Драко, так жаждущему близости с Грейнджер, повторять несколько раз не надо было. Он скользнул подушечками по клитору, слегка массируя его, а добившись громких девичьих стонов, ласкающих его слух, он резко вошёл в неё двумя пальцами, растягивая упругие стеночки изнутри. Член дернулся в брюках, моля обратить на него внимание, и Малфой, изменив положение их тел, стал тереться эрекцией о ее бедро, двигаясь в такт движениям своих пальцев внутри Грейнджер. Атмосфера вокруг них сгустилась, наполнилась жаром разгоряченных тел и пошлыми стонами, неконтролируемо срывающимися с распухших от поцелуев губ.

Гермиона раскачивалась все сильнее, насаживаясь на его пальцы, но, между тем, она наклонилась вперёд, опять целуя его в ключицы. Ее язык шаловливо двигался все ниже, и вместе с тем наклонялась девушка, соскальзывая с пальцев Малфоя.

— Что ты делаешь, — хрипло произнес Драко, даже не утруждаясь изменить интонацию на вопросительную.

— Я слишком остро чувствую твое желание, — томно ответила Гермиона, продолжая оставлять влажные поцелуи на его груди, — и мне так хочется… заставить тебя кончить.

Она вскинула голову, заглядывая в его затуманенные страстью глаза, а он не смог ей ничего ответить, парализованный сводящей с ума откровенностью. Драко только моргнул, чтобы прийти в себя, а Гермиона уже оказалась сидящей перед ним на корточках. Она начала уверенно расстёгивать ремень его брюк, не оставляя Малфою шанса на сопротивление. Хотя… кого он обманывал? Драко совершенно не был против такого поворота событий, но для приличия все же приподнял в удивлении брови.

Грейнджер без толики смущения или колебаний вжикнула молнией брюк и резко приспустила их вместе с боксерами, освобождая эрекцию из плена плотной ткани. Малфой заинтересовано смотрел на неё сверху вниз, чувствуя, как все внутри сжимается от переполнявших чувств, а мысли преспокойно вылетают через уши, оставляя его наедине с мисс Грейнджер, сидящей перед ним на корточках в кладовке какого-то паба. Он бы, может, и подумал, как докатился до такого, но мыслительная деятельность была нарушена, когда Гермиона, быстро облизнув свои пересохшие губы, обхватила его член ладонью.

Драко тут же вздрогнул, ощущая пульсирующую боль наравне с дичайшим удовольствием в метке, и откинул голову назад, упираясь затылком в стену и жмуря глаза. Он не понимал хорошо ему или плохо, но сознание пошатнулось, пытаясь абстрагировать его от переизбытка чувств. Легкое касание на его груди, и прохлада вместе с принесенным облегчением стала распространяться по телу. Малфой тяжело выдохнул и по наитию потянулся рукой вперед, касаясь ладонью шеи Гермионы со стороны ее метки. Боль, будто воздушный шарик, проткнутый иглой, вместе с воздухом вышла из Малфоя, и он соскользнул рукой с ее метки, зарываясь пальцами в каштановые волосы на затылке. Было неудобно, жутко неудобно, ведь ее волосы были собраны в хвост, и Малфой схватился за тугую резинку, начиная стягивать ее с волос.

И именно в этот момент Гермиона твердо провела ладонью от сочащейся смазкой головки до основания, с наслаждением наблюдая, как Драко задыхался в гортанном стоне и не нарочно сильно сжимал ее волосы, вместо того, чтобы продолжить стягивать резинку. Грейнджер с безумным блеском в глазах начала двигать ладонью по члену то медленно и нежно, то быстро и крепко, наблюдая за изменениями в его стонах, а потом, когда Драко уже измученно открыл глаза, встречаясь с ним взглядом, Гермиона сделала ещё хуже — или лучше, смотря с какой стороны посмотреть.

