Её заполняли смущение — естественно, ведь никакого контакта, особенно такого тесного не предполагалось вроде как никогда, — излишняя открытость — Драко и Блейз видели ее с тех сторон, с которых никто никогда не видел — и страх.
И этот страх был основным, что заставило Гермиону заледенеть и опасливо взирать на платинового блондина. Она боялась, что сейчас Малфой рассмеется ей в лицо, оскорбит, унизит, ну и дальше по списку, а потом присоединится и Блейз, который наверняка находится за стенкой. Они скажут, что большей уродины и бревна в своей жизни не встречали, а их любопытство, когда они увидели ее ублажающей себя, полностью удовлетворено, и они пойдут и разболтают всей школе, как заучка Грейнджер, словно последняя шлюха, оказалась с ними в одной постели. Сейчас их прекрасные слова, которые вчера были бальзамом на душу, ушли на задний план, а полнейшая неуверенность в себе вышла вперед под громкие овации смущения и страха.
Но Драко все стоял, буравя девушку взглядом. Разглядывал яркие фиолетовые отметины на ее шее и ключицах, чувствуя возбуждение при явном признаке вчерашнего вечера, и ожидал ответа, а Гермиона все же нашла в себе чувство собственного достоинства, чтобы показать, что она чего-то да стоит. Она вытерпит все, что преподнесет ей судьба, и даже если это будут оскорбления и косые взгляды до конца последнего года обучения, то так тому и быть.
— Доброе утро, — произнесла Гермиона и сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд под пристальным взглядом серых глаз, которые вчера так страстно на неё смотрели.
— Как спалось? — осведомился Малфой таким голосом, будто вёл светскую беседу в своем мэноре, и Грейнджер могла бы поставить галеон на то, что он тоже нервничал.
Стало чуточку, но легче. Гермиона, собрав волосы в небрежный пучок, увереннее схватила свою зубную щетку из прозрачного стаканчика, выдавила мятную зубную пасту и поднесла ко рту. Раз Драко ещё не брызжет ядом направо и налево, значит, не собирается оскорблять ее. Во всяком случае, пока что.
— Замечательно, а тебе? — спросила и принялась чистить зубы так тщательно, как ее учили с детства.
Может, это и было слишком смущающе — чистить зубы перед кем бы то ни было, но вчера его лицо находилось у нее между ног, и Гермиона подумала, что тут уже не пристало стесняться.
Она заметила в отражении зеркала засосы на своей белоснежной коже и искра возбуждения и некой радости возникла в душе. Прекрасные воспоминания на секунду вспыхнули в создании. «Теперь они будут преследовать меня вечно».
— Вполне сносно, — ответил Драко, тоже выдавливая пасту на зубную щётку и принимаясь чистить зубы, не сводя с Гермионы взгляда. Собрав волосы на затылке, она дала Малфою больше простора для детального разглядывания ее прекрасной шеи, острых ключиц и узких плеч, и все это явно подействовало на него возбуждающе. Захотелось прижать ее к холодной поверхности раковины и…
Может, если бы Грейнджер не боялась, что забрызгает все вокруг зубной пастой, если начнёт говорить, то она бы съязвила что-нибудь про то, что он на неё пялится, но приходилось только делать вид, что она этого не замечает. «Ты сильная, Гермиона. Покажи ему, что тебе все равно. Ты не будешь вести себя ни как его фанатка, ни как смущенная первогодка».
Гермиона, приободренная своими же мыслями, наклонилась над раковиной, чтобы выплюнуть зубную пасту и ополоснуть рот.
— Драко, а где… о, мисс Грейнджер, доброе утро, как поживаете? — Блейз замер на пороге в ванную, расслабленно облокачиваясь о дверной косяк и широко улыбаясь. — Что же ты не сказал мне, mio caro, что с тобой здесь принцесса?
Гермиона резко выпрямилась, успев выплюнуть лишь зубную пасту и воззрилась теперь на двух слизеринцев, которые, казалось, забирали весь влажный воздух ванной, и ей становилось нечем дышать. Итальянец был в темных брюках и черной расстегнутой рубашке, элегантно висящей на его поджаром теле. Голос Забини был дружелюбным и веселым, а потому гриффиндорка посчитала, что грубить и унижать ее никто не собирается, и можно постараться выяснить, а что, собственно говоря, будет дальше. Ей уже можно при встрече целовать их в губы или стоит обходить стороной, только завидев?
