Коридоры Хогвартса как всегда безмолвствовали. Сколько бы Драко не пытался найти ответов в их тишине, они ему ни разу не приходили. Поэтому, Малфой мог только собираться с мыслями и опять возвращать себе вид того, прежнего Драко. Ебанного центра Вселенной.

При входе в Большой Зал самодовольная улыбка сама расползлась на его лице, а глаза наполнились еще большим холодом. Да, Драко всегда считал себя сильным. А значит, он сможет держать все в себе. Никто не узнает, что он теперь совсем не тот, кем все его считают.

Не смотреть в сторону гриффиндорского стола? Да без проблем, эти конченые храбрецы в красно-желтую полоску сидят у него поперек горла. Не замечать копну каштановых волос? Пф, да тут столько девушек, что он никогда не будет искать это сумашествие на голове.

Малфой был так занят своими мыслями и внутренними убеждениями, что не заметил перемену в настроении за столом Слизерина. Только когда он плюхнулся между Блейзом и Винсентом и повернул голову, чтобы поздороваться с Забини, то увидел новый выпуск «Пророка» и название статьи на первой странице, написанное жирным шрифтом с множеством завитков. «КТО УБИЛ БУЛСТРОУДОВ?». А дальше колдография.

Кровь застыла в жилах, не желая дальше литься по сосудам.

Что, блять?

— Блейз, что за нахуй?

Забини передернул плечами и кинул Драко на колени газету. Глаза Малфоя тут же стали бегать по ярко выделенным строкам.

«Вечером 12 ноября, под двери Министерства Магии были подкинуты два хладнокровно убитых трупа. По оценке лекаря из Больницы Святого Мунго чету Булстроудов пытали всеми возможными заклятиями перед тем, как убить. Это наводит на мысль, что…»

Голова Малфоя тут же дернулась в ту сторону, где обычно сидела Миллисента. Девушка была с красными, опухшими от слез глазами. Бледная, как сама смерть.

Драко взглянул на Блейза.

— Думаешь, все не просто так?

Забини принял странное выражение лица, которое Малфой мог описать только как непонимающие.

— А тебе разве родители не прислали письмо?

Малфой вспомнил так и не тронутый конверт, лежащий на подоконнике.

— Я ещё не открывал его.

— Кто бы сомневался, — пробурчал Блейз, но все-таки ответил на немой вопрос Драко. — Нашим родителям пришли записки. Появились прямо посреди дома, хотя все наши поместья защищены не хуже Министерства, сам знаешь.

Драко передернуло. Его родителям угрожает опасность, а он и не знал об этом. А все из-за этих мыслей о Грейнджер. Сука.

— И что в записке?

Забини медленно отпил из своего бокала. Поставил его на стол. Наколол на вилку кусочек огурца из тарелки.

— «Вы заплатите за все»

***

Грейнджер с самого утра думала, что все. Все закончилось. Она больше не посмотрит. Не подумает. О нем.

А сколько раз она уже так думала за последний месяц? Бесконечное множество.

И пора бы уже понять, что это не работает.

На Драко Малфоя невозможно не обращать внимания. Невозможно не ощущать его присутствие каждой клеточкой кожи. Каждым рецептором на мембране. Он был как нейромедиатор, выплеснувшийся в синапс. Действие было мгновенным.

Но Гермиона пыталась упрямо изменить все. Переделать себя. Свои чувства. Свои эмоции.

Но Малфой опять появлялся в поле ее зрения, и все происходило заново. В пору было бы на гремучую иву лезть, но Гермиона только вздыхала и периферическим зрением наблюдала.

Вот Драко зашёл в Большой Зал. Весь такой самоуверенный, наглый. С ссадинами, которые медленно заживали на его лице. Спина ровная, подбородок высоко поднят. Наверняка, в глазах столько самодовольства, что в нем можно утопиться. Походка вальяжная, мягкая. А он ведь даже не думает о тебе, ведь «это ничего не значит».

Грейнджер, какая же ты дура! Тебе мало унижения, принесённого Заком? Хочешь ещё получить разбитое на маленькие осколки сердце от Малфоя?

Но Гермиона продолжала наблюдать за Малфоем, вопреки кричащему на неё внутреннему голосу.

