Подошел к столу, проклиная дебильную рыбку.

Может, это она во всем виновата? Гребанное создание, семейства карповых.

Взгляд зацепился за золотую пластинку, которая лежала в вазочке. Одна единственная.

Вчера ее тут не было. Он готов был поклясться на библии, что вчера, черт возьми, ее здесь не было. Круглые, маленькие таблетки, полная пластинка, не считая одной.

Пилюли от головной боли? От температуры? Обезболивающее, противовирусное, да что угодно.

Как бы не так. Дима уже однажды видел точно такие таблетки. Более того, он даже их покупал. Было дело.

А у него была фотографическая память. Отменная.

— Ты предохраняешься? — он поднял бровь, потянувшись к таблеткам, и Миру передернуло. — Давно?

Она растерянно посмотрела на Митю. Теперь была ее очередь чувствовать себя неловко.

— Ну так, не очень, — как можно непринужденнее попыталась ответить она.

— Почему не предупредила меня, что я могу не осторожничать? Или ты их пьешь не для встреч со мной?

— Эти заказчики порой такие глупые, — женщина смеясь вернулась на кухню.

— Я могу побеседовать с вашей дочерью один на один?

Новоиспеченная мамочка, даже слегка растерялась, от такого напора. Все же было нормально.

Хотя… эта малолетняя девчонка любого доведет до нервного срыва.

— Да, конечно, — она неоднозначно пожала плечами, покидая комнату.

— Я дождусь ответов? — Митя снова развернулся к окну, убирая руки в карманы. Все. Наигрался в благородного. Лимит иссяк.

— Я не пойму, что ты от меня хочешь? Оправдания за приём таблеток? Какой-то бред.

— Ты нервничаешь, — он прищурился, определенно попадая в точку своим замечанием.

Она отводила взгляд, грудь поднималась чаще, руки то и дело поправляли волосы, и теребили чашку.

Он знал, что это значит. Знал, что так себя ведет человек, которому однозначно есть что скрывать.

— Послушай, — он угрожающе наклонился над ней, — сейчас, я не настоящий. Вчера, я был ненастоящим. Копия меня, которая хочет произвести впечатление. Хорошее и правильное. И даже тогда, в отеле, где ты умоляла не раздевать тебя, я был добр и мягок. Но я в тысячу раз хуже. Мне ничего не стоит устроить тебе передоз этими таблетками, если я узнаю, что ты принимаешь их не для меня. А я узнаю, Мира, уж поверь мне.

— Не нужно мне угрожать, — процедила она, изо всех сил стараясь не отводить взгляд, не отворачиваться, не проигрывать. — Я тебя не боюсь.

— Только потому, что я не хочу этого, — уверенно ответил он.

Б*ядь, не было бы здесь чертовой мамы, разговор бы сложился иначе.

— А теперь попробуй ещё раз ответить, откуда у тебя эти таблетки.

— Да вчера в аптеке купила, ждала тебя в гости, но ты не захотел подниматься!

Мира встала, для того, чтобы организовать себе как можно больше лишнего пространства.

Она врала. Ей было страшно.

— Извини, я наверное перегнул, нервы, — пробормотал он, разворачивая Миру к себе.

— Послушай, — она сжала кулаки, что есть силы, — если ты хочешь, чтобы между нами что-то было, ты должен перестать выставлять ситуацию так, будто я тебе чем-то обязана.

Мира на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как колотится ее сердце. Все вопросы нужно решать на берегу, иначе она точно лишится свободы, и возможности видеть Яна.

— Я взрослый, свободный человек. Я могу встречаться с подругами, зависать в барах, забывать включить на телефоне звук, и покупать в аптеке любые таблетки, незапрещенные законом, без твоего разрешения.

— Да как угодно.

Митя разжал ладони, отпуская спинку стула.

Отошел от девчонки.

Очень сильно хотелось сделать то, чего нельзя было делать. Ярость накрывала с головой, била в нос, как резкий запах нашатыря.

— Ты куда? — Мира бросилась за ним следом, нагоняя уже практически у двери.

Бежала потому, что так надо было или потому, что что-то внутри екнуло и отпускать так просто не хотелось?

Это действительно грязная игра, и она себя чувствовала паршиво. Нужно либо прекращать здесь, либо прекращать там. Она и так, тогда пришла к Яну, что бы поставить на их интимной связи точку. По крайней мере, на время отношений с Митей. Спать с двумя— мерзко и неправильно.

— Мне нужно подумать над твоим предложением, — проговорил он, хмурясь. — Не могу дать гарантий, что найду хотя бы одну причину, чтобы меня это устроило.

