Малфой перехватил девичью руку, пока та не порвала обложку старинной книги, и переплел ее пальцы со своими, мягко поглаживая ладонь большим пальцем.
— И что же?
Драко забавляло странное поведение гриффиндорки. Он заметил, как покраснели ее щеки, и улыбнулся уголками рта, разглядывая неожиданно смутившуюся девушку, которая с большим, чем надо усердием, кусала нижнюю губу, видимо желая разгрызть ее до крови. Грейнджер смотрела куда угодно только не на слизеринца рядом. Мысли в голове разбежались вместо того, чтобы собраться в кучу и дать своей хозяйке нормально ответить.
— Ты что-то хочешь? — начал Малфой, у которого в голове причины ее неожиданного смущения подвели только к одной логической цепочке.
— Ну да, можно и так сказать, — пробормотала Гермиона, не замечая вспыхнувший огонек в глазах Драко и то, как он стал медленно приближать свое лицо к ее.
— Что-то необычное? — уточнил Малфой, склоняясь все ближе и ближе с каждой секундой к девушке, — Что-то крайне… развратное?
— Что-о? — Гермиона резко перевела взгляд на Драко и опешила, глядя на его похабную ухмылку, — Н-нет, Драко. Мерлин, нет, ты чего!
Малфой нахмурился и вернулся в исходное положение, прекращая поглаживать ее ладонь. Слизеринец понял, что оказывается он ни черта не понимает в девушках, и лучше подождать пока она сама все скажет, а не самому строить догадки.
— А что тогда?
— Я просто хотела, чтобы… — Грейнджер возвела глаза к потолку ещё раз мысленно произнося, что она придумала, —… мы сыграли в одну игру. Десять вопросов называется.
— И в чем смысл?
— Мы по очереди задаём друг другу десять любых интересующих нас вопросов. И каждый должен, ничего не скрывая, ответить максимально правдиво.
Малфой на секунду задумался, отмечая, что раз она предлагает такую игру, то ее определенно что-то интересует, а спросить просто так она или стесняется, или чувствует, что он может ей не ответить.
— Хорошо, начинай.
Драко захлопнул книгу, которую читал, откладывая ее в сторону и запоминая страницу, на которой остановился. Положил ладони на бёдра Гермионы, лежащие у него на коленях, и внимательно посмотрел на девушку перед собой.
— Твой любимый цвет? — спросила Грейнджер, смотря прямо Малфою в глаза.
Драко удивленно моргнул. Он ожидал чего-то более каверзного.
— Ну знаешь, я обычно не могу выбрать между изумрудным и сапфировым. Да и чёрный вполне не плох.
— Я спросила один цвет.
— А я ответил тебе правду, — сказал Драко, вскинув бровь, и по её выражению лица понял, что теперь его очередь, — твой любимый цвет я знаю…
— Кстати-и…
— Не-а, сейчас моя очередь. Твой самый любимый предмет, изучаемый в Хогвартсе?
— Нумерология, — отмахнулась Гермиона будто это само собой разумеющееся. — Так и, как ты узнал мой любимый цвет?
— Спросил у твоей рыженькой подружки. Она была безумно рада дать ответ на мучающий меня вопрос, — с нотками самодовольства ответил Драко, — а меня интересует, ты со своими золотыми мальчиками когда-нибудь отходила от отношений “только друзья”? — подозрительно спросил Драко.
— Что-о? Фу-у, нет, Драко. Я с Гарри или с Роном, ой, бр-р, — Гермиону передернуло от мысли поцелуя с ее друзьями. — Они для меня, как братья. И никак иначе.
— Ладно, — спокойно ответил Малфой, внутренне радуясь такой реакции девушки. «Пора что-то делать со своей патологической ревностью» — пролепетал внутренний голосок, от которого Драко отмахнулся, как от назойливой мухи. Но в голове всплыл давно интересующий вопрос, который часто давил на мозги, не давая спокойно мыслить.
— Если уж мы заговорили про моих друзей. Мне тут сказали, что вы с Гарри и Блейзом разговаривали и заключили некое перемирие. Это правда?
— Да.
— И?
— Что? — Драко поднял бровь, не понимая, что от него хотят.
— Рассказывай, как вы до такого доросли, — закатила глаза Гермиона.
— Ой-й, не обольщайся. Твой очкастый спаситель всея Магического мира все ещё меня раздражает. Мы просто решили, что раз уж он твой друг, а ты моя девушка, то глупо вести себя, как придурки, если нам все равно придется иногда находиться в компании друг друга. С Блейзом тоже самое, в принципе.
