— Так не терпится? — пьяно ухмыльнулась Гермиона ему в губы, когда Драко оторвал ее от пола и понес к дивану, здраво расценивая свои силы, и понимая, что до спальни он не дотерпит.

— А тебе не так сильно хочется? Ну хорошо-о, — принял брошенный самому себе вызов Малфой, и посадил ее на диван.

Драко встал на колени между ног Гермионы и пошло улыбнулся, зачарованно разглядывая ее блестящие в оранжевом свете от камина глаза, припухшие от поцелуев губы, высоко вздымающуюся грудь, обтянутую свитером, и разведённые в стороны ноги, по которым сместилась ткань юбки, давая разглядеть нижнее белье.

Малфой потянул вверх ткань ее свитера, а сам припал в поцелуе к плоскому животу облизывая, посасывая и легко касаясь губами кожи, он поднимался все выше. Гермиона сжала Драко бедрами, ее пальцы зацепились за ткань мужского свитера, подтягивая его все выше к шее. Её юркие пальчики трогали, открывшиеся участки его разгоряченной кожи, иногда надавливая сильнее, оставляя небольшие алые полосы от коротких ногтей.

Драко гортанно зарычал и не выдержал, отстраняясь и начиная стягивать с себя так мешающий свитер. Когда ненужная одежда приземлилась на пол, то оказалось, что Гермиона тоже не сидела без дела. Её свитер также был отправлен в полёт по гостиной, а руки девушки потянулись за спину, чтобы освободить себя от лифа.

Малфой захватил в плен своего рта её губы, а девичьи руки отвел в стороны. Он прошелся ладонями по бокам, ребрам и наконец-то дотронулся до застежки бюстгальтера. Гермиона облегченно вздохнула, когда лиф перестал сжимать ее потяжелевшую грудь. Драко одним движением избавился от ненужного предмета ее гардероба, скинув его на ковёр. Серые, сейчас почти угольные глаза заворожённо смотрели на молочные полушария с бледно-розовыми сосками.

Малфой горел изнутри и снаружи. Казалось температура в комнате из-за разведенного огня в камине подскочила на несколько десятков градусов, но… это был не тот огонь. Гермиона зажгла в нем эту яркую искру полную страсти, желания и любви, а теперь эта самая искра образовала целое пламя, сжигающее его внутренности.

«Мерлин, как я хочу ее».

Драко медленно обвел пальцем контур одной груди и задел подушечкой сосок. В тишине гостиной гортанный стон Гермионы прозвучал оглушающе громко. Малфой втянул воздух сквозь сжатые зубы, разглядывая ее приоткрытые в откровенном стоне губы, разметавшиеся по подушкам волосы и маленькие ладошки сжимающие его предплечья. Драко, намереваясь поиздеваться над Грейнджер, пропустил между пальцев сосок одной груди, а другой чуть оттянул.

Гермиона сильнее сжала ладони на его руках, впиваясь ногтями в мужскую кожу. Малфой зачаровано смотрел на то, как она извивалась под ним, а потом прильнул к ее шее в жадном поцелуе. Он оттягивал ее кожу, пытаясь не переусердствовать, чтобы Гермионе опять не пришлось ходить в водолазке, но реакция ее тела на его действия заставляла потерять голову.

«Слишком отзывчивая. Слишком настоящая. Моя»

Драко чувствовал, как плавится в чувствах, полностью поглотивших его душу и мысли. Он так давно не ощущал Гермиону рядом с собой, что хотелось прямо сейчас разодрать её маленькие трусики и почувствовать членом жар ее тела.

Малфой склонился к ее груди и лизнул нежную кожу между двумя полушариями. Желание втянуть в рот ее сосок было всепоглощающим, и Драко не смог противиться ему. Гермиона запрокинула голову, утопая макушкой в подушках обтянутых бархатной тканью и пальцами одной руки схватила платиновые пряди, притягивая его лицо, как можно ближе к себе.

Её тело откликалось на его касания, будто было создано именно для этих рук, для этих губ. Грейнджер не могла сдерживать свои эмоции, не переставая стонать и выгибаться навстречу Драко. Она чувствовала, как Малфой управляет ей, как его поцелуи заставляли забыться, и ей это безумно нравилось.

