У девушки подогнулись ноги, и она стала медленно сползать по стене вниз. Малфой сначала сделал два быстрых шага вперед, думая о том, чтобы поймать ее, но резко остановился.

Нет, Драко, никаких прикосновений. «У неё же есть парень». Внутренний голос передразнил грязнокровку, а перед глазами вспыхнул образ этой счастливой парочки в Большом зале.

Тем временем, Малфой смог получше разглядеть Грейнджер: пышные волосы растрёпаны по плечам, несколько прядей прилипло к мокрому от слез лицу, красные пятна расползлись вокруг глаз, ресницы слиплись от влаги, подрагивающие от беззвучных рыданий плечи, и тут… она открыла глаза.

Драко показалось, что вся ее боль вылилась за края зрачков и понеслась ему навстречу. Ее влажные, заплаканные глаза все равно были красивы. Такие идеальные. В них был смысл, которого Малфой не видел в глазах других.

Но вдруг там пронеслось безумие. Такое терпкое, искрящееся. Она засмеялась. Так громко, истерично, что Драко тоже захотелось запрокинуть голову и расхохотаться.

Ее хриплый, резкий голос разорвал молчание между ними в одно мгновение. Слова лились бурным потоком, сбивающим Малфоя с ног.

— … а на что я, в принципе, надеялась?.. Разве у такой как я, может быть такой парень? Конечно, не может. Он просто… просто поспорил. На меня. На деньги…

Ее слова не укладывались у Драко в голове.

— Ты когда-нибудь так делал? Спорил на живых людей?

Малфой молча помотал головой, говоря «нет». Грейнджер опять хрипло рассмеялась.

— Представляешь, а на меня поспорили! Он выиграл сорок галлеонов! Не плохо, да? И с девушкой потрахался и деньги получил… Придурок.

Драко не мог понять, какое чувство преобладает в нем больше всего, но он смотрел на девушку перед ним, содрагающуюся в истерическом смехе, и его одолевала ненависть.

Да, он не переносил тупоголового Смита. Он его бесил и раздражал до боли в костях. Своей тупостью, правильностью и вечной улыбкой на лице.

Но теперь Драко хотелось найти этого урода, вырвать его поганое сердце и растоптать. Хотелось бить его головой о стену, раскрошить череп голыми руками. Хотелось видеть, как он истекает кровью.

Да, Малфой знал, что он ведёт себя с девушками грубо, иногда просто ужасно, но они об этом знали. Когда они цеплялись за него, вешались на шею, то знали, на что шли. Драко никогда не показывал себя тем, кем не является. Милым, добрым, хорошим мальчиком.

А этот спор. Малфой считал себя ещё тем козлом и уродом, но Смит переплюнул его. Долбаный, тупоголовый хаффлпаффец оказался ещё большим ублюдком, чем Драко, в отношении девушек.

И Малфой хотел избить его до полусмерти, чтобы его лицо милого мальчика превратилось в месиво. Чтобы мадам Помфри не смогла восстановить его.

А все из-за чего?

Драко не мог сейчас себе соврать.

Все из-за Грейнджер.

— … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?

Он смотрел на ее мокрое от слез лицо. На ее безумные глаза, в которых было видно обиду, заполняющую ее изнутри. Она была разбита, потеряна и несчастна.

Из-за, мать его, гребанного Смита!

И Малфой не мог это просто так оставить. Как бы кто не расценивал его желания разбить морду этому уебку, но он считал, что хаффлпаффец поступил низко и за это должен заплатить.

Мысль, возникшая в глубине подсознания, заставила Малфоя на секунду опешить: «Ты назовёшь это как угодно, лишь бы не признавать, что Грейнджер тебе не безразлична».

Драко мотнул головой, заставляя себя собраться с мыслями и сконцентрироваться на сидящей перед ним девушке.

Гриффиндорка уже не истекала слезами. Она просто уставилась пустым взглядом в потолок, громко вдыхая и выдыхая воздух.

Ну что? Когда последний раз ты пытался привести в чувства девушку? Правильно. Никогда.

Малфой сел перед ней на корточки. Он попытался оценить её состояние, но совершенно не имел понятия, что же делать в таких случаях.

— Эй, Грейнджер. Не холодно на полу сидеть?

