– Скорее, подпитаться, – усмехнулся маг. – Вся ее хваленая сила, через тебя была. Тебя просто бессовестно пили всю твою жизнь. С первого дня, так, что ты и сама этого не замечала.

Ах вот значит, зачем я нужна была тебе в распорядительницы, Радмила Радомировна!

– Мне не в тягость, ваше сиятельство, – я старалась отвечать ровным тоном, что б и не понял никто как мне больно сейчас от открывшейся правды.

– Тьма не сияет, девочка, тьма – поглощает свет. В своем краю, я государь, господин, владыка.

Я лишь кивнула. В нашем краю, обращения государь и господин, он никогда не удостоится. Нет у нас господ и повелителей! Мы даже с богами своими на ты. Мы им не рабы. Мы – их прямые потомки, дети их мы.

– Ты едешь со мной, – приказным тоном заявил Маг.

От неожиданности, я аж вздрогнула.

– Зачем?

– Ты мне подходишь! – Правитель Северных земель вынес мне, считай, что смертный приговор.

– Я не могу! – ответила с мягкой улыбкой. – Я уже не свободна. У меня есть жених. У нас все по согласию. Я люблю его.

– С глаз долой – из сердца вон! – равнодушно заявил Маг. – Если без любви не можешь – придется полюбить меня, – в холодных, зеленых глазах, была злая насмешка.

– Любовь, по “Придется” не возникает, ее либо заслужить нужно, либо разжечь в трепетном женском сердце. На что вы, Маг Северных земель, смею предположить, – вряд ли способны, ответила, дерзко, с такой же усмешкой.

И пусть хоть сожжёт теперь на месте! Быстрая смерть мне сейчас предпочтительнее. Все лучше, чем мучиться несколько часов в родах, как его предыдущие жены, и умереть вместе с дитём.

– А я смею вас уверить, младое создание, что не стоит быть настолько самоуверенной в вашем возрасте. Час тебе на сборы.

– Вы отобедайте пока. Отдохните, с дружиной своей, а я распоряжусь, чтоб девушке приданное собрали. Пойдем Мартушка. Пойдем, хорошая.

Голос князя долетал до меня откуда-то из глухой дали. Я словно бы провалилась в какое-то междумирье. Смотрела на все происходящее в зале приемов со стороны и не верила в реальность всего этого.

Князь подхватил меня за руку и поволок за собой. Мои онемевшие ноги заплетались, голова кружилась, сердце стучало как сумасшедшее.

Ну нет! Это все не может быть правдой! Проснись, Марта! Проснись!

– Лукерья! – князь кликнул смотрительницу женской половины терема.

Высокая плотная женщина, от сорока лет на вид, тут же оказалась перед князем и отвесила ему положенный поклон.

– Его превосходительство, Марту нашу выбрал. Невеста она теперь его. – отчеканил князь четко и важно. Без тени волнения. – Отбывают через час, собери ей приданное, как положено! Равно дочери княжеской! Торопись!

– Да как же, за час то? – опешила женщина.

– Живо, я сказал! И трех девок по проворнее, ей пришли, собраться.

– Да, ваше сиятельство! – Лукерья поклонилась и бросила на меня взгляд полный сочувствия.

А князь уже тащил меня дальше к женской половине терема, на которой была моя комнатка.

– Ты рубашку обережную жениху, закончила уже вышивать? – спросил на ходу.

– Закончила. Но ему дарить не стану! Хоть убей! – заявила решительно. – Не для него ткалась, не для него вышивалась! Не для него, я в каждый стежек вышивки силу свою вкладывала! Ничего из того, что любимому желала, я пришлому, чужому, пожелать не могу! Не люб он мне!

– Ну, щас не люб, чрез время станет, – мягко улыбнулся князь, остановившись и взяв меня за руки. – Ты только не шарахайся от него, дай возможность понравится.

– Да он и стараться к тому не будет! Не видишь разве – мертвая душа его и глаза точно лед холодные! – меня аж передернуло, как те колдовские очи вспомнила.

– Ты хулу то не неси! Получше меня еще о бессмертии души тебе известно. А что глаза ледяные, так лед, это ж вода, от тепла сердечного растает и в ручеек ласковый превратиться, тебе же ножки омывать станет.

Я чувствовала, что князь говорил со мной искренне, по-доброму. И наставлял он меня правильно. Покорной, послушной, да ласковой с мужем быть, а там, глядишь, все б у нас чрез это и сладилось. Да только, где ж мне сил взять на покорность чуждому, не любимому?