Она хитро улыбнулась, смотря ему прямо в глаза, и, резко приблизившись лицом к его члену, обхватила губами бордовую головку. Малфой почувствовал, как ноги подкосились, а дыхание застряло где-то в глотке. «Мерлин-Мерлин-Мерлин, Грейнджер отсасывает мне в кладовке. Я будто попал в одну из своих подростковых фантазий о девушках». Гермиона же стала посасывать его член, словно самый вкусный леденец на свете, при этом пошло причмокивая, помогая себе руками и смотря на него снизу вверх с диким огнем в глазах. Драко поплавило. Он мог просто хватать ртом воздух, кусать губы и сжимать ладони в кулаки. Волны наслаждения ползали под кожей, словно дикие змеи, и периодически покусывали низ его живота, заставляя новые импульсы расходиться по коже. Грейнджер как-то устало простонала и немного изменила положение своего тела в пространстве, опускаясь на колени, потому что ноги совсем затекли, но Драко почти не заметил этого. Он бы сейчас не заметил, даже если бы вся армия Волан-де-Морта столпилась за дверью этой кладовки. Были только он и она, поддавшиеся желанию прямо здесь и сейчас.

Вдруг Гермиона остановилась и отстранилась от него, обращая на себя внимание.

— Так что, — хрипло произнесла она с блестящими от влаги губами, — теперь ты настроен сказать, что хочешь меня?

Драко нервно сглотнул и дезориентировано заморгал, но, как всегда в таких ситуациях, язык решил действовать без его непосредственного согласия. «Естественно, такой вид бывшей заучки и правильной девочки кого угодно заставит говорить».

— Я… я хочу схватить твои волосы в кулак и вбиваться в твой прекрасный ротик, пока не почувствую твое узкое горло, хочу прижать тебя к этой стене и оттрахать так, что ты завтра с кровати встать не сможешь, хочу тебя так, — Малфой сделал паузу, гипнотизируя ее взглядом своих глубоких серых глаз, — что готов сделать или сказать все, что угодно, только бы это продолжалось. Такой ответ тебя устроит?

— Более чем, — произнесла Гермиона на выдохе и опять, глядя в его глаза, обхватила член губами, резко насаживаясь ртом больше, чем до середины.

Малфой выдохнул сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как головка в ее рту коснулась мягкого неба. А Гермиона начала ускоряться, двигая головой в определенный такт и помогая себе рукой, при этом активно работая языком. Драко теперь даже не мог прикрыть глаза, наблюдая за тем, как испарина выступила на ее лбу, щеки заалели, косметика оставила вокруг чуть прищуренных глаз сексуальные чёрные потеки, а из уголка губ начала вытекать гребаная ниточка слюны, которая совсем сносила крышу. Драко всегда возбуждали грязные словечки в постели, полная раскрепощенность, пошлые звуки и осознание полнейшей власти над девушкой, когда из ее рта текли слюни во время минета, или уже после его сперма оказывалась на ее коже. Может, это было странно, но Малфою было, как всегда, насрать на общественное мнение. И сейчас он чувствовал полнейший восторг от происходящего вместе с накатывающими волнами приближающегося оргазма.

— Блять, Грейнджер, — простонал Малфой и, посильнее ухватившись за ее волосы, стал двигать девичьей головой в нужном ему темпе.

Звуки влажного причмокивания и хриплые стоны, рваное дыхание и жар узкого помещения, а также потрясающие ощущения от скольжения его члена в ее горячем, упругом ротике заставляли Драко лишь сильнее — в пределах разумного, конечно — насаживать ее ртом на себя. Одно движение, второе, и Малфой почувствовал, как ком напряжения взорвался, сознание улетело, а тепло распространилось по всему телу, искрясь на кончиках пальцев. Это было чересчур великолепно, чтобы быть правдой. Малфой столько раз за всю свою жизнь кончал, поэтому ему было с чем сравнивать, но это… как бы банально ни звучало, было самым лучшим, что он испытывал за всю свою никчемную жизнь. На место дикому возбуждению пришла легкая усталость и умиротворённость, и это показалось таким нужным и правильным, что Драко пришлось ещё ненадолго задержаться в этом состоянии, чтобы посмаковать его на кончике языка.

Когда Малфой пришел в себя, Гермиона как раз поднялась на ноги, поправляя платье и вытирая тыльной стороной ладони подбородок. Одного взгляда на ее распухшие и покрасневшие губы хватило, чтобы член был готов к очередному подходу, а сердце стало с удвоенным желанием выскакивать из груди. Он притянул девушку к себе за талию, все-таки стягивая тугую резинку с растрепанных волос, и склонился, чтобы поцеловать ее в губы.

— Стой, — Гермиона положила ладонь на его грудь, останавливая. — Может, уже пойдём? Не хотелось бы всю ночь провести в этой грязной кладовке.