Она чувствовала, как уже почти видит звезды, как его движения становятся резкими и неконтролируемыми, а мужские стоны ласкают слух, доводя до точки невозврата.

— Бля-ять, Гермиона, — прорычал Драко, чувствуя, что ещё несколько толчков, и она увидит звезды, сжимая внутренними мышцами его член, — Я так, — толчок, — тебя, — толчок сильнее, — люблю.

— А-ах.

Вспышка света перед глазами ослепила, а признание перевернуло все в душе. Малфой, шепча «люблю», сделал ещё несколько движений и устало прижал Гермиону к постели своим весом.

— Люблю, — повторила гриффиндорка, будто проверяя не послышалось ли ей.

— Люблю, — повторил Драко в ее ключицу, улыбаясь уголками губ и чувствуя, как их сердца бьются как заведённые от такого простого и примитивного счастья.

Прим. автора: Простите, что влезаю со своими комментариями, но ору, как ненормальная от своего же письма. Ну что за милости? Мне кажется, я померла от счастья вместе с ними.

***

— А что вы делали такой большой компанией у вас с Малфоем в Башне, а нас и не позвали?

Вот с чего начался завтрак в Большом Зале для Гермионы. Ее искрящаяся радостью улыбка после ночных откровений осталась лишь подобием того, что было несколькими минутами ранее. Казалось, что после этой ночи Драко и Гермиона стали ещё ближе, а потому тепло генерировалось внутри неё при виде Малфоя и распространялось по телу почти рефлекторно.

— Да так, ничего.

«Плохой ответ, Гермиона! Очень плохой!»

Мысли в суматохе метались в голове, а придумать ничего стоящего не получалось. Любопытные взгляды Гарри и Джинни заставляли в панике бегать глазами по Большому Залу. Эта пара же теперь довольная и счастливая сидела напротив неё, будто вчера и не ссорилась. Только по злым, ревностным взглядам в сторону Патил, которые кидала Уизли можно было понять, что что-то было не так.

— Ну, как это ничего? Быть такого не может! — воскликнул Гарри.

— Ты что-то от нас скрываешь? — тут же пошла напролом Джинни.

Гермиона нервно сглотнула, но попыталась, как Малфой натянуть на лицо безразличную маску уверенности.

— Конечно, нет. Если хотите, можете спросить у Драко.

Переводить стрелки на своего парня не хотелось, но больше ничего в голову не пришло. Друзья подозрительно сузили глаза, но Рон, плюхнувшийся рядом с Джинни, отвлёк их от допроса.

— Доброе утро, ребят, — произнес Уизли, накладывая в тарелку еду, — Где ты был сегодня ночью, Гарри?

Поттер покраснел, понимая, что Рон врядли будет доволен, если узнает, что делал его друг с его сестрой этой ночью в спальне их лучшей подруги. А Гермиона возрадовалась, что все хоть на время, но забыли про неё.

Надо поговорить с Драко и придумать правдоподобную историю.

***

— Милый Драко, ну что же ты?

— Отстань, Пэнс.

С этого началось первое занятие в тот же день. Паркинсон, которая так и норовила посреди занятия сожрать взглядом ее любимого, и Драко, который безразлично отталкивал с пути свою однокурсницу. Конечно, Гермиона знала, что не должна волноваться, ведь она уверена в Драко, но… Ревность своими ледяными костлявыми руками ковырялась в ее внутренних органах, заставляя бросать недовольные взгляды в сторону слизеринского ряда.

Ну ничего. Гермиона не ревнивая истеричка и не будет устраивать сцен, к тому же в этом нет вины Драко. Надо просто потерпеть и успокоиться, не вырывать же руки слизеринки, подобно тому, как хотела поступить Джинни с Парвати. Грейнджер не будет устраивать потасовки из-за небольшого недовольства.

***

— Опять ни-че-го-о-о, — простонал Тео, откидывая голову на спинку кресла.

Так подошло к концу очередное собрание в гостиной башни Старост. Молодые люди перерыли, казалось, все книги в Хогвартсе, но ничего не помогало. Блуждание по замку, на которое сегодня отправились Крэбб с Гойлом и Драко с Гермионой также ничего не дало.

