— Услышал от старосты Равенкло с шестого курса, которая сидит на Чарах недалеко от малявки Уизли. Та громко сокрушалась, как ей надоели выяснения отношений этой парочки.

Названы такие личности были специально, дабы слизеринки не решили проверить информацию. Все-таки, выше их самомнения было разговаривать с людьми из других факультетов, да ещё и младше на курс. Следующей парой у Панси и Дафны как раз стояли Прорицания, а потому свежая сплетня точно дойдёт до — глупой, но такой влюбленной в Уизела — Лаванды Браун.

Дело было сделано, оставалось только ждать результата. Драко с Блейзом оставшуюся половину дня загадочно переглядывались и возбужденно переговаривались, представляя, что может произойти.

И ждать им долго не пришлось. Не успели ученики рассесться за длинными деревянными столами, радуясь ужину, а золотое трио притронуться к еде, как в Большой Зал на всех парах влетела Браун. Она, не изменяя четкой траектории, подбежала к Поттеру и его лучшим друзьям, и приземлилась прямо на колени к Уизли, выбив из его руки куриную ножку, которая сделала красивый пируэт и упала на колени к рядом сидящей Гермионе.

— Мой Бон-Бон, наконец-то ты решил бросить эту замухрышку! Я так устала держать наши отношения в тайне! — громкий, визгливый девичий крик разнесся по залу, заставляя каждого оторваться от своей тарелки и воззриться на гриффиндорский стол со всем вниманием.

Дальше события развивались стремительно. Рональд пытался оторвать от себя Лаванду, причитая что-то недоступное для ушей слизеринцев, но слишком понятное по его выражению лица. Оправдывается. Пытается казаться лучше, чем он есть. Хочет доказать, что его связь с Лавандой — ложь.

Драко и Блейз синхронно скривились. В то, что Уизел изменял Гермионе с Браун, Малфой верил, потому что Лаванда была глупой и наивной, но, ни в коем случае, не жалкой лгуньей. Не в характере гриффиндорцев поступать так подло. Если бы не слух, пущеный слизеринцами, то девушка бы все так же обжималась по углам с Уизли и молчала — ну почти — в тряпочку.

Но вот почему рыжий олух сейчас так яростно доказывал, что его бывшая девушка, а по совместительству любовница, лжёт, было не понятно. То ли хотел оставаться для всех милым и невинным, то ли и правда Грейнджер была ему дорога, и он не хотел расставаться с ней.

«Зато она захочет кинуть этого недоумка», — подумал Малфой и еле подавил самодовольную ухмылку.

Гермиона что-то сказала, гордо вскинула голову и вылетела из Большого Зала. Блейз сжал под столом ладонь своего любовника и уголки его губ поползли вверх. План сработал. Теперь дело за ними. Пора дать понять юной гриффиндорке, что есть варианты получше ее предателя-недопарня.

Драко и Блейз быстро доели свой ужин и отправились в Башню. В гостиной никого не было, лишь поленья мирно потрескивали в двух каминах, да языки пламени красиво извивались. Все ещё были в Большом Зале и останутся там надолго, с наслаждением обсасывая, как вкусный леденец, новое происшествие.

Слизеринцы расположились в самом углу гостиной на диване, находившемся недалеко от места, так любимого Гермионой. Молодые люди часто за последние полтора месяца находились здесь и наблюдали за гриффиндоркой. Обычно она сидела на ковре около одного из каминов, склонившись над множествами своих конспектов, или лежала на этом же самом ковре, подложив под голову подушку, и читала небольшую книгу с маггловским названием «Гордость и предубеждение».

Драко вздохнул. Скоро и у них с Забини будет возможность оказаться на этом ковре вместе с Гермионой.

— Как думаешь, она сильно расстроена? — спросил Малфой, раскрывая книгу по древним рунам.

— Надеюсь, что нет, — озвучил Блейз их общую мысль, но потом печально улыбнулся, — но… Ты ведь понимаешь, что она бы не была с тем, к кому не испытывает чувств, так что вероятность ее уныния очень высока.

Малфой не желал об этом думать. Конечно, он все это знал. Но это не означало, что он не надеялся на обратное. Драко был ужасным собственником, а потому мысль о том, что объект, который он до безумия желал, мог оказаться не его, Малфоя жутко бесила. Дурацкая ревность к девушке, которая даже не была их с Блейзом, била по раскаленным нервам.