Она не ответила. Все также сидела тупо уставившись в пространство.

Драко был готов зарычать от бессилия. Он ненавидел такие ситуации.

Такие ситуации, в которых он был совершенно бесполезен. Он не умел проявлять заботу о ком-то, кроме себя. А жизнь подкидывала ситуации, в которых надо было выходить из своей зоны комфорта.

Малфой протянул руку, хватая Грейнджер за ладонь, лежащую у нее на колене. Она была ледяная, будто гриффиндорка держала руки в снегу весь день. Но её кожа была все такой же приятной на ощупь, какой он ее помнил.

— Грейнджер, давай вставай.

Драко не сильно потянул её за руку, пытаясь привести чувство. Схватил ее за вторую ладонь, надеясь отогреть ее руки своими. Гермиона медленно перевела взгляд на свою ладонь в руке Малфоя, потом на самого слизеринца. Было ощущение, что она совсем не понимает, где они и что происходит.

Грейнджер не шелохнулась. Только сидела и смотрела на Драко невидящим взглядом своих красных от слез глазами. Малфой пытался найти в радужках цвета ореха хоть какое-то движение мысли, но настолько недееспособной Гермиону, наверное, никто не видел.

Малфой понял, что надо действовать.

— Я думаю, надо тебя поднять и отнести в комнату.

В обычной ситуации, Грейнджер бы уже подорвалась с пола и полетела в свою спальню со скоростью новенькой метлы, но это была необычная ситуация. Гермиона все также тупо моргала, уставившись прямо перед собой. Ее взгляд был расфокусирован, будто Драко тут и в помине не было.

— Замечательно, возражений нет.

Драко понимал, что разговаривает он, скорее, сам с собой, нежели с Грейнджер. Ему просто надо было собраться с духом и уже сделать так, чтобы она не сидела на каменном полу.

Малфой резко поднялся и потянул ее за собой. Насильно поставил на ноги. Придержал за талию, чтобы гриффиндорка опять не очутилась на полу. Посмотрел на неё.

Гермиона все ещё была в своём мирке, не обращая ни на что внимания. На секунду внутри Малфоя что-то сжалось. Неужели ей настолько нравился этот Смит, что она так страдает?

Тут же мозг подкинул слова Грейнджер, когда она бормотала бессвязные предложения, пока Малфой сам пытался обработать всю свалившуюся на него информацию.

«— … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?»

Должно быть все равно. Что это значит?

Мерлин, Драко, просто отнеси уже Грейнджер и иди выбей дурь из Смита.

Малфой, не долго думая, подхватил Грейнджер на руки. Она, как безвольная марионетка, обмякла в его руках. Драко попытался ни о чем не думать. Просто делать.

Он быстрым шагом преодолел гостиную, взбежал по лестнице до её спальни. Вошёл в комнату, донес ее до кровати и сразу же положил сверху на покрывало.

Посмотрел на Грейнджер. Она посмотрела на него. Малфой подумал, что не все так плохо, раз она заметила смену обстановки.

Драко стал прикидывать в уме, что обычно люди делают в таких ситуациях. В голову больше ничего не приходило кроме того, что надо уйти и оставить ее наедине со своими мыслями. Малфой обычно только так и справлялся. Оставался один и раскидывал все по комнате, пока не выдыхался. От этого ему всегда становилось чуточку, но легче.

Грейнджер пошевелилась. Она села в кровати и стала забираться под одеяло. Малфой заметил, что она все ещё в школьной форме.

Драко подумал, что ещё никогда ему не было так неудобно стоять перед девушкой, лежащей на кровати. Обычно он знал, что делать.

— Ладно, ты не умрешь от холода, так что я пойду…

— Малфой.

Тихий, хриплый голос Грейнджер прервал его отступление из её комнаты. Драко остановился, разглядывая маленькое тело, лежащее на кровати под покрывалом и пледом. Она выглядела такой хрупкой и беспомощной, что сердце стало неровно стучать в груди.

— Останься со мной. Ненадолго.

Ещё одно «никогда» произошло с Малфоем. Он никогда не колебался, если девушка звала его присоединиться к ней в постели. Сейчас Драко чувствовал полнейшую неуверенность. Он не знал, что делают в случаях, если расстроенная девушка просит посидеть с ней.