— Доброе утро, — тихо промямлила Гермиона, чувствуя обжигающий вкус мятной зубной пасты на языке, но не решаясь нагнуться над раковиной, чтобы промыть рот.
— Ты был слишком занят выбором рубашки, поэтому, даже если бы я тебя позвал, ты не смог бы расслышать, по уши утопая в бесконечном количестве одежды, — ответил Драко после того, как сплюнул зубную пасту.
— Ох, Драко, прекрати завидовать моему неподражаемому вкусу, — закатил глаза Забини. Малфой же только фыркнул и стал ополаскивать рот водой из-под крана, отвлекая на себя внимание гриффиндорки. — Ну так что, bella, какие на сегодня планы? Не хочешь посидеть в комнате у Драко? Мы собирались написать эссе для Флитвика.
— Ч-что? Вы спрашиваете про мои планы? — округлив глаза, спросила Гермиона, даже забывая о том, что на ее губах все ещё зубная паста.
Они правда зовут ее… заниматься? В спальне у Малфоя? Ну, то есть, сесть с учебниками и писать на пергаменте пером целое эссе?
— Ну, да, а что в этом такого?
Гермиона засуетилась, повернулась к раковине, упираясь ладонями в холодный камень, ополоснула рот, пытаясь переварить информацию, выключила в конце концов воду и перевела взгляд на отражение слизеринцев в зеркале. Стало слишком тихо. Грейнджер могла слышать своё неровное дыхание и гул сердцебиения.
— Просто… ну… эээ… мы типа что… что все это значит? — она как-то неопределённо замотала головой и взмахнула руками, смотря то на блондина, то на брюнета.
— А после вчерашней ночи разве не ясно? — спросил Малфой, выгибая бровь
— Amore mio, Драко, не будь грубым, — Блейз отстранился от дверного косяка и начал подходить к Гермионе. — А это значит, мисс Грейнджер, что вы нам очень нравитесь, и мы хотим, чтобы вы были с нами. Если, конечно, нет возражений.
Забини положил руки на ее талию, сминая шелковый топик и кожу под ним. Стайка мурашек прошлась по позвоночнику и задержалась в волосах на затылке. Гермиона смотрела в серьезные глаза Блейза в отражении зеркала, а в голове, наравне с гулом мыслей на задворках сознания, стояла звенящая тишина.
«Они хотят… быть со мной? Вместе? То есть, как крайне странная пара из троих человек?»
Грейнджер перевела взгляд на Драко, который с напряжением вглядывался в ее отражение. Она не могла поверить, что она и правда им нравится. Гермиона могла бы подумать, что все это крайне продуманная подстава, но… их взгляды, обращенные к ней. Будто она вершитель их судеб, и они ожидали приговора. А Гермиона… не знала. Это все было слишком внезапно. Слишком быстро. Только вчера утром ее парнем был Рональд, а сейчас она успела провести ночь с двумя слизеринцами, которые теперь хотят с ней что? Отношения?
— Я… я не знаю, — в звенящую тишину ванной выдохнула Гермиона, — это все так неожиданно, я просто…
Малфой неожиданно ожил. Подошел к Гермионе, вцепившейся в край раковины и Блейзу, сжимающему ее талию. Грейнджер напряглась, пытаясь понять, что он хочет сделать.
Драко подошел сбоку, небрежно скидывая руку Блейза и кладя свою ладонь на освободившееся место. Резко дернул, разворачивая Гермиону лицом к ним и не давая шансов на сопротивление.
Они, как две скалы, возвышались над девушкой, заставляя почувствовать ее в капкане из их крепких тел. Грейнджер сразу вскинула голову, встречаясь взглядом с парой туманно-серых радужек.
— Грейнджер, — Малфой провел костяшками пальцев по её щеке, заставляя задохнуться от неожиданной ласки, — мы давно мечтали о ночи с тобой, и ты превзошла все наши ожидания. Мы хотим, чтобы ты была с нами. Как любовница, как друг, как близкий человек, и следующее решение за тобой.
Драко ухватился за выпавшую из пучка волнистую прядь и накрутил ее на палец, чуть оттягивая. Гермиона нервно вздохнула и перевела взгляд на Блейза, будто ожидая от него каких-то слов. Но Забини только подмигнул, весело ухмыляясь, и лишь по слегка заметной складке между бровями можно было сказать, что он напряжен.