Забини увидел, как длинные бледные пальцы сжались на ничем не повинной книге, и почувствовал волны негодования от своего парня. Блейзу тоже все это совершенно не нравилось, но у него получалось относиться ко всей ситуации с большим терпением.

Итальянец повернулся всем корпусом к Драко и запустил ладонь в его мягкие, платиновые волосы, обращая на себя внимание парня. Взгляд серых глаз уткнулся в другие, темные, и Малфой опустил книгу на свои колени, собираясь выслушать, что хочет сказать Блейз. Пальцы Забини приятно перебирали светлые волосы, расслабляя и отвлекая от гнетущих мыслей.

— Послушай, amore mio, нам с тобой очень хочется заполучить ее, но это не значит, что все получится. Если она будет против, то ничего не случится, и тебе придётся смириться с этим, так что, пожалуйста, постарайся совладать со своими чувствами.

— Я знаю это, Блейз, — сказал Малфой, закатывая глаза, а потом чуть подумав, игриво ухмыльнулся, — но чувствую, у нас все получится, ведь кто откажет таким потрясающим парням.

Забини тихо засмеялся и покачал головой, разглядывая яркую надежду в серых глазах. «Какой же он все-таки ребенок в глубине души»

— Иди сюда.

Блейз потянулся к Драко, кладя ладонь на бедро блондина. Поцелуи всегда были их любимой прелюдией. Они могли часами лежать в кровати и медленно целоваться, ласкать друг друга языками, доходить до невыносимого возбуждения и, в конце концов, срываться. А могли впиваться в кожу любовника до бордовых отметин, кусать губы почти до крови, срывать одежду в порыве страсти и протяжно стонать в рот, ощущая горячие волны возбуждения во всем теле.

Сейчас же их губы встретились в сладком поцелуе, не предшествующем потрясающему сексу. Забини проник языком в горячий рот Драко, будто впервые изучая его. Он медленно скользил внутри, сталкивался с языком блондина и наслаждался сладким вкусом его рта. Малфой зарылся пальцами в темные кудри Блейза и сильнее притянул к себе, пытаясь управлять поцелуем. Втянул в свой рот нижнюю губу парня и чуть пососал, слыша, как итальянец простонал ему в губы.

Оторвались они друг от друга через пару минут, изрядно возбужденные. Глаза обоих заволокло дымкой желания, грудь высоко вздымалась при дыхании, а приличных размеров эрекция в брюках не давала спокойно сидеть. Драко опустил ладонь на бедро Блейза, легонько сжал и стал подниматься все выше и выше, поглаживая внутреннюю поверхность бедра.

— Может поднимемся в комнату и…

Послышался звук быстрых шагов на лестнице, и Драко замолчал на полуслове. Слизеринцы отодвинулись друг от друга, приводя себя в порядок.

— Позже, amore mio, все будет позже, — шепотом произнес Блейз, похотливо улыбаясь.

В гостиную спустилась Гермиона в лёгких пижамных бриджах и футболке в тон. Волосы ее были забраны полотенцем наверх, открывая вид на тонкую девичью шею. Она опустилась на свой излюбленный ковёр и раскрыла толстую книгу по Зельеварению, совершенно не замечая двух парней, притаившихся на диване недалеко от неё.

Гриффиндорка за последний час успела сменить несколько эмоциональных состояний. Сначала был шок: полнейший, оглушающий до глубины души. «Рон — ее милый, добрый Рон — изменяет ей с Лавандой?» — такая мысль крутилась в голове у Гермионы, пока Уизли с полнейшей паникой в глазах причитал, что «все это ложь» и «это всего лишь больные фантазии этой долбанутой». Браун же с до боли счастливым видом вцепилась пальцами в ткань форменной рубашки Рональда и ни на что не обращала внимания. Казалось, даже развяжись прямо перед ней война, Лаванда бы так и осталась сидеть на коленях «ее Бон-Бона».

Гермиона не могла поверить, что Рон предал ее. Что просто напросто взял да втоптал их отношениях в грязь. Да, может, она и не была идеальной девушкой для него. Заставляла учиться, делала постоянные замечания по любому не устраивающему ее поводу, отчитывала за излишнее проявления чувств в общественных местах, да и, в конце концов, не соглашалась заняться с ним любовью. Может, именно поэтому он с Лавандой…