Драко легко проложил дорожку из поцелуев по внутренней стороне сначала одного бедра, потом другого, медленно подбираясь к сосредоточению ее глубокого желания, играя с ней, заставляя замирать каждый раз, когда его дыхание щекочет ее влажную кожу.

Ему нравится следить за ней взглядом, наблюдать за тем, как чуть остывшие щеки начинают заново алеть, как нетерпение ярким пламенем горит в глазах, как спина вытягивается в струну, а тело вздрагивает от его невесомых касаний.

— Драко. Пожалуйста.

Два слова, а какой огонь распространяется по телу. Со стоном Малфой прижался губами к её истекающим влагой складкам, вбирая в себя её неповторимый вкус. Гермиона непроизвольно выгнула спину, прижимаясь ещё ближе к его губам, схватила его ладонью за платиновые волосы и судорожно всхлипнула, ощущая, как ком внутри живота сладко тянет.

Он с упоением вылизывал её, играл с набухшим комком нервов, слышал ее страстные стоны, чувствовал маленькие ногти, царапающие кожу его головы, и заводился ещё больше. Сходил с ума от сносящего с ног желания.

Ввёл в неё сразу два пальца, ощущая кожей её жар и влагу. Член тут же дернулся стремясь туда, где сейчас были пальцы. Грейнджер только сильнее вцепилась одной рукой в пряди его волос, а другой в край стола. Малфой отстранил лицо от ее промежности, перевёл взгляд от мокрых пальцев скользящих в ней к плоскому животу, твёрдым горошинам сосков, тонким ключицам с багровыми следами от его губ до приоткрытых в стоне искусанных губ.

Она была великолепна, купаясь в наслаждении, которое он ей приносил. Такой могла быть только она, ни какая-нибудь там ненатуральная Паркинсон или любая другая девушка из замка, а только его Грейнджер, его Гермиона.

Гриффиндорка перехватила его взгляд и потянула за платиновые волосы вверх, давая понять, что прямо сейчас умрет, если он не прижмёт её разгоряченное тело к себе и не войдёт в неё, наполнив до предела.

И Драко больше не мог перечить ей, потому что это было бы издевательством над ними обоими, терпеть и секунды больше не представлялось возможным.

Он встал в полный рост и почувствовал, как её руки обняли его за спину, притягивая ближе к себе. Почувствовал, как его намертво стоящий член оказался вжат между её ног и хриплый, низкий стон непроизвольно вырвался из груди от ощущения её откровенной близости.

Поцеловал, передавая ей терпкий вкус её возбуждения. Столкнулся с ней языками, только накаляя страсть, волнами пробегающую по телу. Она терлась о его член, словно ласкающаяся кошка, стонала в его рот, прося о большем. А он сам уже не понимал ничего. Только чувствовал её рядом с собой такую тёплую, живую, настоящую и от этого совсем потерялся в ощущениях.

Он сжал её грудь и потер большими пальцами соски. Она выгнулась, застонала, зажмурила веки, просунула руку между их телами и взяла твёрдый член в ладонь, направляя в себя. Пытаясь наконец-то получить то, что они так жаждут.

И Драко не смел прекратить это сумасшествие. Их личное безумие.

Один толчок, и он полностью внутри. Ощущает давление ее упругих стеночек. Её влагу и жар, который распространяется по нему и ударяет в голову.

Грейнджер подмахивает бёдрами, сама насаживаясь на него, впивается ногтями в его спину, плечи, оставляет красные полосы на бледной коже. А он до боли сжимает её ягодицы, регулируя их движения, целует, кусает и лижет грудь, шею, ключицы.

Толчки становятся все резче и беспорядочнее, протяжные и звонкие стоны смешиваются в своем звучании с низкими и рычащими.

Драко чувствует, что больше не в силах сдерживаться и терпеть этот огненный узел внизу живота. Его пальцы находят ее клитор, начинают поглаживать его, ощущая как стенки влагалища начинают сжиматься вокруг него, а её стоны переходят в умоляющие всхлипы.

— Гермиона, давай же, кончи для меня.

И звук её имени из его губ взрывает что-то внутри неё. Она выгибается, трясётся в наслаждении, сильно царапая его спину, и он следует за ней с рыком кончая.

