— Что?

Циан шаркнул ногами.

— Пикси пытается сказать, что он разваливается. Становится тверже после каждого боя, потому что кристаллы усиливают его.

— Он бросается на мечи, — охнула в ужасе Сорча. — Это не сделает его сильнее.

Уна теребила ее пальцы.

— Мы пытались отговорить его, но он не слушает. Он уверен, что вернет трон и спасет всех. Но теперь ты тут! Может, ты сможешь его убедить в обратном.

— Я попробую, — прошептала она. — Но я не знаю, послушается ли он меня. Сколько времени прошло?

— Пять лет.

Она отшатнулась с шоком.

— Пять лет?

— Пять долгих лет, полных сражений и сложностей.

Пука фыркнул.

— И голода.

— Вы все время были в пути? — спросила Сорча.

— Не останавливались после боя.

Она выдохнула, стараясь не думать об их сложностях. На это будет время. У нее будет все время в мире, чтобы быть с ними. Но она должна была кое-что сделать. И она не могла больше ждать.

— Где он? — спросила Сорча.

Уна указала.

— За деревьями на лугу.

— Точно?

— Да.

Сорча отдала свою сумку, пригладила руками простую синюю юбку.

— Прошу, отнеси это в ваш лагерь. Я позже присоединюсь к вам.

— Ты пойдешь к нему?

— Да.

5

Воссоединение и трон

Листья падали с деревьев, зеленые и яркие. Они пахли сладко, по сравнению с зимой, которую она покинула.

Ее ладони дрожали, Сорча шла по лесу к лугу, где стоял Эмонн. Захочет ли он ее видеть? Он скучал по ней так же, как она по нему?

Огоньки вспыхивали в воздухе на листьях. Они тянулись за ней, опускались на ее кудри и забирались глубже в пряди. Может, они ощущали быстрое биение ее сердца, слышали надежду, что история оживет.

Лес был таким тихим. Сорча шла по мху, избегая прутьев, что могли ее выдать. Она не хотела, чтобы он знал, что она идет. Ей нужно было несколько минут, чтобы совладать с дыханием, ощутить покалывание на пальцах, смириться со страхом отказа.

Она отодвинула спутанные лозы, увидела луг, что сиял золотом на солнце.

И его.

Эмонн сидел на пне в центре изумрудной поляны. Незнакомый меч лежал на его коленях, и Эмонн смотрел на него.

Он изменился. Кристаллов стало больше, но не только это. Он был на солнце без плаща, без ткани на лице. Эмонн был открыт миру, не отступал в страхе.

Она прижала ладонь к ближайшему дереву, чтобы не упасть. Сон, который ей показал Фионн, был правдой. Он стал больше кристаллом, чем мужчиной, но он все еще был ее. Она это ощущала.

Он, видимо, задумался, потому что не поднял головы. Она наступила на прутик, и он треснул под ее пяткой.

— Я просил уединения, — его низкий голос посылал дрожь по ее спине. — Мне не нужна компания, Уна.

Она не могла говорить. Он звучал так же, хотя время прошло. Это все еще был он.

Его плечи опустились, и он прорычал:

— Уна, сколько раз нужно тебе говорить?

Сорча смотрела, как он вставал, затаив дыхание. Он развернулся, и их взгляды встретились. Молния плясала между ними. Ветер шуршал на лугу, трепал его косу, что была длиннее, чем она помнила.

Но его глаза держали ее в плену. Словно физическое касание, шепот, обещание.

— Ты вернулась.

— Конечно.

— Спустя столько времени ты вернулась.

Он шагнул к ней, пошатнулся и замер, словно не знал, имел ли право трогать ее. Она издала сдавленный звук, а потом они побежали друг к другу. Она не знала, кто стал двигаться первым, но это не было важным.

Он обвил ее руками, одна ладонь приподняла ее голову, и его лоб прижался к ее. Он вдыхал ее.

— Я думал, что потерял тебя навеки, — его дыхание задевало ее губы.

— Как я могла остаться в стороне?

— Тут тебе опасно.

— Разве стоит жить, если мы не вместе?

Эмонн склонился, поднял ее за бедра, чтобы целовать без препятствий. Они изливали страдания, тоску, желания в поцелуе, что стирал те эмоции.