— Я разве попросила о чем-то невыполнимом?

— Практически.

Митя снял с вешалки пальто. Он мог все изменить в одно мгновение: заинтересовать, подкупить, заставить. Но ему же впервые в жизни захотелось, чтобы все было искренне. Идиот. Как говорится: жили без этого, и начинать не стоило.

— Это что значит? Что ты меня бросаешь? — Мира снова вцепилась в его руку.

— Чтобы кого-то бросать, нужно чтобы у тебя кто-то был, — уклончиво ответил он.

Не хотелось отказываться и сдаваться так просто, если была возможность поманипулировать. — Как я понял, тебе больше самой по себе нравится.

— Мне нравится знать, что я тоже могу себе позволить делать то, что мне хочется. Почему в случае с тобой, это проблема?

— У тебя были когда-нибудь серьезные отношения? — раздражаясь спросил Митя, уже на полуслове понимая, что сморозил глупость. Она так молода. Девчонка и б*ядь о какой серьезности он говорит?

— А у тебя были?

— Не было. Поэтому я не хочу, что бы как только я уйду, ты, взрослый и свободный человек, встречалась за моей спиной с другим или другими. Я же старый для тебя, это твой главный аргумент. А ты слишком самостоятельная для меня. Больше мне нечего сказать.

Митя пожал плечами, все-таки, решая уйти.

Он был обижен. И это была правда. Ему слабо верилось, что девчонка в ее возрасте осознанно и самостоятельно принимает противозачаточные, тем более, что после интимной близости, вывод был один: малышка не слишком опытная, и искушенная.

Вряд ли она была искусной соблазнительницей и охотницей. Этим то и зацепила. Наивная, но дерзкая. Ну кто ему хоть раз в жизни грубил? Кто выдвигал требования, показывал характер. Сперва это забавляло, а теперь, он боялся, что не справится с этим. Это как в сорок, пойти на сеанс мультиков. Весело, смешно, но недолго. Начинаешь думать, а не дебил ли ты часом, и что ты здесь делаешь, с кучкой малолеток, которые жуют попкорн и общаются на непонятном языке.

— Доигралась?

Мира развернулась, с ненавистью глядя на женщину, за своей спиной.

— Что, кому доказала?

— Это из-за твоего присутствия, все пошло не как надо, неужели не ясно?

Мира закрыла дверь, испытывая страх, панику, и осознание того, что теперь Ян в ней разочаруется.

— Уже доложила?

— Ещё нет, — женщина поджала губы, — хорошо, что наш гость ясно дал мне понять, что я в его вкусе.

— О Господи, да что ты несешь? — Мира подошла к окну, пытаясь сообразить что же делать.

— Передай Яну, что он тоже виноват! — в сердцах выпалила она, — какого черта он вообще положил их на кухне, если открывал в спальне? Нахер бы они вообще мне нужны были, резинка б*ядь не то, ощущения не те.

— У тебя горячка? — женщина изогнула бровь, и Мире показалось, что ее лицевой нерв заклинило.

— Я со всем разберусь. Сама. Не надо мне больше помощников.

— Нет, расскажи мне, о чем речь, — не унималась она, хватая Миру за локоть.

— Ни в чем. Уходи, — Мира грубо вырвалась, пиная полупустой чемодан.

Что-то нужно было придумать. Что- то, что снова вернет расположение Димы. Она не верила в то, что это конец. Может, он испугался и решил слиться таким образом? Нашел повод, причину, и ветром сдуло.

" Это правда было для тебя. Я хотела, как лучше. Прости."

Мира вбила сообщение и отправила.

Было безумно глупо, но она реально чувствовала свою вину.

Присланная Яном великая помощница, к счастью, тоже ретировалась, оставляя Миру наедине со своими мыслями. Вначале Митя просто не отвечал, потом и вовсе стал недоступен. Мира прекрасно понимала, что такой человек как он, вряд ли позволит себе выключать телефон. Скорее всего, он просто занес ее в чёрный список. Вот она свобода. У нее в кошельке достаточно денег, намного больше чем удавалось сбить с Сашки. Крутая квартира в элитном районе. Ян тоже отвалил и оставил в покое. Не это ли та самая, гребаная свобода, которой она совсем недавно ездила по ушам Мите? Клубы и бары только начинали открываться, у нее всегда была жадная к тусовкам подруга, и почему же так резко все стало неважным? Почему же ни черта не хотелось? Даже думать в одиночестве о выпивке было мерзко.