и такой желанный, в любое время суток, мною голос. И сердце тут же сделало акробатический кульбит.

– Привет, Ром! – собственный голос показался чужим и непривычно мягким.

– Я твой номер у Сашки взял. У меня просьба есть небольшая, поможешь? – Господи, да хоть огромная, хоть на другой конец страны за финиками съездить, я готова,

– Конечно!

– У Милы день рождения в субботу, поможешь выбрать подарок? Я сегодня добрую половину дня потратил на поиски, но ничего не нашел, все кажется каким-то скучным и банальным. Я Лену всегда озадачивал подобными вопросами, но она с Мишкой сейчас возится, не до меня ей сейчас.

Сердце, которое пару секунд назад еще плавилось от нежности и любви, устилая все лепестками белых роз и готовясь к возведению воздушных замков, тут же налилось едкой протравливающей внутренности злостью и уродливой ревностью.

– Эм… конечно, – произнесла, едва не скрипя зубами, усилием воли удерживая в тоне благожелательность. А все оттого, что я ничтожно слабовольно не могла отказать себе в шансе провести с ним время, пусть и повод для этого был отвратительный.

– Тогда, может, я за тобой заеду сейчас?

– Было бы отлично. Только я от родителей съехала. Адрес скину сообщением, – в течение нашего разговора, я нервно мерила квартиру шагами, уже переместившись из кухни в комнату.

– Хорошо. Жду.

Отшвырнув телефон на край дивана, зажмурилась до боли и красных всполохов, ибо внутри разразился и начал свою адовую пляску жуткий, разрушительный эмоциональный коктейль. Я ощущала себя во всем этом своеобразным мазохистом, которому со всей дури наступили на больную мозоль; вроде, и нестерпимо больно, но при этом непростительно приятно.

Около часа мы бродили с Ромой по торговому центру. Я изображала истинную заинтересованность, эгоистично оттягивала момент покупки самого подарка, и все потому, что это бы означало, что Ромка отвезет меня домой и наше общение на этом закончится. Я не сводила с него глаз, по-глупому наслаждаясь нашим дружеским ничего незначащим разговором, который дарил мне ни с чем несравнимое чувство тепла.

– Кать, мы уже обошли весь центр. Что купить-то?

«Ваше время вышло» – фраза из какого-то старого ток-шоу, что крутили лет пять назад по телеку, так кстати выстрелила в сознании.

– Что твоей Миле нравиться? Может, увлечение у нее есть какое-то? – спросила, изо всех сил стараясь скрыть вспыхнувшее с новой силой раздражение, которое охватывало меня моментально при одном звучании этого имени.

– Например?

– Ну, крестиком, может, она вышивать любит? Пазлы собирать, не знаю… Что-то же есть?

– Нет, не замечал.

Не удивительно, таким курицам лишь бы быстрей замуж выйти, детей нашлёпать и бигуди лет через пять приобрести. И жизнь удалась!

– Тогда купи ювелирку и не парься!

– Я сначала тоже подумал о броши или браслете. – Блин, Ром, какая брошь, она же не пенсионерка! Я едва не застонала в голос.

– Купи цепочку и закажи красивую подвеску, желательно авторской работы, упакуй красиво и все. На первом этаже я видела отдел с подарками, там и упаковку оригинальную можно приобрести и совет попросить, как все это можно нетривиально преподнести, – проговорила с нотками усталости в голосе, капитулируя под натиском обстоятельств и желания помочь любимому человеку.

– Катюш, ты гений! Ты знала об этом? Что бы я без тебя делал? Я, когда вижу всю эту кучу барахла в магазинах, теряюсь моментально, – Ромка прижал меня к себе в дружеском жесте, приобняв за плечи, гася этим мое внутреннее недовольство и бурлящую злость. И я снова, как и несколько лет назад, растеклась доброй и безотказной лужицей у его ног.

– Ну, прожил как-то же столько лет…

После того как Калинин выбрал цепочку и заказал подвеску для своей ненаглядной, он услужливо довез меня до дома.

– Ты любишь ее, Милу свою? – произнесла я, как только машина остановилась у моего подъезда. Этот вопрос терзал меня с тех самых выходных, проведенных на Сашкиной даче. И сейчас он словно сам сорвался с языка.