***

Гермиона чувствовала неопределённость. И это ее пугало.

Гриффиндорка весь день витала в своих мыслях, из-за чего на трансфигурации чуть не лишила себя бровей, на зельях не опрокинула котёл с антидраконьей сывороткой, а на ужине все же вылила на форменную юбку тыквенный сок.

Такую несобранность обычно сосредоточенной Гермионы почти никто не заметил, разве что Джинни странно посмотрела на подругу, когда та начала судорожно убирать следы сока на юбке и столе, при этом краем глаза посматривая куда-то вперёд. Но Уизли почти не придала этому значения, и тем более не стала искать, на кого Грейнджер могла так коситься. А может, и следовало бы.

Взгляд Гермионы весь день то и дело притягивался к двум высоким фигурам с изумрудно-серебряными галстуками на шеях. А они будто специально были постоянно в поле ее зрения.

То громко и заразительно смеялись, стоя в коридоре около кабинета по Чарам, привлекая к себе всеобщее внимание, то во время перерыва сидели на лавочке в Главном Холле, изучая какой-то крайне громоздкий фолиант, то шли прямо навстречу выпавшей из реальности Гермионе, одаривая ее хитрыми улыбками.

Грейнджер и так было тяжело обдумывать их предложение, но своим постоянным присутствием они напрочь сбивали ее с толку, не давая углубиться в пучины своего сознания и накрутить целый ворох проблем и сомнений в голове. В мыслях постоянно всплывали их тёплые руки на ее теле, поцелуи, откровенные действия и… мозги напрочь отключались, заставляя прямо сейчас подойти к Драко и Блейзу и сказать, что она согласна быть с ними. Всегда и везде.

Но потом они покидали поле ее видимости и беспокойные мысли прорывались сквозь жаркие воспоминания вчерашней ночи. «На долго ли это? А что скажут люди, когда узнают? Что я скажу друзьям? Действительно ли я так им нужна или все это лишь игра на чужих чувствах ради собственного удовольствия?»

Ответов на эти вопросы не было, так же как решения: что же ей в конце концов им ответить? Принять предложение или отвергнуть? Окунуться в пучину неизвестности и наслаждения, или следовать своей привычной схеме поведения?

Когда Гермиона после столь изматывающего дня оказалась в своей комнате и, наконец-то, упала на кровать, зарываясь лицом в покрывало, то совершенно иррациональные эмоции накрыли ее.

Здесь пахло ими. Драко и Блейзом. Горький шоколад и нежный ландыш. Сердце сделало скачок, а по телу прошла дрожь. В голове опять возникли их взгляды, полные нежности и внимания, и это острое напряжение в воздухе, когда они рядом с ней. «Ну кого я обманываю?».

Гермиона с уверенностью встала с кровати, переоделась в светлые джинсы и самую приличную блузку из всех имеющихся у нее в гардеробе, слегка расчесала волосы и направилась к двери, ведущей в ванную комнату.

Пора действовать так, как велит сердце и душа, а не разум и здравый смысл.

Открыть дверь в ванную оказалось легкой задачей для храбрости гриффиндорки, а вот завидев следующую преграду, отделяющую ее от Малфоя и Забини, Грейнджер замерла в неуверенности, прикусив нижнюю губу.

Гермиона повернула голову и посмотрела на своё отражение в зеркале. Опять перед глазами всплыло сегодняшнее утро и то, как уверенно вели себя слизеринцы рядом с ней. Грейнджер с большей долей критики осмотрела себя, примечая как всегда растрепанные волосы, небольшую грудь, маленькие плечи и, в принципе, костлявую фигуру. Что здесь может кому-то нравится? Да ещё и двум самым привлекательным парням школы?

«Они вчера ласкали меня так, будто я, по меньшей мере, принцесса благородных кровей, которую они хотят ублажать день и ночь. Может, все-таки, есть во мне что-то цепляющее?».

Гриффиндорка сделала несколько бесшумных шагов к двери в спальню Драко и опять застыла, разглядывая неровности в дереве прямо перед собой. Сердце громыхало в груди, подскакивая к горлу, а ладони вспотели от напряжения.

«Обратной дороги уже не будет».

Ну и драккл с ним!