Чуть отдышавшись он берет её на руки, прижимает к груди и несёт наверх. В свою спальню. В свою кровать.

Они укладываются на шелковых изумрудных простынях, переплетаются друг с другом как продолжение одного целого.

— Знаешь, а мне казалось это таким безумием. — говорит Драко, перебирая ее взлохмаченные волнистые пряди.

Гермиона улыбается краем губ и крепче прижимается к нему.

— А теперь?

Малфой берет двумя пальцами её за подбородок, чуть приподнимает, делая так, чтобы шоколадного цвета глаза смотрели прямо в его. Проводит большим пальцем по ее покусанным губам.

— А сейчас это просто мы. Прямо здесь и сейчас.

***

Утро следующего дня сразу показалось Гермионе крайне странным. Всю ночь они забывались наслаждением в руках друг друга, и только под утро, окончательно вымотанные, но счастливые, умиротворенно заснули.

После чересчур раннего пробуждения все произошедшее вчера казалось нереальным. Во всяком случае для гриффиндорки, которая тут же почувствовала, что щеки заливаются румянцем, ведь вся ее одежда оказалась в гостиной, и сейчас она лежала в постели Малфоя абсолютно голая. Драко же вёл себя максимально естественно и непринужденно, будто все так всегда и было. Всегда одна лохматая и обнаженная заучка просыпалась в его постели. Он сладко зевнул, спокойно поцеловал ее в щеку, стянул изумрудное одеяло, сразу же закутавшись в него с головой и сказал идти в ванную первой. Никогда Гермиона бы не подумала, что будничное утро с Драко Малфоем будет таким … нормальным?

Теперь же Грейнджер думала только о том, как дальше они будут вести себя друг с другом и, глядя на себя в зеркало, поняла, что стоило попросить у Джинни магическую пудру, которая скрыла бы тёмные круги под глазами и бордово-фиолетовые следы на ее шее, которые сейчас пришлось закрывать высоким горлом водолазки.

Идти на занятия не в форменной рубашке, было не в стиле Гермионы Грейнджер — главной старосты девочек, но сейчас выбора не оставалось. Главное, чтобы весь замок не пялился на неё, как на восьмое чудо света, а потому и водолазка сойдёт.

Гриффиндорка посмотрела на часы и быстро начала натягивать школьную юбку. Она приколола значок с символом своего факультета на водолазку, сунула ноги в балетки и, подхватив забитую учебниками сумку, вылетела из своей комнаты, раздумывая стоит ли ей подождать Драко и отправиться с ним на завтрак или уйти без него, но — все уже было решено и определенно не ее умной головкой.

Малфой уже ждал ее в гостиной. Он стоял небрежно облокотившись о спинку дивана и в своей обычной манере сунув руки в карманы брюк. Гермиона сразу заметила, что из под ворота рубашки у него видно лишь один небольшой засос и то не полностью. Ну конечно, она же подумала о нем, а Малфой явно захотел, чтобы она помучилась, скрывая свою шею от любопытных глаз окружающих.

Его серые грозовые тучи тут же оторвались от созерцания каменного пола и взглянули на неё. Он пробежался взглядом от ее каштановых волос до носков балеток, и на губах застыла игривая ухмылка.

— Грейнджер и не в полном комплекте школьной формы? Сегодня что, праздник какой-то?

— Ха-ха. Очень смешно.

Гермиона закатила глаза на его высказывание и попыталась пройти мимо, высоко задрав голову, но ее ладонь тут же оказалось в чужой, а тело в тёплых объятиях.

— И куда это ты? — глаза озорно блестят, а прядь белоснежных волос упала на лоб от резкого движения.

Грейнджер напомнила себе, что надо дышать и попыталась вникнуть в суть его вопроса. Вот как можно быть таким сбивающим с толку, красивым и невыносимым дураком!

— На завтрак.

— Я тебя никуда не отпускал.

— А с каких это пор мне нужно твое специальное разрешение?

— Со вчерашнего дня вообще-то.

— Да, что ты говоришь!

Гермиона сузила глаза, сжала губы в тонкую линию и попыталась не повести себя как последняя истеричка и не начать вырываться из его рук. Она же все-таки адекватная девушка, а не какая нибудь там Паркинсон! Кстати говоря, она ещё не спросила у него про Пэнси.