Она обвила ногами его талию, впилась пальцами в кристаллы на его плечах. Он был крепким, настоящим. Она жаждала его так долго. Наконец, она смогла прижать его к груди и вдохнуть его запах.

Ее спина ударилась о дерево, кора впивалась сквозь ткань платья, но ей было все равно. Сорча обвела его угловатую челюсть, сильную шею, задела глубокие трещины, которые не помнила.

Эмонн целовал ее, словно утопающий. Каждое касание его твердых губ и уколы кристаллов заживляли ее хрупкое сердце. Он не просто целовал ее губы, он поглощал ее.

Он отодвинулся на миг, хрипло простонал в ее горло.

— Я должен отпустить тебя.

— Прошу, не надо. Я только тебя вернула.

Ее слова порвали его контроль. Его ладони были всюду. Прижимались к ее спине, притягивали ее ближе к его телу, скользили по ее гладкому бедру. Ее платье раскрылось, и теплый воздух плясал на ее ногах.

Все нервные окончания в ее теле пылали, она ощущала только его. Его язык оставлял огненный след на ее горле и плечах.

Этот раз отличался от первого. Он не мешкал, не сдерживался, не позволял ей заполучить власть. Она как-то поняла, что этот миг был не о том, как они скучали. Это было не воссоединение или напоминание, что они существовали.

Он хотел клеймить ее своим прикосновением, потому что почти потерял ее.

Ткань ее корсета порвалась, Эмонн двигался быстро. Сорча охнула и выгнула спину.

Он опускался языком от ее горла к грудям. Она забыла, как дышать, когда он поймал ртом твердые соски. Их первый раз был таким сладким, что она не могла думать.

Теперь она ощущала, словно парила в море, и он был единственным плотом поблизости. Она сжимала его плечи, раскачивалась на волнах, которые они создавали.

Его ладонь скользнула под ее юбки, поднялась по бедру и сжала ее ягодицу. Он отодвинулся от ее груди, выдохнул ей на ухо:

— Я скучал.

— Хватит играть со мной, — выдавила она. — Сейчас, Эмонн.

— Мы только начали.

— Я изучу каждый дюйм твоего тела снова, но я не могу больше ждать!

Он отклонился и приподнял бровь.

— Я забыл, какая ты требовательная.

Сорча потянула за его косу так, что его голова отдернулась.

— Я оскорблена, что ты что-то забыл.

— Я не забыл твой вкус, — он склонился и облизнул ее губы. — Свет солнца и клубника.

Он возился с ремнем, чтобы освободиться. Сорча приготовилась, зная, что прошло много времени, и он был большим. Но он замешкался.

Эмонн убрал кудри с ее лба и поцеловал ее висок.

— Уверена? Тут много мягкого мха для твоей спины, и у нас есть время.

Потому она восхищалась им. Сорча подняла взгляд, улыбнулась.

— Да, я этого хочу.

— Слава богам.

Ее бедра с силой сжали его бедра, он погрузился в нее резким толчком. Она мечтала об этом миге много раз, но все это не могло подделать ощущение его ладоней, таких нежных на ее бедрах. Кристаллы пересекали его живот, терлись о ее живот с каждым движением его бедер. Он шептал ласковые слова ей на ухо с каждым движением мышц.

— Мое солнце, — стонал он. — Мой свет.

Она прижала ладони к его щекам, поцеловала его губы нежно до боли.

— Твой.

Она не могла быть еще ближе к нему, а хотела. Она впилась ногтями в его спину, задевая новые раны. Столько боли было на его коже, но она могла дать ему рай.

Она вытянула носки, отклонила голову к дереву.

— Эмонн, — выдохнула она.

Он провел ладонью по ее спине. Он прижал ладонь к ее шее, снова прильнул губами к ее губам.

— Я не могу затеряться в тебе.

— Кто так сказал?

Стон в ответ был едва слышным, его движения стали быстрее. Каждый раз он был все ближе к тому, чтобы коснуться ее души.

Свет вдруг вспыхнул за ее глазами. Оргазм произошел так быстро, что она не ощутила, как он накапливался. Звезды полетели с неба, взорвались на ее коже в один миг, и она задержала дыхание.

Он зарычал, уткнулся лицом в ее плечо, заканчивая.

Тяжело дыша, она сжала его крепче. Он обвил ее руками, прижимая так, что она едва могла дышать. Сорча смотрела на листву над ними, гадая, сможет ли отпустить его.