Гермиона, повинуясь секундной взявшейся из глубины ее подсознания храбрости, два раза ударила костяшками по шершавой поверхности двери и застыла в ожидании, которое продлилось пару секунд.

Дверь резко распахнулась, являя девушке Блейза с широкой белозубой улыбкой, собственно и открывшего ей дверь, и Драко, вытянувшегося на кровати во весь свой немалый рост.

— Bella, ты пришла!

— Д-да, — тихо ответила Гермиона, чувствуя себя не в своей тарелке под двумя внимательными взглядами и коря свою непредусмотрительность за то, что не придумала заранее, что им сказать. — Вы хотели эссе начать писать?

Молодые люди переглянулись. А Гермиона глубоко вздохнула, чувствуя терпкий мужской аромат, витающий в спальне.

— Мы-то хотели, а вот о чем ты думала, приходя писать эссе без свитка, пера и учебников, не понятно, — с лёгкой ухмылкой ответил Малфой, садясь на кровати.

— Драко! — укоризненно взглянул на любовника Блейз.

Гермиона покраснела, понимая, что выставила себя полной дурой, не обдумав заранее свои действия и слова в комнате Малфоя. Действительно, ведь надо было взять все принадлежности, а то это выглядит так, будто она собиралась заняться с ними чем-то другим. Более интересным и интимным.

— Ну, я тогда пойду и…

— Грейнджер, расслабься. Я пошутил, — слишком серьёзно произнёс Драко, вставая с кровати. — Проходи. Где тебе будет удобнее заниматься: на ковре или кровати?

Блейз закатил глаза, глядя на Малфоя, повернулся к Гермионе и схватил ее за запястье, подбадривая лучезарной улыбкой, затягивая девушку в комнату и закрывая за ней дверь.

Грейнджер почувствовала приятные мурашки от касания Забини, которые были полной противоположностью ощущениям от ладони Рона, сомкнувшейся сегодня утром на ее локте. В голове всплыл вопрос, заданный Драко, и Грейнджер нервно посмотрела сначала на кровать, вспоминая, как увидела на ней Малфоя и Забини, увлеченно ласкающих друг друга, а потом на изумрудный ковёр, с которым почти ничего не ассоциировалась. Ответ был очевиден.

— На ковре было бы здорово, — все ещё робко ответила Гермиона, неуверенно опускаясь на него.

***

Делать домашнее задание со слизеринцами оказалось очень увлекательно. Драко выдал гриффиндорке чистый свиток пергамента, одно из своих перьев, которое, наверняка, стоило целое состояние, разложил все имеющиеся у него книги и… работа закипела. Обычно, когда приходилось заставлять Гарри и Рона делать домашнее задание, Гермиона молча сидела над всевозможными книгами, пытаясь сделать идеальную работу для себя, а потом исправляла написанное мальчиками, в то время как они, смущенно улыбаясь, убегали сидеть за шахматами или играть в квиддич. Тут же все было совсем по-другому. То, чего всегда так не хватало Грейнджер.

Драко и Блейз с большим рвением и интересом кинулись перерывать все книги в поисках нужной им информации, попутно обсуждая действия различных заклинаний и втягивая в разговор Гермиону, для которой процесс написания эссе ещё никогда не был настолько захватывающим. Они могли дурачиться и говорить на серьезные темы одновременно, при этом ведя себя так естественно, будто это было обычном делом — сидеть вот так втроём и выполнять домашнюю работу вечером буднего дня.

Со временем внутреннее напряжение покинуло Гермиону, оставляя только самый настоящий уют и правильность происходящего. Единственное, что совсем чуть-чуть напрягало, — это желание ощутить их прикосновения, по которым Гермиона успела соскучиться, на себе, но… парни вели себя так, будто до этого дня ничего между ними не происходило, и они не видели вчера ее обнаженное тело. Это одновременно и радовало, ведь не было никакого смущения, но и, между тем, расстраивало, ведь до безумия хотелось поцеловать каждого и прижать к себе, ощутить тепло, исходящее от них, и крышесносный аромат.

Но Малфой, как всегда, не смог держать язык за зубами и умудрился разрушить атмосферу спокойствия и расслабленности.

— Грейнджер, а можно спросить?

— Да, конечно, — лучезарно улыбнулась ему Гермиона, обмакивая перо в чернильнице и выводя слова бисерным почерком на пергаменте.