— Понятно, — задумчиво пробормотала Гермиона, вспоминая перепалки Гарри и Драко за общим столом. Они и правда стали терпимее относиться друг к другу, как она сама не заметила, что все не просто так? — Твоя очередь.
Малфой задумчиво кусал то верхнюю, то нижнюю губу, не решаясь произнести то, что хотел спросить. И хотел уже давно, да все никак повода не представлялось.
Червячок сомненений будто кусал его за язык, не давая и рта раскрыть.
— Драко?
— Да-да. Давай ещё раз ты.
Грейнджер нахмурилась, не понимая, почему Малфой так странно начал себя вести. Глубокая морщинка залегла между бровей, а пальцы неосознанно выводили узоры на коже её бёдер. «Он не решается что-то спросить?»
Такая мысль сама по себе показалась Гермионе странной, ведь Драко Малфой всегда — абсолютно всегда — ничего не смущался и не раздумывал так долго, чтобы спросить любой, даже самый неудобный, вопрос. Это напрягло.
Но в то же время дало толчок для ее вопроса, ради которого, она в принципе и решила начать эту игру в вопросы.
— Блейз говорил тебе что-нибудь про их с Полумной отношения? — будто ничего особенного и не спрашивает, сказала Гермиона, и добавила, — особенно в постели.
— Не-а, он мне про Лавгуд мало что рассказывает. А что такое?
Малфой даже на секунду забыл про свои вопросы и задумался, к чему Грейнджер клонит. Если у Блейза какие-то проблемы, то он должен знать.
— Полумна просто сказала, что он с ней не занимается сексом, как таковым, ну то есть не… — Гермиона начала размахивать руками, не сумев решить, как наиболее корректно сказать о проблеме подруги.
— Не трахает он её, что ли? — в конце концов произнёс Драко.
— Угу, — выдохнула Гермиона.
— Странно. Надо бы с ним поговорить.
Грейнджер кивнула, опять замечая, что Малфой погружается в свои мысли.
— Задавай два вопроса подряд тогда, — улыбнулась гриффиндорка, подбадривая Драко.
— Когда и с кем ты потеряла девственность? — слишком четко спросил Малфой, поднимая на неё взгляд.
Грейнджер замерла, во все глаза глядя на Малфоя. Такого она точно не ожидала. Ну если быть ещё точнее, совсем не рассчитывала на такой поворот событий. Стало неловко и как-то стыдно. А смотря в туманно-серые глаза Драко, которые скрывали за своей радужкой внутреннюю ревность и чувство собственничества, стало ещё более не уютно.
— С одним знакомым парнем-магглом летом перед этим курсом, — ответила Гермиона, краснея до кончиков ушей.
Малфой поджал губы, обдумывая ее слова и свои чувства. Зверь, под названием дикая ревность, бился внутри него, желая найти этого ничтожного маггла и стереть его с лица земли, но разумная часть Драко понимала, что все это было ещё до того, как слизеринец хотя бы пару раз нормально поговорил с Гермионой. И это ее жизнь, ее тело и это не его дело, что она делала до него, сейчас-то она с ним, вместе, сидит рядом, смотрит так выжидающе и смущённо.
— И ты до сих пор общаешься с этим магглом? — спокойно спросил Малфой, надеясь, что ее ответ будет отрицательным, и он спокойно выдохнет и усмирит своё внутреннее «я».
— Ну… эээ… — Драко почувствовал, как его будто со всей силой ударили в живот каменной плитой или чем-то потяжелее. Он сжал руки на ее бёдрах, впиваясь пальцами в нежную девичью кожу.
Гермиона сглотнула, понимая, что усугубила шаткое нервное равновесие Малфоя своим красноречивым ответом. «Вот же дура! Он сейчас себе такого надумает».
— Нет-нет-нет, Драко, — Грейнджер положила ладони на его щеки, пытаясь поймать его бешеный взгляд своим.
— Пусти, — процедил Малфой сквозь сжатые зубы и дёрнул головой.
— Ты не так все понял. Я хотела сказать, что этот парень — сын лучших друзей моих родителей, и нам все равно, как бы там ни было, придётся общаться и видеться. У нас с ним ничего нет и кроме одной недели, когда всплеск моих гормонов не удалось усмирить, и мы с ним попробовали быть вместе, ничего больше не было. Мы поняли, что не подходим друг другу и расстались по обоюдному согласию с условием, что все будет, как прежде.