Его язык кружил поочередно над каждым набухшим от страсти соском. Мужские руки гладили и сжимали её, от чего электрические разряды удовольствия разносились по телу беспрерывным потоком. Низ живота настолько потяжелел, что желание разрядки стало невыносимым.

Гермиона чувствовала, как нижнее белье намокло от большого количества выделяемых из неё соков, и теперь влага была между её бёдер и, наверняка, пачкала диван. Драко особенно чувственно втянул один сосок в рот, а второй потянул, чуть выкручивая, и Грейнджер с глухим рыком съехала по дивану вниз, утыкаясь влажной и горячей промежностью прямо в его эрекцию, отлично видневшуюся сквозь темные джинсы, и начинала покачиваться, скользя по члену, прикрытому плотной тканью.

Драко замер. В глазах потемнело от нахлынувших ощущений, а кончики пальцев начало покалывать. Мечтающий о разрядке организм сходил с ума, требуя свою долю удовольствия.

«ХочуХочуХочу» — одно и то же слово металось в черепной коробке, заставляя действовать.

Малфой подался бёдрами вперёд и вжал Гермиону в диван, останавливая ее рьяные попытки потереться о него. Он трясущейся от напряжения рукой заправил каштановые волосы за маленькое ушко и склонился к нему, кусая за мочку. Её судорожный вздох отозвался прямо в грудную клетку, заставляя совсем чуть-чуть, но потереться о неё, пытаясь хоть немного снять напряжение внизу живота

«Она… такая идеальная».

Драко внезапно вспомнил обещание данное самому себе сегодня после их разговора в «Трех Метлах».

«Как она может думать, что в ней нет ничего примечательного?»

— Ты такая отзывчивая, — чувственный шёпот проник в ее затуманенное сознание, снося все на своем пути.

Гермиона дернула платиновые пряди, притягивая мужское лицо к своему, и втянула в свой горячий рот его нижнюю губу. Она со всей страстью, на какую была способна, целовала его, скользила языком между губ, вылизывала сладкий вкус его рта с небольшим привкусом огневиски.

Драко стонал и рычал, чувствуя жар ее тугого и влажного рта. Его мысли о том, чтобы подольше помучить Гермиону самоустранились. Все-таки он никогда не был склонен к мазохизму, а потому не собирался больше издеваться над своим и её телом.

Малфой отстранился от Грейнджер, выпрямляя спину и возвышаясь над девушкой, распростертой на диване. Гермиона тут же села, хватаясь за пряжку его ремня и дергая на себя. Ее губы целовали линию его подбородка, шею, острые ключицы и грудь, любой участок кожи, до которого могли дотянуться.

Гермионе казалось, что она сходила с ума, настолько ее чувства были всепоглащающими. Их отношения изначально были сплошным безумием, несдержанностью, тем, что они не могли преодолеть. А сейчас, когда они прекратили бороться с собой, приняли свои чувства — казалось, что попали в другую вселенную. Где их безумие было чем-то правильным и настоящим.

— Ты такая страстная. Когда твои глаза светятся таким блеском, я схожу с ума, — один раз сказав, что он думает, Драко больше не мог остановиться.

А её реакция на его искренние слова была лучше любого волшебства всего мира.

Его ладони сжимают ее бедра, задирают узкую юбку к талии.

— Ты такая сексуальная…

Его хриплый голос плавит её мозги, а мужские руки тем временем стягивают по девичьим ногам насквозь мокрые трусики.

— …Все в тебе возбуждает меня. Твои длинные ноги, твой плоский, подтянутый животик,…

Гермиона стягивает его джинсы вместе с боксерами, опуская одежду к коленям. Ни минуты не раздумывая, обвивает ладошкой его стоящий член, ощущая бархатистость нежной кожи, и делает несколько движений вверх-вниз, заставляя Драко застонать в голос, прервать свой поток слов и обрушить на неё свои губы.

— …твоя идеальной формы грудь, твои распахнутые в очередном стоне губы, твои раскинутые повсюду волосы. Все это сводит меня с ума, — слова между поцелуями слышатся задушенно, немного безумно.

Он касается пальцами её лона, убирая девичью ладошку от своего члена. Гермиона закатывает глаза, чувствуя сильно затягивающийся узел в животе. Стонет, кусает зубами нижнюю губу, изгибается, предоставляя Драко доступ к своей груди.