Все глубоко надеялись, что они найдут последнюю разгадку, но пока ничего не получалось. Оставалось только надеяться, верить в лучшее и упорно работать.

***

Таким образом прошли ещё три учебных дня и выходные, и Гермиона чувствовала, как нервы сдают с каждой секундой. Каждодневные расспросы Гарри и Джинни, которые не могли унять своё любопытство, наглое приставание Пэнси к Драко, никакого продвижения по важному делу и умение находить время для безукоризненно выполненной домашней работы — медленно вытягивали силы. И даже минуты наедине с Драко не восстанавливали душевное равновесие, потому что желание наорать на него из-за Паркинсон было таким сильным, что приходилось сглатывать вырывающиеся слова в самый последний момент и лживо отмахиваться говоря «все в порядке»

Малфой знал, что ничего не в порядке, но не мог взять в толк, что случилось. Он просто внимательно следил за каждым ее движением, чем еще больше выводил девушку из себя. Только лишь «я тебя люблю» произнесённые обычно в конце дня заставляли Гермиону прижаться к Драко, что были силы и вдыхать его неповторимый запах, пытаясь растворить свою ревность в этом ощущение счастья. Но это мерзкое чувство собственничества опять возвращалось, стоило открыть с утра глаза и вспомнить, что было вчера и позавчера, и позапозавчера.

Понедельник начался также, как и остальные пять дней до него. Неумолимые Гарри с Джинни, которые все-таки не смогли достать сегодня Гермиону, потому что она специально пришла на завтрак в одно время с Роном, выучив его режим, чтобы не оставаться один на один с друзьями.

Но радость от этой небольшой хитрости сошла на нет, когда взгляд метнулся к столу Слизерина, где Паркинсон стремилась уложить голову Драко на свою чересчур открытую грудь в откровенном вырезе новенькой блузки. Вилка в руке больно впилась в кожу ладони, но Гермиона все же смогла себя перебороть и отвела взгляд. Наспех съела хлопья с молоком, запила все это кофе и, подхватив своих мальчишек под руки, отправилась на Травологию.

Одно занятие не посидев в одном помещении со слизеринцами, и дышать стало ещё тяжелее. Мозг, будто издеваясь, подкидывал картины того, как Пэнси лезет к Драко, а он почему-то ей отвечает. Казалось будто эти фантазии ей не принадлежат, но Гермиона ничего не могла поделать. Только лишь выйдя из теплиц стало чуть легче, но желание быстрее найти Драко и узнать, что все совсем не так ей думалось, подгоняло Грейнджер, которая в свою очередь ворчала на мальчиков, которые еле плелись в замок.

Влетев в кабинет для занятия Чарами, Гермиона тут же нашла глазами платиновую макушку. И естественно рядом была Пэнси, которая непозволительно близко находилась к Малфою. С другой стороны от блондина сидел Блейз, с которым Драко собственно и разговаривал, не обращая абсолютно никакого внимания на брюнетку, которая разве что в лицо ему не дышала.

«Сука», — пронеслось в голове у Гермионы совершенно не по-грейнджеровски.

Она села за своё обычное место между Гарри и Роном, разложила на столе перо, пергамент и толстый учебник по Чарам. И честно — вот правда — собралась поболтать со своими мальчиками, но Паркинсон — эта гребанная слизеринка, которой видимо давно никто не ударял кулаком по носу — положила свою руку на плечи Малфоя, приобнимая его.

Весь мир сосредоточился именно на этой картине и даже то, как грубо Драко скинул руку брюнетки не помогло. Грейнджер сжала ладони на краю скамьи и, приложив все усилия к своей благоразумности, оставалась на месте. А Малфой наконец увидел, что его любимая девушка уже в классе и легко улыбнулся, как мог только ей, с нежностью и любовью. Показывать что-то большее на публике было не для него, но этой улыбки он не смог сдержать. При виде неё в голове постоянно проскальзывала Та-самая-ночь, когда они признались друг другу в любви, и внутри все таяло и распадалось на молекулы.

«Где твоё хладнокровие, Драко?» — спрашивал мозг, но все, что мог сделать Малфой — это остаться спокойно сидеть на скамье, вместо того, чтобы закинуть себе на плечо Грейнджер и отправиться с ней в Башню Старост для более интересных вещей, нежели Чары.