Вот он посмотрел на новый выпуск «Ежедневного пророка». Грейнджер увидела, как его сковывает оцепенение. И ей впору было бы усмехнуться и сказать, что они все это заслужили. Страх за свою семью, родных и близких. Все это Грейнджер уже пережила, ее это успело поломать, истезать. Но отчего-то так не хотелось, чтобы он тоже все это переживал. Гермиона не была такой сукой, чтобы пожелать такого даже своим врагам.

— Гермиона, куда ты смотришь?

Внимательный взгляд Гарри прожигал ее из-под очков. Или он не был настолько внимательным, просто Гермиона не отвечала ему несколько минут.

— На слизеринцев.

Ну почти не солгала, Гермиона. Уже хорошо.

— Когда убивали семьи маглорождённых, они не рассыпались в жалости. И тебе нечего жалеть их.

Слова Гарри могли бы засесть на подкорку, но их вынесло мимолетным взглядом на Малфоя. Он был растерян и испуган. Его сковал страх. Такой изнуряющий.

И Гермиона это просто видела в нем. Через все его маски самодовольства и аристократического величия. Глаза — эти серые грозовые тучи с чёрными зрачками посередине — говорили за него. А большего и не надо было.

— Да-да, я знаю.

Гермиона улыбнулась Гарри, надеясь, что это не выглядело слишком жалко, и тут же решила перевести тему. Джинни, которая уже убежала на Зелья, говорила что-то в самом начале, до прихода мальчишек…

— Кстати, вы слышали, что Ромильда Вейн и Майкл Корнер расстались?

Рон сразу же выпрямил спину и чересчур заинтересовано посмотрел на Гермиону.

— Дааа? Почему? И как Ромильда?

Гермиона и Гарри хитро переглянулись. Пора спровоцировать Рональда на активные действие, а то он так и будет сидеть и влюблёнными глазами смотреть в сторону Вейн.

— Джинни сказала, что она застала Майкла, обжимающегося с Парвати Патил.

Рон отложил вилку и стал смотреть по сторонам, выискивая свою возлюбленную за столом Гриффиндора.

— Что будешь делать, Рон? — поинтересовался Гарри, как бы между прочим.

Уизли сразу же перевёл взгляд на друзей и сглотнул, изменившись в лице.

— Ну, я думал, что… Ну, это… Вот.

Рон печально вздохнул и ссутулился. Его взгляд стал отстраненно бегать по еде в тарелке. Гермиона умилилась. Вот, кому несказанно повезло. Самое сложное набраться смелости и поговорить с объектом своих чувств. Вот бы и у неё было все так легко.

— Просто пригласи ее в Хогсмид, Рон. Сделай уже наконец-то первый шаг. — сказала Гермиона.

И Уизли как-то неуверенно передернул плечами, но воспрял духом. Грейнджер верила, что у него все получится. Даже если Ромильда откажет, он будет знать, что попытался.

***

Мысли Гермионы весь день перемещались от контрольных на занятиях к мимо проходящему Малфою и до сегодняшнего девичника в Башне. Она была так занята, обдумывая все это, что мысли о Смите напрочь вылетели из головы, и не хотели возвращаться. А это было слишком опрометчиво, потому что Зак не забыл о ней, как оказалось.

На большом перерыве, когда у Гермионы наконец-то появилось время добежать до дамской комнаты, она была перехвачена Смитом в одном из коридоров.

Он оказался на ее пути, не давая прохода. Просто встал посреди дороги, умоляя о разговоре. А Гермиона понятия не имела, о чем тут можно разговаривать.

—… Гермиона, прошу. Дай мне объясниться.

Его внешний вид оставлял желать лучшего. Гематомы приобрели желто-коричневый оттенок, благодаря мазям мадам Помфри. Раны затянулись темной корочкой. Несчастные глаза побитой собаки. Гермиона и могла бы пожалеть его, но… Пусть катится ко всем чертям. Она не собирается даже думать о жалости к нему.

— Зачем? Ты уже все сделал. Как-то поздновато, не находишь?

Гермиона попыталась пройти мимо него, но Зак схватил ее за предплечье стальной хваткой. Грейнджер ударила волна отвращения. К этому человеку.

— Отпусти, — отчеканила она, уже думая схватиться за палочку.

— Выслушай меня.

Его блеклые голубые глаза смотрели с мольбой, что только сильнее отталкивало ее. Гермиона поджала губы и выдернула руку из его захвата. Отошла от него на пару шагов.