Да и надо ли? С первой ночи ж понесу, а дальше, лишь денечки считать, да Марену – матушку встречать.

Я понимала, что просить князя спасти меня от брака с нелюбимым чужеземцем – пустое. Князь, мага боится, и перечить ему ни в чем не посмеет. Он бы и дочь, единственную покорно ему, отдал, а про меня, что уж и говорить. Поэтому, попросила о другом, сейчас, куда более важном;

– Дозвольте с Михалом проститься! Умоляю!

Князь посуровел и немного оттолкнул меня от себя.

– Не дозволю. Ни к чему вам души рвать друг другу! Ты письмо ему напиши, как уедете, передадут. Но прошу – будь благоразумной! Не проси его о спасение, если любишь.

О таком я и не думала! До северных земель, простым смертным не добраться, ни лошадьми, ни кораблём. Только пространственными порталами, которые открыть под силу только высшим жрицам и магом. Таким как мой теперешний жених.

– Собирайся, за тобой пришлют.

Князь решительно развернулся и быстро пошел прочь.

Я влетела в свою комнатку и замерла, заламывая руки. Очень хотелось упасть на тахту и расплакаться, от страха и жалости к себе, но даже на это у меня не было времени. Открыла ящик стола, извлекла бумагу и чернильницу.

– Платье Марты, слишком простые! Выберете пять, нет, лучше семь, из моих! Еще рубашки, сорочки, украшения, сапожки, пояса. Ай! Сама пойду! Рада! С ней будь!

– Слушаюсь.

Разговор в комнатке, что три на три шага, снова долетал до меня как из далекой дали. Мне не было до него никакого дела, как и до приданного, что мне собирают.

Надо было писать, а руки предательски тряслись. Сделала пару вдохов, чтобы успокоиться и утерла слезы, чтоб бумагу не укапать. Строчки полились сами собой:

Михал! Милый мой, Михал!

Князь Северных земель, что к кнесенке свататься приезжал, не ее, а меня выбрал, подхожу я ему, по одному ему известным требованиям.

Уезжаю я, не по своему желанию, но за ради блага княжества нашего.

Никогда тебя не забуду! За каждую секундочку с тобой проведенную, богам благодарна без меры. До последней секундочки, только мыслями о тебе жить и буду, сердцем своим и душой своей, лишь твоя я до конца дней своих. Не сомневайся в том! Но тебе по мне, печалится не велю.

Найди девицу покладистую, ласковую да женись, не позднее следующего Купалы. Детишек народи, в заботе о них, и счастье тебе отыщется.

А меня вспоминай иногда, как приятный летний ветерок, что ласкал тебя своим теплом, одним далеким летом.

Сердце, с каждым словом, обливалось кровью, и замирало от боли. Ничего не смогла больше написать. Просто умерла бы, горем и безысходностью захлебнувшись.

Подула на чернила и свернула бумагу.

– Передашь Михалу завтра, как искать меня станет.

– Передам, Мартушка. Не беспокойся, – кивнула младшая прислужница, Рада, утирая со своих щек слезы сочувствия. – И как же тебя бедную то угораздило только! Говорят, весь южный и восточный край маг объехал, и надо ж было! Только ты ему и подошла! Столько хорошего ты даром своим для нас сделала! Стольких спасла, а вот он же и подвел тебя, выходит!

– Не один волосок с наших голов не упадет, без повеления богов, наших, значит так, и бывать тому. Подумай, для чего тебе дано сие? Что несет тебе? Чему учит?

Видит Творец всевышний! Я и не помню, сколько раз, я эту фразу говорила хворым, что за помощью шли ко мне и никак и подумать не могла, что однажды мне самой на него отвечать придется, да еще в ключе, который важнее здоровья, пожалуй.

Но и об этом сейчас думать некогда.

Вещи мне соберет кнесенка, думаю и князь приданным не обидит, чтобы не прослыть жадобой перед правителем Северных земель, значит, собирать мне нечего. Мои простые хлопковые сарафаны, мне теперь, не по статусу, вроде как. Мне теперь бархат с шелками положен, да шубы из шкур редких животных, что только в Северных землях и обитают. А значит и собирать мне с собой нечего, разве, что памятные вещицы, что умещаются всего в одной шкатулке, да несколько полезных книг, по взаимодействию сил природы со светящейся структурой человека.