— У тебя есть минута. Больше я тебя слушать не намерена.

Смит потупил взгляд в пол, собираясь с мыслями, и опять посмотрел на Гермиону, застывшую в ожидании и готовую уйти в любой момент.

— Я хочу попросить у тебя прощения. Я поступил, как полнейший мудак. Мне изначально не надо было принимать во всем этом участие, но Уэйн уговорил меня, и я поддался. Поддался своему бесчестному порыву. И… Я пытался разорвать спор и хотел все рассказать тебе, потом… Когда понял, какая ты на самом деле. Но я боялся. Боялся, что ты прогонишь меня. Что будешь обходить за милю.

Гермиона горько усмехнулась и покачала головой. Сейчас эти слова были для неё пустышками.

— А теперь, по-твоему, лучше? Или ты надеялся, что я не узнаю?

— Я не хотел, чтобы все так получилось. Прости меня, если сможешь. Ты… — Смит уперся глазами в каменный пол, нервно запустил руку в волосы, — Ты мне очень нравишься и…

Грейнджер прервала его на полуслове.

— Довольно, — резко сказала она. — Твоя минута истекла. Прощай.

И Гермиона быстрым шагом скрылась за поворотом, так и не дойдя до дамской комнаты.

Ее трясло изнутри. Она была не готова к этому разговору, хоть и знала, что он должен был когда-нибудь случиться. Гермиона не хотела выслушивать его. Совсем не хотела. Потому что знала, что ее это заденет.

И ее это тронуло. Не то, чтобы она резко захотела простить его и кинуться Заку на шею. Просто… Ей было жаль его. Она видела, как он расстроен, как хочет все вернуть. Но уже ничего не начать заново. Так не бывает. Во всяком случае в мире, в котором живет Гермиона.

Но она поняла одно. Она совсем не злится на него. Обида прошла, оставив за собой умиротворение. Да, он поступил неправильно, но и она не была белой и пушистой перед ним. Баланс во Вселенной восстановлен.

Теперь Гермионе хотелось только расслабиться и выговориться Джинни обо всем, что накипело внутри.

***

Как только Малфой оказался в своей спальне, то его взгляд сразу упал на конверт, одиноко лежащий на подоконнике. Он разорвал его сбоку, не заботясь об аккуратности, и вытащил письмо, написанное убористым почерком своей матери.

Нарцисса, как и другие родители слизеринцев, написала о послании, из ниоткуда взявшимся в поместье, и попросила его быть осторожным. Держаться вместе с остальным и никуда лишний раз не совать носа. Она уверяла, что взрослые сами разберутся.

Но как видно из сегодняшнего «Пророка», нихера подобного. У них не получается разобраться со всем самим.

За Драко в его комнату зашли Забини, Нотт, Гринграсс и Крэбб с Гойлом. Паркинсон категорически не желала находиться вблизи Малфоя, что было ему только на руку. А она, видимо, обиделась и думала, что Драко будет просить у неё прощения. Кто-то очень высокого мнения о себе, раз так думает.

Слизеринцы рассредоточились по спальне, начиная обдумывать положение вещей.

— Я разговаривал с Милисентой перед тем, как она пошла к Дамблдору, чтобы трансгрессировать в Лондон. — выдал Блейз.

Он оглядел присутствующих, ожидая их полного внимания.

— Помните, когда ее родители ещё только пропали, Милисента говорила, что они уехали в путешествие и все хорошо?

Малфой покопался в своей памяти, но ничего не вспомнил. Видимо, он был слишком занят передрягами в своей жизни, чтобы слушать людей вокруг.

— И что? — подтолкнул к дальнейшему рассказу Нотт.

— А то, что сейчас Милисента мне рассказала, что у неё чувство, будто она была под Империо. Она сказала, что не помнит иногда несколько часов из своей жизни, и все время слышала голос в голове, который шептал, что она делает все для общего блага. Но она не помнит, что делала.

Драко замер, как и другие в его комнате. Если все это правда и Милисента была под Империо, то все слизеринцы тоже в опасности.

— И когда все это началось?

— Когда она оказалась в Лондоне после пропажи ее родителей.

Малфой сел на край кровати, ставя локти на колени и зарываясь ладонями в волосы. В голове был полнейший хаос. Мысли метались в черепной коробке, пытаясь сообразить, что же делать.

Что, блять, делать?

Он чувствовал себя бесполезным. Беспомощным. Будто его кандалами приковали к стене.

Казалось бы, они столько всего пережили, а теперь все по-новой. И даже хуже.

Дафна резко подскочила с ковра и стала ходить по комнате, накручивая на палец прядь волос. Все присутствующие повернули голову в ее сторону, удивленно переглядываясь.

— Я считаю, что нам для начала надо все подробно узнать у Милисенты. Что она конкретно помнит о том дне, когда на нее наложили Империо. Что вообще она помнит до того момента, как тела ее родителей подкинули к дверям Министерства.

Молодые люди согласно затрясли головами, радуясь, что они могут хоть что-то сделать в этой обстановке.

— Мы скажем родителям об этом? — поинтересовался Крэбб.

— Я считаю, что должен написать кто-то один, чтобы не поднимать среди них ещё большую панику. Мы здесь под защитой Хогвартса, а с ними может случится все, что угодно, даже в защищенных заклятием домах. И они не должны переживать за нас ещё больше. — рассудительно заявил Забини. — А если мы нароем что-то стоящее, то сразу сообщим им подробности.

Малфой смог хоть немного выдохнуть. Впервые за сегодняшний день. Хоть какой-то маломальский план намного лучше унылого бездействия.

— А теперь вернёмся к делам насущным, — объявил Нотт, заговорчески подмигивая, — Драко, как тебе трахается на такой большой кроватке?

Малфой усмехнулся и закатил глаза. Что ещё можно ждать от Тео? Вот именно, только тупых шуточек.

***

Гермиона упала на ковёр около камина и утонула в разбросанных по полу подушках, которые она пару минут назад удвоила заклинанием. Грейнджер повернулась на бок, подложив под голову подушку и стала смотреть за перемещениями Джинни по комнате.

Уизли готовилась так, как будто это не посиделки на три девушки, а вечеринка как минимум на двадцать человек. Она повесила на потолок диско-шар, по стенам развесила гирлянды, красиво расставила несколько бутылок сливочного пива и огневиски, поставила тарелки с закусками, и теперь носилась по гостиной, пытаясь освободить нужное место для танцплощадки и думая, куда бы установить колдорадио.

А откуда ее подруга взяла столько продовольствия, Гермиона и думать не хотела.

Она просто наслаждалась теплом, исходящим от огня в камине и долгожданному отдыху в горизонтальном положении.

— А где Малфой? — резко спросила Джинни.

Гермиона пожала плечами и чуть скривила лицо.

— Наверное, с Паркинсон в гостиной Слизерина. Я его не видела.

Портрет шумно отъехал в сторону, открывая проход в Башню, и в гостиной появилась Полумна. Она как всегда необычно выглядела, что несомненно удивляло и впечатляло Гермиону.

Лавгуд была в синих лосинах и розово-белой тунике, потрепанные кеды на ногах и синий бантик в светлых волосах. На глазах как всегда спектрально-астральные очки, которые делали девушку похожей на инопланетянку.

— Всем привет! — с лёгким придыханием поздоровалась Полумна.

— Привет!

Равенкловка аккуратно села на краешек дивана, рассматривая все вокруг.

— Гермиона, ты живешь в очень хорошем месте, тут почти нет нарглов, — уведомила Лавгуд профессорским тоном, — и, Джинни, ты прекрасно все украсила. В свете этого шара, все такое необычное.

Грейнджер удивилась, что для Полумны может быть хоть что-то необычное в этом мире, но корректно промолчала.

Гермиона села на ковре в позе лотоса и обняла подушку руками. Она хотела сегодня высказать Джинни все, что у неё творится на душе, но для этого в курс дела придётся вводить Полумну. Гриффиндорка глянула на бутылки сливочного пива.

Сначала придётся напиться. А потом посмотрим.

— Полумна, поставь бокалы ближе ко мне.

Грейнджер взяла бутылку и направила на неё волшебную палочку, открывая крышку. Лавгуд выставила перед Гермионой три бокала в ряд. Янтарная жидкость бурлящей волной ударила о дно емкости и заискрилась в свете камина. Послышалось шипение напитка и запахло сливочным пивом, что сразу привлекло внимание Уизли. Джинни негромко включила колдорадио и плюхнулась на кресло, занимая центральное положение между девушками.